Дзен
Телеграм
Во второй части большого интервью «Ридуса» с африканистом и политтехнологом, автором экспертного стрим-проекта нашего издания «Круг мнений» Виктором Васильевым, мы подробно остановимся на особенностях русского присутствия в Африке.
«Ридус»: Мы говорили о приязни стран Сахеля к России. Насколько эта их лояльность зависит, к примеру, от особенностей политического устройства в этом регионе? О том, что в последние годы происходит в этом африканском регионе, пока можно составить такое представление… Страны, которые способны удивить нас, повысить градус любви к России, имеют некий общий знаменатель. В последние несколько лет в каждой из них в один прекрасный момент случался переворот, который сразу же включал политический подогрев наших отношений. Это вовсе не те перевороты, которые происходили на постсоветском пространстве. Это «какие надо» перевороты. Или от политического устройства там не зависит ровным счётом ничего?
Виктор Васильев: Африка очень разная. Будем говорить применительно к зоне Сахель. Здесь играет всё-таки значимую роль этнический фактор.
Вооруженный переворот в Нигере случился из-за несправедливого перераспределения средств в пользу одной достаточно ограниченной этнической группы, представлявшей 2-3 процента населения. Это арабы, туареги. Скажем так, арабизированные этносы.
И собственно сам Мохамед Базум родился не в Нигере, а в Ливии, принадлежит к арабскому этническому меньшинству. Это вызвало всеобщее возмущение, люди восстали по объективным причинам.
И зачастую именно эти определенные этнократические причины не артикулируются и не озвучиваются публично. Тут, в Африке, не принято об этом говорить. Но, тем не менее, есть определенные обстоятельства, противоречия между этносами, которые живут бок о бок столетиями. Они могут долгие годы конфликтовать, воевать друг с другом, потом опять в какие-то коалиции, союзы входить. И это всё на очень глубоком уровне происходит. И чтобы это понять, увидеть, — надо, наверное, много лет в Африке прожить. И, видимо, здесь надо говорить не о политическом, а об этнократическом устройстве.
Вдобавок к этому, существуют проблемы радикализма, джихадизма, трансграничных пассионарных этносов, которые претендуют на особый статус, претендуют на свою государственность и в целом не уживаются с традиционными, оседлыми этносами Африки. Это туареги, фульбе.
Это общая проблема зоны Сахель, а дальше на север — это проблема Западной Сахары и Марокко. И истоки этого тоже идут вглубь тысячелетий. И активно этой проблемой пользуются французы. А с недавнего времени и американцы стали на ней играть.
Я бы назвал эту причину первоисточником всех политических изменений.
Второй фактор — это военные элиты. Вообще в целом силовики всегда были такой элитной группой в странах Сахеля. Потому что даже в самые спокойные и стабильные времена постоянно присутствовала угроза бандитизма, криминала потом. Потом добавился исламский радикализм.
Силовики играли достаточно значимую роль. И этим инструментом пользовались, например, те же французы. Устраивались многие перевороты против суверенных правительств. И того же Бокассу, и того же Тома Санкара свергли военные, купленные французами.
А в этот раз пошло по другому сценарию. Потому что, с крушением Ливии, все эти угрозы — и криминала, и джихадизма — значительно выросли и перешли качественно на другой уровень. Они превратились в угрозы существованию самих африканских государств. И молодая военная элита, которая не была так плотно связана с западными структурами, с французами, четко осознала, к чему это все ведёт. Метастазы радикализма и джихадизма приводят к полной потере государственности, идентичности, каких-либо перспектив. Они четко на своем примере увидели, что все так называемые западные партнёры используют эту угрозу для своего присутствия.
«Ридус»: То есть речь уже о двойной угрозе? С одной стороны — джихадизм., а с другой стороны — собственно присутствие западных партнеров как заклинателей этой угрозы.
Виктор Васильев: Да, и последние не намерены с этой угрозой бороться по-настоящему. Ну, так, понарошку, где-то как-то… И это привело соответственно к таким антифранцузским настроениям. Плюс боевое братство этой молодой военной элиты. Многие из них сплотились в ходе боевых столкновений, с потерей друзей, близких. И они пошли на достаточно радикальный шаг, на политический риск: взяли власть в свои руки.
