Кредитная петля, затягивающаяся на шее все большего количества россиян, уже не выглядит исключительно метафорой, ситуация принимает поистине угрожающий масштаб и способна привести уже не только к экономическим, но и социально-политическим последствиям.

Понимают ли это те, кто обязан понимать подобные вещи по долгу службы?

Безусловно да, закавыка лишь в том, что это самое «понимание» пока никак не сказывается на положении тех самых россиян. Они, как и раньше, продолжают накачиваться кредитами со скоростью припавшего к колодцу верблюда, только что завершившего переход через Сахару.

Академические споры

Заочный спор между главой Минэкономразвития Максимом Орешкиным и председателем ЦБ Эльвирой Набиуллиной о том, кто виноват в том, что едва ли не полстраны находится сегодня в кредитно-долговой яме, продолжился на сайте агентства Reuters, опубликовавшего интервью с руководителям Минэка. Орешкин и Набиуллина — сегодня единственные из представителей финансового руководства страны, кто хотя бы говорит об имеющейся проблеме.

Последние полтора года мы всё допускаем, теоретизируем, а на выходе получаем планомерное устойчивое ускорение роста потребкредитования. А если еще пару лет подождать и ничего не делать, то получим рецессию, — говорит в интервью Максим Орешкин.

Министр склонен винить в происходящем банки и ЦБ — в условиях стагнации экономики рынок корпоративных кредитов сужается, тогда как сохраняющиеся потребительские настроения населения (не все еще поняли, что как в 2005—2007 годах больше уже не будет) позволяют банкам извлекать доход посредством потребительских кредитов.

По мнению председателя Центробанка, население влезает в кредиты не оттого, что этому всеми силами потворствуют банки, а потому, что на фоне падения доходов многие уже не в состоянии поддерживать приемлемый образ жизни без внешней подпитки.

Немного статистики: По данным Банка России, за первое полугодие 2019 года банки выдали физлицам 1,4 триллиона рублей новых займов. С 2017 года эта сумма составляет 5,5 триллиона рублей. Общий долг, накопленный по потребительским и ипотечным кредитам, достиг 16,329 триллиона рублей, а общая долговая нагрузка, включая займы у МФО и других структур, — 17,769 триллиона рублей. Размер задолженности равен 30,3% годовых доходов населения, которые Росстат оценивает в 56 триллионов рублей, что является абсолютным рекордом.

О самом главном

© Игорь Ставцев/Коллаж/Ridus

Так кто же во всем этом виноват и что делать?

Начнем со второй части вопроса. Очевидно, необходимо принимать жесткие меры по снижению объемов потребительского кредитования через ужесточение требования к банкам. Такой точки зрения придерживается Максим Орешкин, утверждающий и там и тут, что в долговую яму россиян загоняют сами банки.

С министром сложно не согласиться, но суть всей проблемы не описывается только этой одной фразой.

Скорее, это лишь один аспект, и здесь мы приходим к первой части классического вопроса.

То, что банки всеми силами пытаются затянуть население в свои кредитные сети (благо с падением уровня доходов россиян это несложно), является иллюстрацией модного сегодня тезиса о том, что люди — это новая нефть. При всем цинизме такой постановки вопроса эти слова предельно точно передают действительность.

Восстановление полноценного функционирования корпоративного сектора сегодня практически невозможно, так как известные всем социально-политические обстоятельства просто не предполагают подобного. Экономика, сконцентрировавшаяся вокруг нескольких мегакорпораций, обслуживаемых аффилированными банками, самодостаточна, и прочие не причастные к ней игроки де-факто оставлены вне игры. Чтобы выжить, им необходим субъект, который будет приносить им деньги. В данном случае таким субъектом является население. Часть его еще располагает какими-то сбережениями, которые можно вытянуть, поманив всевозможными потребительскими «ништяками», будь то автомобили, качественные товары потребления и т. п. Большая часть россиян еще не осознала, что ситуация изменилась и их доходы больше не будут такими, как в первое десятилетие этого века. При этом они не хотят расставаться с прежним уровнем потребления в надежде, что доходы восстановятся, параллельно проедая оставшиеся сбережения. Те, кто свои сбережения уже проел, но так же свято верит в прежний уровень потребления, пытается поддерживать его в кредит.

И лишь третья группа населения ест в кредит в прямом, физическом понимании этого слова.

Наличие этих групп позволяет поддерживаться на плаву той части бизнеса и банков, что не допущена к ресурсам, к которым имеют доступ госкорпорации. И если последние еще могут получать доход с нефти (обобщенно говоря) природной, то первым остается лишь «нефть человеческая».

Ужасы про ипотеку

© Игорь Ставцев/Коллаж/Ridus

Схожим образом, но с некоторыми отличиями обстоит ситуация и с рынком ипотеки. Как показывает практика, поживиться за счет «человеческой нефти» не прочь обе описанные выше категории.

