Две недели назад около 9:30 в одной из московских квартир раздался звонок. Немолодая женщина открыла дверь, на пороге стоял участковый: «Елена Борисовна, пройдемте, пожалуйста, в отделение, нужно ответить на пару вопросов…»

Удивленная женщина накинула плащ — погода в тот день стояла теплая — и пошла следом за полицейским. Уже на лестнице вспомнила, что оставила дома мобильник, и хотела вернуться. «Не нужно, — сказал участковый, — это ведь всего на несколько минут…»

Домой Елена Борисовна больше не вернулась. Ни в тот день, ни на следующий. Как казалось сначала — пропала бесследно.

Двое суток дочь Елены и ее друзья разыскивали ее по всей столице и за ее пределами. Дочь звонила в том числе и в полицию; ей отвечали, что такой гражданки у них нет, и о ней ничего не знают.

Лишь 12 декабря Елена Борисовна сумела позвонить дочери… из Центра временного содержания иностранных граждан, квази-тюрьмы для нелегальных мигрантов, ожидающих выдворения из России.

Как выяснилось, из отделения полиции Елену повезли прямиком в Преображенский районный суд. Она просила предоставить ей адвоката, но в этом законном праве ей было отказано. Быстро и решительно судья Казанцев О. А. рассмотрел дело об административном правонарушении — нарушении миграционного режима — и вынес решение: принудительно депортировать гражданку Украины Елену Вищур домой, во Львов.

Казалось бы, обычная история? Не совсем.

Политическая подоплека

Российские телезрители знают Елену Вищур под другой фамилией — девичьей фамилией, ставшей журналистским псевдонимом: Бойко.

Начиная с 2014 года, журналистка из Львова постоянно выступает в качестве эксперта в российских политических ток-шоу, чаще всего — в передаче «Место встречи» на НТВ. Только за 2018 год она приняла участие в этой телепередаче 27 раз.

Елена Бойко — яркий медийный персонаж: зрителям она запомнилась не только мощным голосом с выразительным южнорусским выговором, но и прямой, бескомпромиссной позицией в отношении нынешних украинских властей.

Но Елена Бойко занималась не только разговорами. В 2014 году она создала во Львове общественную организацию «Галицкий ястреб», призванную представлять интересы русскоязычных жителей Галичины. Украинская пресса называла эту организацию «сепаратистской», рассказывала о том, что она якобы финансируется из России

Исход был немного предсказуем — тот же, какой рано или поздно настигает в «незалежной» всех пророссийских активистов. Начались угрозы со стороны «Правого сектора» (запрещенная в Российской Федерации организация).

В 2015 году против Елены были возбуждены уголовные дела по политическим статьям «Измена родине» и «Призывы к нарушению целостности Украины» (ст. 110 и 111 УК Украины). Ее задержали, однако адвокату удалось добиться ее выхода на свободу. После этого, не дожидаясь, когда СБУ пойдет на второй заход или праворадикалы воплотят свои угрозы в жизнь, Елена эмигрировала в Россию, где уже жила ее дочь вместе с мужем, уроженцем Крыма.

Теперь Елене Бойко грозит принудительная депортация обратно.

Поставленная на поток выдача на расправу

С печальной регулярностью слышим мы о том, как такого-то или сякого-то украинского политэмигранта или добровольца, воевавшего в Донбассе, за нарушения миграционного режима «выдают на Украину» — где, как правило, против них уже возбуждены уголовные дела, и СБУ готовится встречать их с распростертыми объятиями.

И каждый раз история развивается одинаково: шум, крик, ходатайства известных людей, запросы депутата Госдумы Сергея Шаргунова — единственного публичного политика такого уровня, последовательно защищающего русских активистов. В большинстве случаев, к счастью, «выдачу» удается остановить или отменить. Но не всегда.

