В январе, вскоре после ДТП, полиция не мешала собравшимся проехать по городу колонной. На этот раз полковник Музалёв со своими верными спутниками ходил между собравшимися автомобилями и объявлял в мегафон, чтобы участники митинга «согласно договорённостям» выдвигались к месту его проведения небольшими группами, не создавая колонну. Иначе полиция будет составлять протоколы о нарушениях.

Пока собирались автомобилисты, журналисты окружили маму Нины Шестаковой, которая, сдерживая слёзы (не всегда) рассказывала, каково ей сейчас жить, почему она не верит следствию. И благодарила собравшихся за поддержку.

Она воспитывала дочь одна, работая кондуктором, на зарплату в десять тысяч. Единственный ребёнок. «Как теперь жить — не знаю». Она рассказала, что ей звонили по телефону, предлагали деньги. «За молчание? — Да». Но конкретную сумму не назвали.

И вот по несколько машин выехали на Станционную. Мы с Кириллом Каниным (нашим режиссером и оператором) попытались снять хоть «кусок колонны» проезжающей под путепроводом на Димитровский мост, но безуспешно. В результате опоздали на начало митинга. И к своему удивлению, не обнаружили его на согласованном месте — на Станционной 38. Полицейский автобус обнаружили, а митинга — нет.

Оказалось, митинг был короткий, и все поехали возлагать цветы на остановку «Бетонный завод», где погибла Нина Шестакова. На небольшой парковке за остановкой шла импровизированная пресс-конференция Александра Черепанова. Он вновь пересказывал события той ночи, когда погибла Нина Шестакова. По его словам, после удара он встал очень быстро и сразу посмотрел на машину. За рулём, по словам Александра, был мужчина, и поменяться с женой за прошедшее с момента удара время они никак не могли.

По завершении «пресс-конференции» участники митинга стали возлагать цветы на заснеженную скамейку остановки. На стене кто-то прикрепил фотографию Нины Шестаковой.