До приезда в Буркина-Фасо я все же склонялся к мысли, что это сугубо объективные процессы, их никто не остановит: Африка все равно проснется, придут к власти вот такие молодые патриоты.
На самом деле, не совсем так. Действительно, есть ряд объективных факторов. Молодежь пробуждается. И она очень восприимчива к панафриканским идеям. Но вообще приход к власти именно военных, именно этих молодых групп, искренних патриотов был непредсказуемым, неожиданным. Не только для России это неожиданность, но и для французов, которые, в общем-то, этот регион вдоль и поперек изучили.
И первый переворот в Мали в 2020 году никто всерьез не воспринимал. И в целом угрозу этих молодых военных все-таки никто не воспринял всерьез. Ну, а дальше уже пошла цепная реакция. В Мали пришел к власти Ассими Гоита в 2021 году.
Самое интересное, что они, эти молодые лидеры, все же были знакомы между собой. Все наиболее опытные молодые командиры друг друга знали еще в рамках каких-то международных учений африканских с участием американцев. И они увидели: наш друг Ассими Гоита пришел к власти!
«Ридус»: И задумались: а что, так можно было?!
Виктор Васильев: Давайте тоже так сделаем!
Тут фактор случайности, фактор личности — все-таки значительные. Они все яркие, неординарные личности: что Мамади Думбуя в Гвинее, что Ассими Гоита, что Ибрагим Траоре, что Абдурахаман Чиани. Они сформировали вокруг себя команду из офицеров примерно такого же плана, 20-40 человек. И в составе такой яркой команды пришли к власти. Причем сценарий везде был один — как под копирку абсолютно.
Как я уже сказал, между собой они все друзья. И они пришли к мысли: мы поодиночке не выстоим, нас всех передавят — давайте мы обратимся за помощью к России, создадим региональный союз. Сейчас уже идёт речь о создании конфедерации, чего-то более серьезного, чем военный союз. И все ждут: а что же нам даст Россия?
Прежде всего они дают нам полный карт-бланш. Россия, пожалуйста, заходите, всё для вас. И тут уже слово за нами.
«Ридус»: На прошлогоднем саммите «Россия — Африка» бросался в глаза такой контраст. Привычный среднеарифметический коллективный портрет африканских гостей — это официальные лица разных возрастов, улыбающиеся и скучающие. Они в костюмах и при галстуках, застегнутые на все пуговицы, нередко похожие на офисных и банковских работников. Их круг забот: когда вы нам возобновите зерновую сделку, предоставите такие-то услуги и товары, программы и квоты? Но были и другие энергичные молодые люди, в тактикульных прикидах — уверенные, бодрые, с небанальным целеполаганием. Интересно сравнить эту пассионарную новую плеяду в камуфляже и беретах с первой, преобладающей, группой: их отношение к России, их ожидания. Как это проявляется?
Виктор Васильев: Интереснейший вопрос. Действительно, разное отношение. И на том же саммите произошел определенный конфликт. О нем в публичной плоскости у нас в России не говорили, а на Западе его очень четко подметили. Во-первых, именно молодым военным, и, в частности Ибрагиму Траоре, Владимир Путин дал слово. И во время общей фотографии именно он стоял ближе всего к президенту России.
Для какой-то части старых африканских элит это было оскорбительно. То есть они оскорбились настолько, что даже не присутствовали на групповом фото. Точно знаю, что Алассан Уаттара, лидер Кот-д’Ивуара, отсутствует на общей фотографии. И кто-то ещё. Для «старой гвардии» это было определенным оскорблением, потому что этих молодых лидеров ещё на первом этапе никто всерьёз не воспринимал. А сейчас их уже ненавидят. Потому что геронтократические режимы, которые были в свое время взращены французами, видят угрозу в этих молодых ребятах. Угрозу собственной власти, семьям, бизнесу и т. д.
И это было даже на саммите видно. Я это сближение с Траоре могу объяснить только личным и абсолютно верным выбором Владимира Путина. И я думаю, наши чиновники в большинстве своем не понимают этот выбор и эти тонкие вещи. К сожалению. Это огромная проблема: отсутствие компетенций, отсутствие мобильности наших структур. Это отдельная болезненная тема.