Елена Бойко© facebook.com

Проблема эта системная, «Ридус» уже не раз писал о ней. На днях из Львова пришла горькая весть: погиб в тюрьме гражданин России Валерий Иванов, донбасский доброволец, осужденный за участие в боевых действиях на Донбассе. Еще один из многих, кого Россия должна была защитить — и не защитила. Согласно официальным украинским источникам, Иванов «сломал себе шею, упав с лестницы«; по неофициальным данным, был забит до смерти тюремной охраной.

Очевидно, чтобы русские беженцы с Украины не жили в России под дамокловым мечом, чтобы им не грозила смерть за любое административное правонарушение — необходимо менять закон. И наше законодательство движется в этом направлении: на днях приняты новые законодательные нормы, облегчающие получение гражданства для соотечественников, а также получение в России политического убежища.

Однако история Елены Бойко необычна не только медийной известностью «главной героини». Помимо проблемы, общей для всех украинских политэмигрантов, первый же внимательный взгляд открывает в этой истории немало странностей, говорящих о том, что за преследованием Елены имеется какая-то скрытая подоплека.

Почему арест и суд произошли с такой быстротой? Почему Елене не дали даже связаться с родными? Почему сразу после новости о ее депортации в российских соцсетях началась кампания, которую иначе как травлей назвать трудно: немало блогеров и даже отдельные интернет-издания энергично обвиняют Елену во всех смертных грехах и намекают, что в России ей не место? Почему, наконец, молчат — за немногими исключениями — ее коллеги-журналисты, приглашавшие ее на ток-шоу или выступавшие там с ней вместе?

Пока Елена в Центре временного пребывания ожидает своей участи, попробуем разобраться в том, что же происходит.

Ретроспектива

Новость о том, что Елена Бойко за решеткой и ожидает депортации, взволновала многих. Основную работу по поддержке Елены взяли на себя ведущий «Места встречи» Андрей Норкин, его супруга и общественный деятель Юлия, а также политолог и колумнимст «Ридуса» Руслан Осташко. Именно Руслан нашел для Елены адвоката, помог с подготовкой документов для апелляции, а также предложил ей трудоустройство на своем портале. (Выступления на телевидении в качестве эксперта — разовая работа, официального трудоустройства она не предполагает, даже если выступать приходится по несколько раз в неделю.)

«Я считаю, — говорит Руслан Осташко «Ридусу», — что при вынесении решения суда не были учтены особые обстоятельства, связанные с журналистской деятельностью Елены, и то, что принудительное выдворение на Украину — это реальная угроза ее жизни. Слова «мы своих не бросаем» — для меня не просто слова. И сейчас Елена для меня — «свой»».

Руслан Осташко© vk.com

Свои отношением к Елене Бойко, по словам Осташко, «мы показываем, как на самом деле в России относятся к политическим мигрантам с Украины».

«И реальное, а не показное, отношение нашего государства к этому вопросу мне лично не нравится, — заключил Осташко. — Я буду делать все, что в моих силах, чтобы изменить эту ситуацию».

Еще более резко высказывается представитель Международного комитета по защите прав человека Игорь Михайлов:

Эта ситуация очень тревожит. Мы видим, как на центральные телеканалы приглашают откровенно антироссийски настроенных «экспертов» из Украины, Польши, Прибалтики; эти люди поливают Россию и русских грязью в прайм-тайм — и не несут за это никакой ответственности. А человека, который оппонировал им, защищая нашу страну и народ в прямом эфире — хватают, бросают за решетку и собираются отправить туда, где ее ждет многолетнее тюремное заключение, а возможно, и смерть! И почти никто за нее не заступается. Вчера Елена Бойко выступала на всех телеканалах — а сегодня просто исчезла, и те, кто сидел с ней рядом, молчат. Что должна сообщить эта история зрителям, молодому поколению? Какой урок преподнести? «Не защищай Россию — она тебя предаст? Только что мы слышали от министра иностранных дел Сергея Лаврова, что на Украине нацистский режим. И тут же выдаем людей этому режиму на расправу! Что за нелепость — все равно, как если бы СССР в разгар Великой Отечественной начал бы за «нарушения паспортного режима» выдавать Гитлеру немецких антифашистов!

