Дзен
Телеграм
Осознание реальности войны, проникающее в мозги европейцев с каждым новым залпом украинского конфликта, ломает парадигму, сложившуюся с окончания Второй мировой. Жители континента выстрадали свое право на мирную жизнь, и, как казалось им еще совсем недавно, отнять его у них не сможет никто и никогда.
Окончание холодной войны и последовавшие за этим несколько десятилетий спокойствия изменили психотип жителей континента. Сегодня мироощущение европейца все еще базируется на абсолютном приоритете и бесценности собственной жизни, и это плохо стыкуется с необходимостью (или желанием) служить, убивать и умирать.
«Все французы — солдаты и должны защищать свою родину», — говорится во французском законе XVIII века об обязательной воинской службе. В соответствии с ним солдаты Республики яростно сражались в армии Наполеона, окопах Первой и на фронтах Второй мировой войны.
С отменой воинской обязанности никто из французов моложе 45 лет, включая Эммануэля Макрона, против собственной воли не носил военную форму и не держал в руках боевого оружия. Сегодня тот самый Макрон открыто намекает, что прежнему привычному миру приходит конец и его подданным (и не только им) рано или поздно придется взять в руки оружие, а возможно, даже и умереть.
Возраст войны
На прошлой неделе Украина была вынуждена снизить возраст призыва на воинскую службу с 27 лет до 25, что означает, что призывать молодых украинцев в рамках мобилизации начнут уже с 25-летнего возраста. Власти страны до последнего откладывали это решение в надежде максимально уберечь от войны молодежь. Однако это не могло изменить того положения вещей, что армия Украины достаточно «стара» и средний возраст военнослужащего ВСУ превышает 40 лет.
Не надо быть военным экспертом, чтоб понимать, что боеспособность вооруженных сил, укомплектованных таким «возрастным» личным составом, оставляет желать лучшего, особенно в нынешних условиях, зачастую мало чем отличающихся от условий Первой и Второй мировых войн. Однако, в отличие от демографической ситуации тех времен, нынешним армиям приходится сражаться с учетом тотальной нехватки кадров наиболее подходящего для такой войны возраста 28–35 лет.
Некому воевать
Долгое время эти проблемы не имели никакого значения как для Европы, возомнившей, что она живет после «конца истории», так и для той же Украины, где демографическая ситуация никогда не была блестящей.
После начала конфликта она испытала на себе весь кошмар ситуации, будучи вынуждена отправить на поля сражения сначала весь «цвет нации», а потом и всех остальных… кого удалось поймать на улицах и в подворотнях и затолкать в военкомовский «бусик». Тогда и сейчас все это кажется театром абсурда, никак не вяжущимся с XXI веком и Европой.
После того как Старый Свет в лице Макрона (а потом и всех остальных) протер розовые очки и осознал, что отсидеться в постисторической нирване уже не удастся, европейские политики окинули взглядом свои вооруженные силы и пришли в полнейший ужас.
Общая численность Вооруженных сил Франции сегодня немногим превышает 200 тысяч человек, при этом на сухопутные войска приходится только около половины этого количества. У других стран ЕС дела с личным составом обстоят еще хуже.
Несмотря на попытки военных всеми силами заманить в армию добровольцев, за последние пять лет ни Франция, ни Великобритания ни другие страны не смогли выполнить план по набору личного состава. Это уже привело к тому, что значительная часть войсковых подразделений и экипажей боевых кораблей остаются недоукомплектованными.
Предлагаемые армиями деньги не привлекают молодых европейцев, не желающих жить по распорядку, выполнять приказы и подолгу отсутствовать дома.
Как отмечает в своей статье в The Telegraph один из ведущих военных аналитиков Эдвард Люттвак, если ЕС придется вступить в серьезную военную операцию, то у него найдется лишь несколько боеготовых специальных подразделений, готовых к немедленным действиям. Жан-Доминик Мерше в своей книге «Готовы ли мы к войне?» отмечает, что в своем нынешнем виде французская армия может удерживать линию фронта длиной не более 80 километров, при том что протяженность только украинского фронта превышает 1300 километров.
В этой ситуации довольно трудно предположить, что имел в виду Макрон, заявляя о возможности ввода французских войск на Украину, так как, отправив на помощь Киеву лишь несколько боеспособных подразделений, он рискует оставить без защиты собственную страну. Примерно то же самое, только в большей степени, относится и к остальным странам ЕС.
Способна ли Европа воевать?
