Это очень странно и горько. Я никогда не говорил, что Макаревич пел перед силовиками — я знал, что он пел перед детьми. Но это секрет Полишинеля: то ли он шубу украл, то ли у него сперли… Какая-то такая невнятность. Что значит — петь перед детьми, на территории, которая захвачена хунтой? Можно не считать, что это хунта, как думает Макаревич, прекрасно, но это приблизительно также, как если бы Клавдия Шульженко пела бы в оккупированном Минске или оккупированном Киеве. Тоже не немцам, а детям. Но кругом висят портреты Гитлера, свастики… Аналогия довольно близкая. Висят флаги Бандеры, символика его, и под его именем всё это происходит.

По мнению Михалкова, признание Макаревича в том, что он «не симпатизирует ополченцам», ясно показывает, на чьей стороне его симпатии. В этом Михалков видит проявление двойных стандартов со стороны музыканта.

Если ты так относишься к этому, то зачем же ты берешь награды у тех, к кому ты так относишься? Почему ты пользуешься всеми теми благами, которые тебе дают по заслугам, но все равно те люди, которых ты не уважаешь и осуждаешь?

Отдельно режиссер отметил позицию Макаревича по Крыму, который, по словам музыканта, надо обязательно вернуть Украине, не принимая во внимание мнение местных жителей.