Но есть и другие точки зрения. Вот что говорит Александр Александровский, политэмигрант с Украины, русский активист из Харькова:

Кое-что в ситуации с Еленой Бойко меня смущает. Прежде всего то, что, живя в России уже около трех лет, якобы под угрозой уголовного преследования на Украине, она не позаботилась о том, чтобы юридически оформить и закрепить свое пребывание здесь. Все мы — те, кому на Украине всерьез угрожает опасность — начинали заниматься этим с первого же дня.
Это необходимо не только для соблюдения миграционного законодательства, но и для того, чтобы избежать экстрадиции на Украину. Настоящий политэмигрант прилагает все усилия, чтобы получить вид на жительство, временное убежище, патент — словом, любым способом закрепиться в России. Бойко говорит, что подавала заявления на политическое убежище — но это несерьезно: хорошо известно, что эмигрантам с Украины политического убежища не дают.

По словам собеседника «Ридуса», история Бойко напомнила ему историю другого «политэмигранта», некоего харьковчанина «А.Б».

«В родном городе этот Б., журналист и стример, был известен своими связями с СБУ, — пояснил Александровский. — Под предлогом уголовного преследования эмигрировал в Россию; здесь не делал ничего, чтобы закрепить свое положение, неоднократно нарушал миграционный режим. В конечном счете, после нескольких предупреждений со стороны МВД, был выдворен домой».

В Харькове, по словам Александровского, этот «враг Украины» получил год условно — и немедленно отправился выступать на всех телеканалах с историями о том, что «в России коррупция, бардак и беспредел, а все украинские политэмигранты мошенники». «Словом, вещал по методичке, полученной в СБУ, — заключил собеседник «Ридуса». — Боюсь, как бы и с Еленой Бойко не вышло так же».

Юрий Кот.© facebook.com

Еще один политэмигрант, Юрий Кот, лидер движения русских украинцев «Парус» — человек, тесно сотрудничавший с Еленой Бойко в Москве — отвечает, тщательно подбирая слова:

Для меня это очень тяжелая история, в каком-то смысле личная трагедия. Елену я знаю много лет и привык ей доверять. Но сейчас… не могу, разумеется, говорить об этом определенно: но складывается сильное впечатление, что нарушение миграционного режима — лишь предлог, что на самом деле речь идет о чем-то гораздо более серьезном. Возможно, Елена совершила нечто такое, что сделало нежелательным ее пребывание на территории России.

По словам общественника, неплохо бы прояснить многие вопросы самой Елене Бойко. При этом Кот настаивает на том, что нельзя выдавать Бойко Украине. С его слов, он активно помогал задержанной, но считает что медийная огласка может только навредить ситуации.

Вместе с тем автор «Ридуса» придерживается того мнения, что прозрачность и внимание общества в «неоднозначных» случаях, скорее, полезны — особенно, когда внимания ищет сам главный герой. Мы задали вопросы об этом деле Галине Перфильевой, адвокату Елены Бойко, а также — через адвоката — самой Елене.

— На каких основаниях Елена находилась в России? Пыталась ли здесь «натурализоваться», и если нет, то почему?

Елена Бойко: Я несколько раз подавала заявления на получение политического убежища. Предпоследнее такое заявление — до моего задержания — было подано в марте 2018 года и сейчас находится в стадии рассмотрения. Последнее заявление я подала уже после задержания, 14 декабря 2018 года.

К сожалению, до сих пор ответ всегда был один: я прибыла «из дружественной страны с безвизовым режимом», где «нет военных действий», поэтому убежища мне не полагается.

Менять гражданство не хочу — это не является моей целью. Я родилась в СССР, являюсь сторонницей союза славянских государств — Триединой Руси, союза России, Украины и Белоруссии. Я связываю свою судьбу с Украиной, считаю своим долгом бороться против незаконной власти в ней и думаю, что после падения нынешнего киевского режима принесу больше пользы на Новой Украине или в Новороссии.