Разница между этими формациями африканских политиков действительно принципиальная. И она проявляется, в том числе, в отношении к России. Старые элиты привыкли к такому потребительскому формату: мы сейчас прогоним французов; придут китайцы, русские, кто угодно, и они дальше сюда будут завозить гуманитарную помощь, вывозить полезные ископаемые, а мы будем сидеть на распределении этой гуманитарной помощи — и наши дети, жены будут где-то в Европе проводить уикенды или жить постоянно.
Для них в первую очередь интересны инвестиции, гуманитарная помощь, желательно — абсолютно бесплатная. То есть потребительское отношение. И когда они этого от России не получают (РФ участвует в программах ООН, есть и наши гуманитарные проекты, но это все кратно меньше, чем вливают в Африку те же французы, американцы, немцы), — конечно же, разочаровываются быстро. И им уже становится неинтересно. Зачем им работать с Россией, если есть более щедрые партнёры?
До недавнего времени в качестве таких более щедрых партнеров африканцы рассматривали китайцев: никто же не думал, что кредиты придется возвращать…
А у новых военных элит, упомянутых выше, — обостренное чувство национальной идентичности, собственного какого-то политического призвания. Может быть, им и не нужны какие-то щедрые подачки. Но для них очень ценна и очень значима именно помощь в военном деле.
В Мали произошло просто чудо, по мнению простых африканцев, малийцев. Даже в Сенегале, где я нахожусь, малийская диаспора небольшая, но есть у меня пара знакомых, которые настолько благодарны нам, что даже здесь я это почувствовал. Наши военные в кратчайшие сроки, буквально за два месяца, взяли столицу сепаратизма, джихадизма в Мали. До этого французы вообще боялись соваться в это осиное гнездо. И проблема существовала на протяжении десятилетия…
Зашли русские и просто физически уничтожили это логово. На самом деле, многолетний корень проблемы уже устранен. Сейчас постепенно будет спадать эта джихадистская активность. Это уже дело техники. Если не произойдет каких-то ярких эксцессов или посторонних вливаний (например, возможный сценарий: арабы начнут спонсировать свои новые радикальные движения, в чем они были неоднократно замечены), то джихадистская угроза будет устранена в среднесрочной перспективе.
И все это — в сравнении с французами, которые за ворота своей базы никогда носа не совали, ни в каких прямых боевых столкновениях не участвовали. А мы целый город в пустыне просто взяли штурмом! Для африканцев это что-то невероятное: какие-то боги с оружием просто спустились и им помогли…
Поэтому вполне естественно, что в этих странах нет Сахеля такого потребительского отношения к нам.
«Ридус»: А каковы их ожидания?
Виктор Васильев: Им нужны образовательные программы. И от военных наших специалистов, и в гуманитарной сфере. До недавнего времени, к сожалению, очень небольшие квоты были в России для них. Я не знаю, по каким принципам это все распределялось, — особое внимание уделялось Египту, североафриканским странам, каким-то традиционным партнёрам, ещё, наверное, по советской инерции: Анголе, Конго и т. д. А вот эти маленькие страны, где смена власти произошла года два-три назад, были ущемлены в квотах.
В той же ЦАР квота для бесплатного обучения для местных выпускников школ просто смешная: 5-10 человек. В последний год подняли ее где-то до 50 человек. Это уже хорошо, но этого мало. Французы дают им минимум по 500 мест на каждую страну. Плюс они же, в отличие от нас, обеспечивают стипендией студентов, покупают им билеты. Полностью — от А до Я — ведут их. У нас же предлагается только бесплатное обучение. Ситуация часто складывается таким образом, что поступают эти студенты, действительно умные, талантливые ребята, а родители просто не находят деньги на покупку билетов. И всё. Место просто прогорело.
Надо все эти моменты учитывать. Может, следует сделать какие-то исключения для Африки, включить минимальную стипендию. На местном уровне некоторые вузы какую-то минимальную сумму стипендий вводят. Одно дело, когда африканцы едут учиться в военные вузы, там действительно чаще всего дети элиты, а другое дело — когда на педагогов, строителей, врачей (это уже из серии: родители последние деньги собирали на билет).