Сегодня этим вопросом задаются, пожалуй, во всех европейских столицах и, конечно же, в штабах сил НАТО. Поняв, что история не закончилась (привет Фукуяме) и призрак войны, а вовсе не коммунизма снова бродит по континенту, в Старом Свете судорожно ищут решение. И это при том, что еще несколько недель назад там преобладала совершенно иная точка зрения. Но времена меняются…
Первое и главное, что делает нынешнюю Европу условно небоеспособной в случае столкновения с хорошо оснащенным и достаточно многочисленным противником, имеющим свежайший опыт боевых действий, — это отсутствие того самого человеческого потенциала, о котором говорилось выше. Нет сомнений, что именно этим вопросом озабочены сегодня в европейских правительствах и штабах.
Есть ли здесь у них какие-либо шансы?
Прямого и быстрого ответа на этот вопрос не существует. В странах ЕС, где отсутствует обязательная воинская повинность, сегодня вполне серьезно и на самых высоких уровнях рассматривают возможность ее возвращения, и не исключено, что где-то она будет возвращена.
Поможет ли это решить проблему европейских армий?
Если и да, то лишь отчасти. Во-первых, на воссоздание системы призыва и подготовки призывников уйдут огромные средства и очень много времени. Соответствующая инфраструктура в странах ЕС практически разрушена, а специализированные кадры утрачены. В любом случае, чтобы создать некое подобие призывной армии, при полном напряжении всех сил и средств у них уйдет не меньше пяти-шести лет.
Во-вторых, создание призывных армий столкнется с мощным препятствием на сей раз уже на ментальном уровне. Дело даже не в том, что современная европейская молодежь изнеженна и избалованна (на самом деле это совсем не так), просто за последние годы она кардинально изменила свои взгляды на войну. Как показывают опросы, проведенные в Великобритании, молодых людей отталкивает от службы, по их мнению, длительное участие их страны в несправедливых и захватнических войнах. Подобный инфантильный пацифизм весьма характерен для Западной Европы, он всецело обусловлен образом жизни, сложившимся на протяжении последних десятилетий.
Весьма вероятно, что именно это обстоятельство наложило отпечаток на фактический отказ от сопротивления французских сил в Африке во время государственных переворотов, произошедших там в последние годы.
Где взять солдат Европе?
Первый возможный ответ на этот вопрос мы рассмотрели чуть выше. Очевидно, что возвращение призыва — весьма неоднозначное решение, к тому же сильно растянутое во времени. Скорее всего, нечто подобное будет предпринято, но эффект от этого вряд ли проявится в обозримой перспективе.
Нельзя исключать и каких-либо экзотических решений, в частности распространения призыва на находящихся в Европе мигрантов, например, в обмен на предоставление гражданства. С одной стороны, эти люди лишены европейских ментальных блоков, с другой, в Европу они ехали явно не за этим. Более того, многие из них пребывают во власти исламистских идей, а значит, давать им в руки оружие по меньшей мере недальновидно. Сказать что-то более определенное по данному вопросу пока невозможно, так как демографическая ситуация ставит ЕС в предельно жесткие рамки.
Альтернативные решения
Итак, мы видим, что к классической войне подавляющее большинство европейских стран сегодня не готово. Это может означать, что заявления Макрона о вводе войск на Украину, скорее всего, так и останутся словами. Впрочем, сегодня это уже не означает, что Европа откажется от военного решения в том случае, если у нее не останется альтернатив.
Безусловно, армии «западного континента» не обладают необходимым количеством живой силы, взять которую в обозримой перспективе им будет неоткуда. То же самое можно отнести и к значительной части классической наземной боевой техники, такой как танки, БМП и бронетранспортеры. Танковые парки большинства стран ЕС не превышают 200–300 исправных единиц, что, как можно судить по опыту украинского конфликта, характеризуется словом «ничего».
Однако все это не отменяет и целого ряда преимуществ, имеющихся у западных армий в Европе. Даже без учета размещенных там сил США. Прежде всего, это объединенная централизованная система командования и обмена разведывательной информацией в рамках НАТО, и не только его. Это значит, что в случае необходимости небольшие европейские армии смогут действовать как единое целое, а не поодиночке, где у них нет никаких шансов.
Помимо этого, все они обладают достаточно современными образцами боевой техники, включая новейшие радары, ракеты, системы ПВО, а главное — хорошо обученные и слаженные авиационные подразделения, в состав которых входят сотни самолетов, в том числе поколения 5 и 4++. При наличии политической воли и грамотного командования это более чем существенная сила.
Поскольку ключевым словом здесь все-таки остается «политическая воля», говорить обо всех этих возможностях пока можно только умозрительно. Отмеченная выше смена европейского менталитета характерна не только для молодежи, не желающей идти в солдаты, но и для полевевших европейских политиков. В случае чего именно им предстоит принимать ответственные решения и распоряжаться жизнями сотен тысяч соотечественников (зачеркнуто) избирателей.
Готовы ли еврочиновники, привыкшие заискивать перед электоратом, принимать быстрые, жесткие и губительные для собственной карьеры решения — большой вопрос.