— Верно ли, что, как пишут сейчас некоторые СМИ, у Елены имеется польское гражданство, карта поляка или какие-то иные основания, позволяющие ей выехать не только на Украину, но и в Польшу?

Елена Бойко: Неверно. Никакого гражданства, кроме украинского, у меня нет, карты поляка нет тоже.

— Имело ли место нарушение миграционного режима, за которое Елену приговорили к депортации?

Галина Перфильева: Нарушение действительно имело место, и мы его признаем. Суть его в следующем.

До недавнего времени закон требовал от мигранта, прожив в России 90 дней, затем покидать территорию России и въезжать вновь, на следующие 90 дней. Срок, на который он должен был покинуть страну, и место его пребывания в это время закон не определял.

Для политэмигрантов с Украины этот закон представлял серьезную проблему: они ведь не могут вернуться на Украину даже на один день, там их ждут преследования и тюрьма. Для них вопрос решался так: организовывались автобусные туры на границу России и Украины, люди выходили на нейтральную полосу, проводили там несколько часов и возвращались в Россию. Это не противоречило закону: официально они действительно покидали Россию, а затем в нее возвращались.

Галина Перфильева, адвокат Елены Бойко.© youtube.com

В 2018 году введен новый закон — так называемый «90/90», регламент, определяющий, что мигрант получает право вернуться в Россию, лишь прожив 90 дней за ее пределами. Такой возможности у Елены Бойко нет — поэтому в ноябре 2018 года, по истечении очередных 90 дней, она не уехала.

Мы признаем, что Елена нарушила закон, и согласны с назначением судом штрафа в 5 тысяч рублей. Однако просим отменить решение о принудительной депортации, подвергающее жизнь Елены прямой угрозе.

— Сейчас в соцсетях звучат обвинения Елены в антисоциальном образе жизни, в том, что она якобы уже попадала в полицию за пьянство и дебоши. Есть ли в этом какая-то правда?

Елена Бойко: Это абсолютная ложь. «Обвинения», исходящие от Корнева, Шкоды, Сергея Моисеева и возможно, других «активистов» Союза Политэмигрантов и «политзаключенных», исходят на почве того, что в 2016 году я разоблачила их (деструктивную — прим. «Ридус») деятельность и высказала это публично в соцсетях.

Галина Перфильева: Действительно, Оксана Шкода, украинская политэмигрантка, после задержания Елены писала в соцсетях о том, что якобы Елена имеет шесть приводов в полицию (или, по другой формулировке, на нее поступило шесть жалоб в полицию) за антисоциальное поведение. При этом Шкода ссылалась на некие собственные источники в ГУВД Москвы.

Могу сказать определенно, что никаких приводов в полицию — ни уголовных, ни административных — за время пребывания в России у Елены нет. Вплоть до этой истории никаких конфликтов с законом у нее не было.

О «жалобах от соседей» Елена слышала лишь один раз, при следующих обстоятельствах. В первой половине ноября 2018 года на квартиру к ней явился участковый, сообщив, что соседи написали на нее жалобу, и он должен проверить. Осмотрев квартиру и поговорив с самой Еленой, он, по его словам, убедился, что жалоба безосновательна, однако попросил ее «на всякий случай» показать свою миграционную карту. При этом сообщил, что у них в базе такой карты нет. Однако Елена предъявила оригинал действующего документа, к которому не было никаких претензий — на том разговор и закончился.

Поэтому Елена и не удивилась, когда пару недель спустя участковый зашел к ней снова и попросил ответить еще на пару вопросов о ее миграционной карте. Того, что произойдет дальше, она не ожидала.

— Что же произошло дальше?

Галина Перфильева: Придя в отделение, Елена была задержана. Не имея с собой мобильника, она не помогла позвонить ни дочери, ни друзьям и рассказать о том, что случилось. Ни из отделения полиции, ни из суда ей позвонить не дали.

В суде Елена заявила, что нуждается в защитнике. Однако судья Казанцев О. А. отказал ей в этом законном праве, на том основании, что она, мол, не может сказать, кого именно хочет видеть своим адвокатом — хотя в таких случаях суд обязан предоставлять адвоката по назначению.