К тому же, когда были инициативы по привлечению рабочей силы из африканских стран, в нашем обществе начались разговоры… Реакция была неоднозначная. Но нужно сказать следующее. Африканцы в массе своей (особенно, если мы берём франкофонную Африку) — не криминальные. Я не вижу никакого источника проблем от них. Это почти идеальный формат для нас: задействовать рабочую силу в различных сферах в России, чтоб они приехали и уехали.
Они никогда не превратятся в это гетто, которое сейчас в Европе существует благодаря алжирцам и др. И никаких проблем они бы нам не приносили. В отличие от гостей из наших «братских» среднеазиатских республик, которые как раз порождают просто огромное количество проблем. Именно последние бывают вовлечены во всякие исламистские криминальные сети. Зачастую они настроены к россиянам агрессивно. А у африканцев нет в принципе такой агрессии. У них изначально позитивный настрой к России. Если они едут учиться, то 99 из 100 действительно едут учиться. Они потом все возвращаются. Никто там не нарушает закон, не использует какие-то предлоги, чтобы остаться и потом находиться на иждивении в России. Такие случаи единичны.
Я вижу только плюсы от любых форм сотрудничества, по крайней мере, с франкофонной Африкой. Ну да, понятно, что есть юг Африки, где африканцы расисты, они сами признают. Или арабы — это отдельная история. Тут тоже надо подходить сегментарно к различным регионам.
«Ридус»: Что нас привлекает в Африке, в том же Сахеле, экономически? Что нужно этим странам от нас? Какой экономический опыт наших предшественников, как успешный, так и безуспешный, заслуживает внимания? Какие полезные наработки можем перенять? Что нужно учесть, чтоб не повторять чужих ошибок?
Виктор Васильев: У нас есть истории успеха. Я упоминал уже РУСАЛ. Компания эта ещё советское наследие эксплуатирует, к сожалению. В последние месяцы я слышу, что она проявляет и гуманитарную активность в обществе. То есть работает не только в свой карман, но и на благо общества.
Для африканцев любой российский бизнес, любое российское присутствие, в первую очередь, представляет нашу страну. Мы должны это принимать и, наверное, относиться к этому моменту более ответственно.
Вторая история успеха — это Nordgold. В Буркина-Фасо работает с 2010 года. Входит в топ-3 по объемам добычи и в правах на месторождения среди добывающих компаний в стране. И Nordgold знают местные жители: относятся положительно, мечтают туда трудоустроиться. У них это очень престижным считается. До какого-то момента компания активно вела работу в обществе, какие-то проекты реализовывала. Сейчас, насколько я понял, последние несколько лет, в связи со сменой руководства или в связи с карантином, компания никак нигде себя не позиционирует, не работает с местными медиа. Я надеюсь, будут перемены в лучшую сторону.
Здесь, в Сенегале, я пользуюсь приложением Yango. В Камеруне, Замбии оно тоже представлено. То есть российский бизнес здесь уже не первый год работает.
Знают российский бизнес чаще всего с хорошей стороны. Но этого мало. Здесь в принципе, какую сферу ни возьми, среднестатистический российский бизнес имеет возможность заработать. Мой совет всем бизнесменам, которые чувствуют рост конкуренции в России или ищут новые проекты за рубежом, — обратить внимание на Африку. Всё в принципе зайдет. Вся линейка нашей лёгкой промышленности, пищевой промышленности, наша косметика…
Здесь только стало появляться вологодское мороженое: на заправках его вижу. Молдавское вино активно продается во многих африканских странах. Но этого очень мало пока. Это может быть связано ещё и с тем, что ритейл, массовые сети, принадлежат французам и ливанцам в основном. Естественно, они заинтересованы только в собственной продукции.
В крупный магазин, в «Ашан» или в другой, ты заходишь и видишь, что 90 процентов продукции — из Западной Европы, не лучшего качества, достаточно дорого, и нет никакой альтернативы. Есть какие-то локальные производства здесь, но они занимают от общего рынка продукции процентов десять. Этого очень мало.
Если решить вопрос с логистикой, то можно начинать с продуктов долгого хранения, консервов (мясные, молочные), — это всё будет максимально конкурентно, будет «заходить на ура». Если проблемы с массовым ритейлом, то можно выйти на какие-то локальные рынки (они очень развиты здесь), на какие-то мелкие базы. Естественно, должны будут присутствовать люди здесь постоянно, которым предстоит заниматься работой с мелким оптом (а не просто отгрузкой и разгрузкой). В любом случае, это будет выгодно.
