Утро 12 октября минувшего года не предвещало никаких сюрпризов: учеба была успешно прогуляна, а освободившееся время я решил занять фотосъемкой транспорта, отправляющегося от Московского Автовокзала (расположенного у восточного выхода из метро "Щелковская", у пересечения Щелковского шоссе и Уральской улицы).

Снимаю транспорт я уже около пяти лет, из них в Москве - уже более четырех. Конфликты разных масштабов по поводу фотосъемки случались и на автовокзале, но обычно они сводились к простым бранным перепалкам с водителями и сотрудниками ведомственной охраны Минтранса.

Около десяти утра в "карман" автовокзала прибыл вот этот автобус - Haargaz (Mercedes O303) из автоколонны города Щелково. Я вышел к ограждению, чтобы сделать пару фотографий, и был замечен охранником, контролировавшим въезд в этот карман.

Когда я вернулся на платформу, охранник подбежал ко мне и заявил о том, что фотосъемка запрещена. На мой вопрос об основании подобного запрета он ответить не смог, и вызвал начальника караула.
Начальник караула также не смог привести никаких доводов в защиту запрета на съемку, и провел меня в здание автовокзала к какому-то руководителю.
Уже там мне заявили, что фотосъемка на автовокзале запрещена согласно паспорту антитеррористической защищенности автовокзала, который мне продемонстрировать не смогут, поскольку он является внутренним документом автовокзала и мне вообще ничего объяснять не доказаны. После того, как я отказался удалять сделанные на территории автовокзала фотографии, начальник караула вызвал по рации полицейских.

Сотрудники полиции - сержанты Дурдыев и Мазуренко - прибыли в здание автовокзала буквально в течение пары минут. После того, как начальник караула сбивчиво ознакомил их с ситуацией, они решили осмотреть мою сумку (в которой, к их большому сожалению, ничего запретного не нашлось). После этого они задержали меня и сопроводили в комнату полиции, расположенную в павильоне у восточного выхода из метро "Щелковская". По моим примерным подсчетам, в кабинете в здании автовокзала я провел примерно сорок минут - твит о задержании был отправлен через пятьдесят минут после отправления снятого мной автобуса с автовокзала.

В комнате полиции сержант Дурдыев составил рапорт о моем задержании, приложив к нему найденную в моей сумке печать магазина, из которого я уволился. За составлением рапорта прошло еще минут сорок; после этого прибыла освободившаяся машина, полицейская "семерка", в которую меня посадили и повезли в ОВД "Гольяново".

(К слову: полицейские, везшие меня в ОВД, очень расстроились, узнав что я не узбек, денег у меня нет, но есть московская регистрация и я не бегаю от армии)

После того, как меня привезли в ОВД, меня проводили к дежурному оперативнику (фамилию не запомнил). После того, как мы обсудили с ним мое увлечение, он сделал вывод, что ничего противозаконного я не совершил, и в итоге около часа дня меня отпустили из ОВД на все четыре стороны.

А вот после этого началось самое интересное.
По факту моего задержания я отправил обращение в ГУП "Мострансавто", и около недели спустя пришел ответ из Управления Автовокзалов и Автостанций, подчиненного ГУПу:

Этот ответ меня не устроил, и я направил обращение через он-лайн форму на сайте Генпрокуратуры. До конца ноября было тихо: разве что приходили письма о том, что мое письмо переадресовано то в одну структуру, то в другую. А в конце ноября пришло письмо из Московской областной прокуратуры:

К сожалению, прокуратура не нашла ничего незаконного в незаконном запрете на фотосъемку, и никто не понес никаких последствий. Я же убедился, что прав вовсе не тот, кто прав, а тот, кто заведомо прав...