Очень быстро рассмотрев дело, суд вынес решение: штраф в пять тысяч рублей и принудительная депортация на Украину.

Решение неоправданно суровое, более того, очень нехарактерное для российской правоприменительной практики. Административное правонарушение у Елены первое, без каких-либо отягчающих обстоятельств, она законопослушна, имеет в России близких родственников. Даже если вынести за скобки ее «особые отношения» с властями Украины — как правило, принудительная депортация в таких случаях не применяется. Это теоретически возможное, но совершенно не обязательное и не принятое на практике наказание. Судья не был обязан принять такое решение — это был его выбор.

Елена Бойко© facebook.com

Еще более странно то, что на суде даже не обсуждалась возможность самостоятельного выезда Елены из России — то, что в таких случаях обсуждается всегда и, если отвергается, то по каким-либо основаниям (например, у нарушителя нет денег на то, чтобы уехать самостоятельно). Но здесь об этом и речи не было. Ее просто отправили за решетку, не обсуждая никаких альтернатив.

И вот самое странное обстоятельство: в решении суда указано, как одно из оснований для депортации, то, что Елене якобы запрещен въезд в Российскую Федерацию. Однако источник этой информации, указанный в решении суда — информационная база ГУВД «Мигрант-1» — находится в открытом доступе. Любой может заглянуть туда и проверить, нет ли запрета на въезд у него или у кого-либо из его знакомых. Так вот: Елены Вищур в этом списке нет. Кто запретил ей въезд, когда, почему, да и запретил ли вообще — неизвестно. Мы подали запрос в ГУВД и надеемся в ближайшее время разобраться в этом вопросе.

— А дальше?

Галина Перфильева: Лишь 12 декабря родные и друзья Елены узнали о том, что с ней случилось. 13 декабря по просьбе Руслана Осташко я вступила в дело, и 18 декабря подала апелляционную жалобу. Апелляционное разбирательство было назначено с невиданной быстротой — на 12 часов следующего дня. Обычно ожидание апелляции длится неделями, даже месяцами, и такая спешка выглядела крайне необычно.

19 декабря состоялась апелляция в Мосгорсуде. Саму Елену в суд так и не привезли…

Елена Бойко: Инспектор ЦВСИГ (Центра временного содержания иностранных граждан) сообщила мне об отсутствии конвоя и о том, что на апелляцию никого никогда не вывозят, и предложила написать заявление о том, чтобы дело рассматривалось в мое отсутствие.

Галина Перфильева: На апелляционном разбирательстве мною были представлены доказательства того, что на Украине против Елены возбуждены уголовные дела и, следовательно, там ей угрожает опасность. Также я представила ходатайство от депутата Государственной Думы Сергея Шаргунова и поручительство Руслана Осташко, готового официально трудоустроить Елену в своих организациях. Кроме этого, была представлена распечатка статей из прессы, в которых о своем желании взять Елену на работу заявлял руководитель медиа-холдинга «Россия сегодня» Дмитрий Киселев.

К сожалению, судья Хомякова Т. Г. не вняла нашим доводам. Постановление о депортации осталось без изменений.

— Каковы ваши дальнейшие шаги?

Галина Перфильева: Мы предвидели такой исход и в тот же день подготовили жалобу в Европейский суд по права человека (ЕСПЧ). Выдача человека туда, где ему угрожает опасность, нарушает не только российские законы, но и нормы международного права. Согласно закону, пока рассматривается наша жалоба в ЕСПЧ, выдворять Елену нельзя. Жалоба уже принята, руководство ЦВСИГ в курсе дела. Можно надеяться, что в ближайшие дни депортации не будет.

Одновременно мы, разумеется, подаем кассационную жалобу и планируем при необходимости пройти все судебные инстанции и в России.

Одновременно просьба Елены о предоставлении убежища передана Уполномоченному по правам человека. Татьяна Москалькова уже заявила о том, что взяла дело Елены Бойко на контроль. В наших ближайших планах — встреча с ней и обсуждение этого дела.