Добавим сюда любые финтех-проекты — их успех понятен. Очевиден успех Яндекса. Здесь успешными могут быть любые банковские приложения; приложения, связанные с микрокредитованием, доставкой еды и т. п.
Может спокойно заходить российский бизнес — есть у нас для этого компетенции. Мы в топе в плане развития по всем этим направлениям. Я вижу только плюсы. Проблема может быть в том, что мало кому интересна была африканская повестка. Я это видел по своему каналу: в первые два года там в пределах одной тысячи подписчиков было. Сейчас, после саммита «Россия — Африка», это все меняется.
И здесь важно, какая помощь со стороны государства может быть. Дело не в финансах. Если предприниматель заинтересован, уверен в будущей прибыли, то он найдет финансирование: или собственные средства найдет, или привлечет. Вопрос даже не в какой-то ставке лояльного кредитования. Узкое горлышко проблемы — это незнание региона и логистика. Логистические проблемы связаны в том числе с западными санкциями.
Никто не знает, каким путем сюда доставлять продукцию. Понятно, что единственный дешевый способ — это морская доставка. А как, что? Никто у нас целенаправленно не работает с этим. Ответственные структуры за это у нас есть — Торгово-промышленная палата, министерства различные, созданы комиссии по работе с Африкой. Вот если бы они давали готовые логистические решения для малого и среднего бизнеса: вот вам контейнер, вот вам страховка, вот в такие пункты вы можете доставить… Наши товары просто бы сюда хлынули огромным потоком.
Не так сложно какому-то министерству наладить всю эту систему. Почему это не произошло до сих пор? Объяснение у меня только одно. Медлительность и неповоротливость наших чиновников. Надеюсь, что-то будет меняться.
«Ридус»: У вас в тг-канале «Улыбаемся & Машем» был недавно пост о турецких сериалах в Африке. Напрашивается вопрос о российских сериалах, которые могут быть интересны африканскому зрителю. Например, у нас сняты для своей аудитория фильмы «Турист», «Гранит» о «музыкантах». Но можно было снять фильм, например, о добровольцах африканского происхождения, участвующих в СВО. Или сериал о темнокожем герое Русской весны в Донбассе, о приключениях парня, похожего, на Бенеса Айо… Разумеется, и благодатная тема — русский инструктор в Африке. Что нужно делать, чтоб не упустить доброжелательную аудиторию, не упустить благоприятный момент для вхождения в Африку с интересными кинематографическими темами?
Виктор Васильев: Действительно ЧВК «Вагнер» популярна здесь среди общественных лидеров, среди дружинников, среди военных. В той же Буркина-Фасо есть ополченцы, которые недавно поручили статус официальной части армии. У них в ходу символика ЧВК «Вагнер», шевроны, эмблемы. Огромный авторитет у «музыкантов».
И тут же важный момент: мягкая сила является впрямую производной жёсткой силы. Если есть реальная сила у человека, — значит, получится сыграть и в мягкую силу. Если нет реальной силы, то сколько угодно можно клепать сериалы, «фабрику грез» какую-то создавать, но она не будет эффективной. Надо продолжать и сериалы, и фильмы снимать. Снимать какие-то новые сюжеты с участием добровольцев из Африки.
То есть образ русского воина — отчаянного, жёсткого, но справедливого — очень востребован и актуален. Запрос на справедливость есть. Появились русские — появилась справедливость. Это актуально для большинства африканских стран.
На самом деле у нас есть хорошие фильмы. Те же фильмы Пригожина здесь дублировались на французский язык. Их надо просто транслировать, устраивать какие-то кинопоказы специальные, или уличные показы. Здесь, например, любят спортивные трансляции под открытым небом. То же самое надо делать и с кино. Приучать к российским фильмам. Поскольку здесь публика консервативная, практически все наши сериалы и фильмы последних нескольких лет зайдут на ура. Надо приложить какие-то минимальные усилия. Во-первых, перевести все эти фильмы. Во-вторых, проработать систему их продвижения с местными блогерами. И буквально сделать это на улице. Нет ничего эффективнее передвижных уличных кинотеатров.
