Мальчики пахнут апельсинами

Культура

Культура

Мальчики пахнут апельсинами

24 21 1003

09 декабря 2012 Редакция

Дзен

Телеграм

Владислав Наставшевс и Кирилл Серебренников. © проект "Платформа"

«Жемчужина проекта» - назвал художественный руководитель «Платформы» Кирилл Серебренников спектакль латышского театра Dirty Deal Teatro «Мальчики пахнут апельсинами». Отдающая нафталином характеристика оказалась на этот раз более чем кстати: из всех трех постановок, прошедших в этот вечер на сценах площадки в московском культурном центре «Винзавод», пьеса с многообещающим названием оставила самое сильное впечатление.

Спектакль режиссера Владислава Наставшевса по новелле американского писателя Гая Давенпорта был привезен в Москву в рамках проекта «Диалоги». В течение четырех дней с 6 по 9 декабря два небольших зала на Курской приготовились вместить тех, кто не боится казусов, которые могут скрываться за словосочетанием «современное искусство». Вместились легко: еще за 10 минут до начала люди спокойно отдавали свои 100 или 200 рублей в кассе и улыбались, обнаружив в толпе других фанатичных завсегдатаев этого модного места. Как в каждый из четырех вечеров, 7 декабря показывали постановки в жанре танец, музыка и театр. До последнего, начавшегося в 10 вечера, дотянули лишь сильные духом. Им и поем славу.

Сцена из спектакля "Мальчики пахнут апельсинами". © проект "Платформа"

Исполнителей спектакля «Мальчики пахнут апельсинами» - актеров, в чьи имена словно заранее вписан почтительный словоерс: Томс Ауныньш и Юрийс Дьяконовс – склонный к оглушительным эпитетам Серебренников «не преминул-с» назвать великими. «Они хорошие», - прозвучало в ответ слева: режиссер Наставшевс, до этого не подававший признаков жизни, выглянул из своей огромной кружки. «Ну один- то, по крайне мере, точно великий!» - не отставал Серебренников. «Другой тоже хороший», - оборвал его голос сбоку.

Глядя на зрителей из-за больших прямоугольных очков печальным взглядом интеллектуала, режиссер предупредил, что искать сюжет в его постановке не надо, а надо попытаться понять, что это «попытка встречи двух типов мышления – первобытно-мифологического и современного». В подтверждение слов Наставшевса зазвучала запись на латышском. Перевод убеждал, что голоса обсуждают странный народ трюмаи, который может спать под водой. Пока сидящие в зале размышляли, как привязать этот психоделический диалог к названию спектакля, на сцене один за другим появились два футболиста, и зрители на полтора часа оказались заперты в тесной мужской раздевалке в неизвестной стране, где люди говорят по-русски с легким акцентом.

Помещение два на три метра, измазанные грязью стены, заплеванная раковина в углу и железный шкафчик для вещей, он же выход на поле. Дверь туда, во внешний мир, плотно захлопывается уже на первых минутах спектакля, когда один из героев раздевается донага, чтобы вымыться после игры. Старательно оттирающий пятна с шорт, с шестью одинаковыми расческами в сумке, сменой чистого белья и расчесанными на пробор волосами он задорно плещет воду во все стороны, пока в его рациональный мир не врывается тот бесшабашный, не признающий книг без картинок и писающий в раковину, - тот второй, который, несмотря на всю свою неорганизованность или именно благодаря ей, «тоже хороший».

Герои обсуждают комбинации на футбольном поле и кидаются кусками батона, спорят о самых вкусных фруктах и вспоминают известных философов, дерутся, катаясь по грязному полу, и трогательно ищут друг у друга шишки на голове. Периодически их взгляды становятся выразительнее, чем слова. Периодически все это прерывается вставками аудиозаписей на латышском. Периодически ты останавливаешься и понимаешь, что все это время тебе рассказывают о любви.

Ревнивое «Он плохо играет, тебе нужно выкинуть его из команды!» и упрямое «Он останется, он мой лучший друг», философское «Кожура – это всегда лучшая часть апельсина, ее интересно грызть…» и подначивающее «Лимоны лучше!», урок стойкости в цитате из Аристотеля и убийственное «Ну это вообще говно!», объяснение принципов футбола через философию Гете, безнадежное: «Ты хоть что-нибудь понял?» и ответное-убийственное «Что Гете - футболист?», - все это подростковое, резкое, категоричное, непонятное оборачивается пронзительным рассказом о столь же непонятном, но сильном чувстве.

Поняв это, кто-то возмущенно сплюнет и поспешит к гардеробу, кто-то улыбнется: «свои», кто-то запостит фото в инстаграм с чекином в модном месте, а кто-то сохранит на память программку. Так ли важно кто что подумает, когда каждый из них уже стал соучастником появления того таинственного мира, где «другой - тоже хороший».