© Коллаж/Ridus

— Как происходит депортация? Есть ли у Елены хоть какая-то возможность уехать в любую другую страну, кроме Украины?

Галина Перфильева: В данном случае речь идет именно о принудительном выдворении — понятии, в Административном кодексе РФ равнозначном понятию «депортация» в миграционном законодательстве. Это означает, что Елену под конвоем доставят в аэропорт, отправят на самолете в Минск или в Баку, а оттуда, снова под конвоем — уже под охраной белорусских или азербайджанских пограничников — доставят в Киев или во Львов, где ее уже будут «встречать с цветами». Никакой возможности «сойти по дороге» или отправиться из России куда-то еще у нее не будет.

Известны случаи, когда украинских политэмигрантов депортировали из России на территорию ДНР/ЛНР. Юридически эти территории по-прежнему рассматриваются как Украина — то есть закону это не противоречит. Это было бы хорошее промежуточное решение. Но такое решение должно быть принято. Сейчас его нет.

— Принудительная депортация известной медийной персоны — дело громкое и скандальное; однако в СМИ оно окружено молчанием. Почти никто об этом не говорит. Что происходит?

Галина Перфильева: Могу рассказать лишь о том, что знаю из первых рук. 13 декабря, когда я вступила в дело, мой телефон начал «разрываться». Множество корреспондентов из различных интернет-изданий, газет, телеканалов, в том числе таких серьезных, как «Вести-24», просили у меня комментарии по делу Бойко. Как видно, изначально эта история всех заинтересовала. Однако из десятков планировавшихся материалов об этом деле вышли лишь один или два.

В понедельник меня пригласили на телеканал «Звезда», в передачу, где постоянно выступала Елена Бойко. Очередная передача должна была быть посвящена ее истории. Однако в последний момент этот эфир был отменен, и тема заменена другой.

Добавим, что в соцсетях активно обсуждается информация о том, что эфир на «Звезде» был отменен по совету Сергея Моисеева, известного украинского политэмигранта, руководителя организации «Русь Триединая»: он якобы сообщил руководству канала, что Елена Бойко — агент СБУ, и заступаться за нее может быть «чревато». Сам Моисеев этого не отрицает. На просьбу «Ридуса» о комментарии он, к сожалению, не ответил.

— Выходит, эта история сознательно замалчивается? Странности в деле, молчание журналистов, нет ли здесь какого-то второго дна?

Елена Бойко: По моему мнению, это абсолютно заказное дело, свидетельствующее о имеющемся сотрудничестве между силовыми структурами Украины и России. То есть, в данном случае — качественно выполненный заказ СБУ (получить «резонансный материал» для обмена на содержащихся в РФ сотрудников СБУ, задержанных во время провокации в Керченском проливе).

Галина Перфильева: Как адвокат, я не могу делать об этом публичные предположения. Могу рассказать лишь о том, что видела и слышала. Как только распространилась информация, что я стала адвокатом Елены Бойко, в соцсетях мне начали писать незнакомые люди. Тексты примерно одинаковые: Бойко сотрудничает с СБУ, пьяница, дебоширка, аморальная личность, не стоит мне ее защищать — это может быть опасно для моей репутации. Вижу я и многочисленные ругательные посты в адрес Бойко, за авторством Оксаны Шкоды и других медийных политэмигрантов, где щедро льется грязь и на ее общественных защитников и, по касательной, на меня. Этот шквал медийной ругани, начавшийся сразу после того, как стало известно о ее задержании, производит впечатление спланированной кампании.

Но самое интересное не это. Вскоре после того, как я взялась за дело, мне поступил телефонный звонок со скрытого номера. Звонивший мужчина назвался сотрудником ФСБ и принялся настоятельно «предостерегать» меня от помощи Елене Бойко. Тоже утверждал, что она — агент СБУ, и, защищая ее, я могу сильно навредить себе.