В Банги у нас была сетка фильмов, переведенных на французский язык. Самым популярным был фильм «Легенда 17» о Харламове. Были отдельные его показы, когда я собирал площадки по 2 тысячи человек. Мощно заходило. Но нужно понимать, что если в столице всё развито, то регионы застряли в 80-х. Для них идеальный формат — такие передвижные кинотеатры.
«Ридус»: Какие еще варианты мягкой силы целесообразно предлагать? И наоборот, что из наших усилий в этом плане уходит в пустоту, является бессмысленной тратой ресурса?
Виктор Васильев: Вот наши коллеги по медийному цеху, африканисты часто поднимают на смех наши Русские дома, где пытаются какие-то истории реализовывать в русле знакомства с русскими традициями: какие-то бусы, хороводы, балалайки… Просто какой-то тихий ужас! Они пытаются принести это на африканскую землю! Все это не нужно, бессмысленно.
По гуманитарным вещам, среди историй успеха, наверное, стоит отметить Санкт-Петербургский университет. Они запускают серию бесплатных курсов русского языка, онлайн-площадки для преподавания различных языков на французском. Какие-то обмены межвузовские проводят. Причем предусмотрена возможность (сейчас это единичный случай, но через год-два это уже будет массовая история) командировки для специалистов на два-три месяца для проведения интенсивов образовательных для местных школьников, студентов, для обмена с коллегами тех же вузов. Это круто и эффективно. Хорошо, что у нас топовые вузы в этом участвуют. Наши сильные стороны нужно использовать, а не пытаться заниматься игрой в балалайки.
Я сам работаю со школами. У нас есть целостная стратегия, целостная программа, с определенной начинкой — как работать со школами. Отчасти подобные вещи уже реализует некоммерческий Русский дом в Уагадугу в Буркина-Фасо. Я надеюсь, что они будут транслировать свой опыт на другие страны. Насколько знаю, они планируют открытие Русского дома и в Бурунди.
Это интересно и эффективно — комплекс мероприятий спортивных, образовательных, культурных, на школьных площадках. Все эти мероприятия не требуют каких-то значимых трат. На территории нужен один координатор, который мог бы собрать какую-то команду вокруг себя из активных местных жителей. По оборудованию это ноутбук, проектор, минимальные колонки… Всё. Это передвижной комплекс — ты его можешь использовать в школе, на улице, на массовых мероприятиях.
Евгений Пригожин, например, проводил конкурсы для детей. Но это уже были куда более дорогостоящие мероприятия. Победители этих конкурсов ездили в детский лагерь «Артек». В том числе, в качестве меры поощрения, давали такую возможность детям чиновников, и детям боевиков. Но не это важно. Важно, с какими впечатлениями эти дети возвращались. Это работает, конечно. Такие обмены должны стать более массовыми.
«Ридус»: Мы уже не впервые в наших публикациях об Африке акцентируем внимание на том, что образование — одно из приоритетных направлений. Давайте внесем больше конкретики. Где могут найти себе применение российские педагоги (в том числе пенсионного возраста)? Чтоб приехать в Африку на три месяца, на полгода и поработать? Насколько открыт этот коридор возможностей?
Виктор Васильев: Есть наша история успеха, есть крупные образовательные центры в самой Африке. Есть Санкт-Петербургский университет, который работает со многими странами. Я не знаю, сколько у них подобных начинаний. Может, порядка двух десятков.
Я тоже взялся за организацию курсов бесплатного обучения. Интерес есть, по крайней мере, на словах, со стороны местных студентов. Это благодарная публика. Со школьниками сложней: надо и родителей привлекать.
У Санкт-Петербургского университета есть определенная программа и бюджет, где предусмотрено, что молодые преподаватели могут съездить в длительную командировку вот на такую локацию. Мы здесь выступаем с частной инициативой. Организаторы — ассоциация местных студентов. Санкт-Петербургский университет даёт нам эту возможность — получения образования. И он же может направить в командировку с проживанием, с хорошей оплатой и самого педагога.
На самом деле, Африка, в первую очередь, для молодежи. Потому что тяжеловато пожилым людям переносить и бытовые сложности, и перелёты. Чтоб добраться до того же Дакара, надо две-три пересадки делать. И молодежь заинтересована в первую очередь: и денежная мотивация, и вопрос нового необычного опыта. И у Санкт-Петербургского университета есть и кадровые, и финансовые возможности. Это главное.