Жилищное строительство, при наличии административного ресурса, долгое время оставалось не худшим бизнесом, чем добыча нефти и газа. Именно по этой причине более десятилетия назад произошел кардинальный передел строительного рынка. В результате него рынок оказался в руках нескольких весьма крупных игроков, близких к власти и располагающих всеми необходимыми ресурсами.

Однако наслаждаться потребительским бумом на рынке жилья (преимущественно Москвы и нескольких других крупных городов) победителям предстояло недолго. Снижение спроса на недвижимость (из-за сокращения объема сбережений населения и падения доходов), а с ним и доходности этого бизнеса, вынудило его игроков использовать свои основные козыри.

Поскольку основной спрос на этом рынке сосредоточен в Москве и ее окрестностях, а потребность людей в столичном жилье и Москве как таковой сохраняется и поныне, была реализована схема «переселения» в столицу всех, кто хоть каким-то образом способен оплатить ее недешевые квадратные метры. Первым и не самым удачным шагом в этом направлении стало появление Новой Москвы, а после реновация и тотальная застройка всех доступных и недоступных площадей.

В обычной рыночной ситуации снижение уровня доходов населения привело бы к падению цен на московское жилье, что крайне нежелательно для тех, кто занимается его продажей. Ими было сделано все, чтобы это снижение было незначительным и стоимость московского квадрата не приблизилась к стоимости аналогичной площади в других городах. В итоге покупателям просто «дали деньги», которые им следовало заплатить продавцам.

Как же это удалось провернуть?

Банковские продукты, касающиеся жилья, сегодня находятся на вершине своего совершенства. Это и весьма удобные ипотечные схемы (спасибо ЦБ), и полулегальное решение главного вопроса каждого ипотечника — первоначального взноса. До какого-то времени необходимость внесения внушительного первоначального взноса была своеобразной страховкой от прихода на ипотечный рынок заведомо неплатежеспособных клиентов. Сегодня распространенным явлением стала оплата первоначального взноса за счет потребительского кредита, выданного зачастую тем же банком, который впоследствии выдает и ипотечный кредит. Это позволило покупателям обойти главную препону на пути к ипотечному кредиту и одновременно запустить на рынок всех, кто хотел бы получить ипотеку, без учета их потенциальной платежеспособности.

© Оксана Викторова/Коллаж/Ridus

Кто выигрывает?

Конечно же капитаны строительного бизнеса, так как им «подогнан» новый пласт клиентов с живыми деньгами, которые раньше ни при каких условиях не могли бы купить у них жилье по их ценам. Высота пилотажа заключается в том, что наивные покупатели оплатили свои квадратные метры еще не заработанными ими деньгами, отрабатывать которые предстоит еще долгие годы (если будет где).

Не в накладе остаются банки и ипотечные агентства. Из-за высокодисконтной оценки заложенных под ипотеку квартир их риски сравнительно невелики. Критический сценарий возможен лишь в случае массовой неплатежеспособности клиентов, что, по всей видимости, произойдет не сейчас.

Кто проигрывает?

Все та же «ипотечная нефть», то есть население. Купившие жилье в кредит по завышенным ценам оказываются один на один с кредитным бременем в городе с ухудшающимися условиями жизни, дороговизна которого является исключительно плодом искусственно подогреваемого бума.

Очевидно, что ситуация на ипотечном рынке будет только раздувать огромный кредитный пузырь, о котором так беспокоится Максим Орешкин (а может, даже немножко и Эльвира Набиуллина).

Есть ли выход?

Рискнем предположить, что выхода без потерь из этой ситуации уже нет. Массовые банкротства людей, потери и человеческие трагедии, на наш взгляд, неизбежны при любом дальнейшем развитии ситуации.

Чем обоснован такой пессимизм?

Наверное, ответом главы МЭР на вопрос Reuters, как обеспечить населению возможность выхода из долгового пике.

На первом месте среди данных мер — улучшение инвестиционного климата, среди них — снижение административных барьеров, реформа контроля и надзора, регуляторика по тарифам, программы увеличения инвестиций в инфраструктуру, стимулирования использования регионами инвестиционной льготы и так далее, — ответил Максим Орешкин. — Важную роль играет необходимость повышения доверия к правоохранительной и судебной системам. Второй блок — меры на рынке труда, направленные на рост экономически активного населения и снижение структурной безработицы, в том числе через цифровизацию трудовых взаимоотношений. Третий блок — повышение эффективности экономики и производительности труда.

Снижение барьеров, инвестиции, повышение доверия к судам и правоохранительной системе… Наверное, к этому списку стоило бы еще добавить финансовую поддержку со стороны марсиан. Ну, в общем, вы сами понимаете…