Разумеется, я попросила каких-либо документальных подтверждений — если не того, что Елена шпионка, то хотя бы того, что со мной действительно разговаривает сотрудник ФСБ. И, разумеется, их не получила. Кто звонил — я так и не знаю.

В соцсетях Елену активно поливают грязью, называя то пьяницей и дебоширом, то агентом СБУ, то человеком, наплевавшим на российские законы. Фактов ноль, но воплей много. А федеральные СМИ и телеканалы просто игнорируют эту повестку, за очень редким исключением. Если раньше Елена стабильно выступала 4−5 раз в неделю на федеральных каналах, то на тех же каналах о её выдворении сейчас вы не услышите ни слова. Случайность? Не думаю, — замечает в свою очередь Руслан Осташко. Руслан Осташко

— В каких условиях сейчас находится Елена? Чем могут помочь ей сочувствующие?

Галина Перфильева: Елена находится в камере вместе с пятью другими женщинами. Содержание и питание удовлетворительное. Однако она не может ходить на прогулки, так как была задержана в легкой осенней одежде — а дальше грянули морозы.

Поначалу она была в шоке и растерянности, думала, что ее все бросили. Сейчас знает, что многие ее поддерживают, и это придает ей сил. Однако немолодой женщине находиться фактически в тюремных условиях, разумеется, очень тяжело. Но более всего тяжела для нее неопределенность.

Предварительные итоги и выводы

Стремительность судебного дела против Елены Бойко, некоторые странности в нем (например, непонятно откуда взявшийся «запрет на въезд»), почти полное молчание СМИ, громкая медийная кампания в поддержку ее высылки — все это заставляет думать, что у дела о «нарушении миграционного режима» есть какая-то скрытая подоплека и здесь явно не обошлось без вмешательства спецслужб.

Одна гипотеза — которую открыто высказывают многие противники Елены — состоит в том, что она работает на СБУ, поэтому депортация ее организована ФСБ. Согласно этой гипотезе, именно ФСБ внесло ее в список лиц, которым запрещен въезд в Россию.

Однако, если даже предположить, что это так — действия ФСБ выглядят необъяснимыми. Зачем отправлять шпионку туда, где она может причинить максимальный ущерб? Вернувшись на Украину, сотрудница СБУ может заняться громкими «разоблачениями» России и российских порядков, как, по словам Александра Александровского, уже поступил «эмигрант Б».

Спецслужбы Украины могут инсценировать ее смерть в тюрьме, а затем использовать в пропагандистской войне: вот, мол, как Россия предает и отправляет на смерть тех, кто боролся за Русский мир! Если (допустим) Елена Бойко работает на СБУ — тем более, необходимо оставить ее там, где за ней можно следить и контролировать.

Если же разговоры о ее сотрудничестве с СБУ — клевета, то все совсем однозначно. Является ли высылка Елены «заказом СБУ», как предполагает она сама? Если да, кто в России исполняет этот заказ? И какую роль в этом играют некоторые представители украинской политэмиграции, развязавшие медийную травлю своей соратницы?

Между тем корреспонденту «Ридуса» удалось неофициально, на условиях анонимности взять комментарий в ФСБ. Как выяснилось, по линии российских спецслужб никаких претензий к Елене Бойко-Вищур нет.

«Запрета на въезд для нее мы не выносили. Адвокату, разумеется, тоже не звонили. Если бы Вищур подозревалась в сотрудничестве с СБУ, нейтрализация ее строилась бы совершенно иначе», — заявил собеседник.

И еще один факт, пришедший к нам из неофициальных источников: по сведениям с Украины, львовское отделение СБУ весьма интересуется делом о высылке Елены Бойко и отношением к этому местных оппозиционеров. Выводы делайте сами.

Между тем пока дело слегка приостановлено. «Не стоит паниковать тем, кто мысленно уже представляет Бойко в киевских или львовских застенках, — поясняет глава Общественной наблюдательной комиссии Москвы Вадим Горшенин. — Исполнение решения суда должно быть приостановлено в связи с обращением в ЕСПЧ. Все это время Елена будет находиться в ЦВСИГ».