Одним из главных ораторов на Советской площади, стал Павел Бойко, являющийся сотрудником кафедры минералогии, петрографии и геохимии ВГУ, а так же инженер ГОО Андрей Слипченков — он с мегафоном.

На таком «непопулярном» митинге, как и следовало ожидать, сторонников добычи было очень немного. Основную же массу зрителей составляли антиникелевцы и фотографы. Практически сразу после начала выступления, начались нападки на выступающих. Выкрики «Позор!».
Сторонники добычи начали с самого простого: вся наша промышленность построена на стали, во всех марках стали есть никель и чем его больше и чем он дешевле, тем больше стали. А дешевая сталь — залог конкурентоспособности нашей продукции. И естественно, добыча никеля принесет в область инвестиции и развитие инфраструктуры.

Гражданин с зонтом (может это замаскированный меч?) очень активно убеждал несознательных сограждан, что добыча никеля есть зло. Грозился оторвать голову выступающим и очень хотел, когда преставится, быть похороненным в незагрязненной земле на своей родине, которая по случайному совпадению оказалась неподалеку от месторождения.

Слова защитников, что противники пытаются политизировать эту тему и вообще все куплены госдепом за печеньки, вызывали особое негодование среди последних. Вообще, антиникелевцы в этот раз объективно показали себя не с лучшей стороны. Хорошо, что было много полиции, а то бы не избежать драки.

Такое впечатление, что все только и делали, что снимали друг-друга на фото и видекамеры.

Часть антиникелевых активистов выставила посты на подходах к митингу. Человек с веслом зачем-то накрыл пакетом фирменную эмблему движения — новенький, стесняется еще?

Вручали зеленые ленты и собирали подписи.

Противники никеля упирают на неминуемую экологическую опасность разработок. На что защитники отвечают: опасные вещества, как висмут, молибден, сурьма представлены сотыми долями процента и, что самое важное, находятся там в виде сульфидов, нерастворимых в воде. А что до урана и ртути, то там их вообще нет, поскольку они содержатся в граните. В том же Павловском гранитном карьере этого «добра» завались.
По технологии, от пустой породы нужно отделять соединения никеля, меди и железа. Делается это путем флотации — минералы смачивают водой, и кто легко смачивается — тонет, а кто не смачивается — всплывает. Сильный минус флотации — большое потребление воды. И если эту отработанную воду сливать направо и налево, то всему настанет каюк. Однако УГМК намерена строить замкнутый водный цикл. Соответственно опасности загрязнения почвы и воды нет.

Другой волнующий и немаловажный вопрос — это загрязнение атмосферы. Говорят будет много вредной пыли. Однако, большое запыление связано с карьерами, а тут однозначно планируют строить шахту. Пыль от отвалов тоже можно почти исключить — по планам УГМК отходы будут в виде мокрой пасты, а более половины всех отвалов вернется обратно в шахты.

Ni-Ni

Под боком у месторождения Хоперский природный заповедник. И одна из его ценностей — воды реки Хопер. Река питается в основном от снега. И немного грунтовыми водами. Те в свою очередь делятся на два вида: верховодка — мелкого залегания и с грязной водой с поверхности земли, и чистые межпластовые воды, которые мы выкачиваем из скважин у себя на даче. Основная цель — не допустить при постройке шахты смешивания этих пластов. И тут на помощь приходит технология метростороя, когда замораживают участок грунта, производят его выработку, и потом бетонируют свод шахты.
Ниже есть еще одни проблемные воды — минеральные рассолы. Их ни в коем случае нельзя выводить на поверхность. Поэтому их будут отводить вниз по течению горизонта на несколько километров и закачивать в него же. А если этот рассол благоприятен по составу, то возможен отбор минеральных вод и лечебных грязей.

Раскритиковали защитники и уже устоявшийся стереотип о превращении черноземных пейзажей в норильскую пустошь. Надо, говорят, понимать, что там изначально тундра и пустыня. Ничего почти не растет. И из-за сурового климата, природа восстанавливается куда медленнее, нежели у нас.

Наземный комплекс будет занимать небольшую площадь. К тому же месторождения находятся на болотистых участках, где возделывать почву нельзя.

Но самое главное, чего опасаются антиникелевцы, это обжиг окатышей. А обжиг окатышей — это безусловно зло. Однако обжиг не планируется, и об этом говорят все: начиная от наших геологов, заканчивая губернатором и компанией УГМК. Поясним. Обжиг — это разделение серы и металла. При этом разделении в атмосферу выбрасывается оксид серы. Потом он взаимодействует с водой и на нас идет кислотный дождь. Впрочем, даже там, на Урале, где будут делать обжиг, поставят улавливающие установки, которые препятствуют попаданию серы в атмосферу.

Я так и не понял, что символизировал суровый гном на плакате, но это, несмотря на «Анти-анти» — сторонница добычи.

На вопрос из толпы: «Хотели бы вы и ваши дети жить рядом с месторождением?», защитники ответили, что планируют там работать и жить. А значит никакой опасности в этом нет.

Диалог двух непримеримых — противника и сторонницы.

Года через два-три будет проводится доразведка месторождения. Постройке шахт предшествует еще множество мероприятий. Не смотря на то, что у антиникелевцев есть фора примерно в год, у их оппонентов достаточно времени, чтобы поднабраться сил.

Если никелевцы станут набирать популярность у электората, то следует запастись попкорном — нас ждет множество сканадалов, интриг и расследований.