Да и у других вузов для реализации таких проектов есть возможности. Проекты небольшие, но, тем не менее, у нас уже появится какой-то пул, целый кадровый слой преподавателей, которые побывали здесь, прочувствовали Африку, поработали в ней. Он нам, в любом случае, пригодится в дальнейшем для реализации каких-то образовательных программ и т. п.
«Ридус»: Что можете сказать об особенностях здравоохранения? Есть уже шаблонное представление, что если Африка, то это опасность местных болезней…
Виктор Васильев: Тут все не так плохо, с одной стороны. Ты посещаешь аптеку более-менее крупную и видишь линейку лекарств, которые в санкционном списке у нас в России. Понятно, что это для многих местных жителей дороговато, но в целом, если переводить в доллары, цены достаточно доступны.
В разных странах — разные системы здравоохранения. В Уагадугу система общепринятая, классическая медицина. Есть государственные клиники, есть частно-государственные. Есть программы, которые финансируются. Французы ушли, но остались американцы, японцы, немцы. Есть кому реализовывать различные программы. В том числе — знаменитые генно-модифицированные комары Билла Гейтса (о которых мы подробно говорили в первой части интервью).
Но при этом там есть система традиционной медицины — то, что у нас в России называется фитотерапией. В Африке максимально развито траволечение, но спектр их познания и применения навыков традиционной медицины очень широк. Это и хирургия, и костоправы различные. Диабеты и другие сложные заболевания лечатся здесь традиционной медициной. То есть это комплекс психофизического воздействия, начиная от приемов трав, заговоров, массажей… Это всё работает эффективно. И это всё доступно для населения, стоит небольших денег. И такая деятельность традиционных врачей-лекарей сертифицируется. То есть имеется государственный контроль. Это не какое-то вуду. Это не шарлатаны, которые проводят обряд. Это действительно лекарь, который получает сертификат, после проверок в министерстве здравоохранения, и возможность оказания услуг.
Я сам был свидетелем. Обратился ребенок с двойным переломом. Я показывал российским врачам его рентген-снимок. Они не могли понять, как это можно лечить вообще с помощью традиционной медицины. Тем не менее, костоправ ему сделал какие-то накладки травяные… Какая-то система лечения у него была такая, что через две недели перелом у ребенка удачно сросся.
«Ридус»: Что мы можем предложить вдобавок к такой традиционной медицине?
Виктор Васильев: У нашего МЧС есть широкий опыт ликвидации природных катастроф. В этом африканцы, естественно, нуждаются. У них периодически случаются какие-то природные катаклизмы.
И второй момент — это эпидемии. Это тоже на слуху. Особенно в Западной Африке. Она является источником большинства новых заболеваний и эпидемий. Здесь наибольшее число пострадавших. Знаменитые эпидемии — жёлтая лихорадка, Эбола — все они родом отсюда. У России же есть огромный опыт борьбы с той же малярией и другими эпидемиями, известными с начала 20 века.
В ноябре прошлого года приезжала делегация наших врачей, военных в том числе. Я их в Уагадугу сопровождал. Им действительно есть чем поделиться. Они обсуждали возможность разворачивания военно-полевого госпиталя для борьбы с эпидемией жёлтой лихорадки. Это был формальный двухдневный приезд. Привезли наши врачи какое-то количество реагентов, и какой-то обмен мнениями произошел. Но этот приезд потом обсуждался в Буркина-Фасо, наверное, в течение месяца. Об этом все писали. Очень популярная акция получилась. И вот с этим можно работать.
«Ридус»: Какие рекомендации Вы могли бы дать соотечественникам, которые планируют задержаться в Африке дольше, чем просто во время отпуска? Какие истории успеха могут пригодиться тем, кто решился повторить чей-то опыт, готов на собственные начинания?
Виктор Васильев: Пока таких историй немного. У меня есть несколько знакомых, которые приезжали в Африку целенаправленно за жёнами. Тема токсичная (у нас в России ее не очень любят). Но, я считаю, перспективная. Ездят же американцы или немцы за филиппинками. А французы, в частности консервативно настроенные, которые понимают, что с современной французской женщиной невозможно создавать семью, давно уже, на протяжении 20-30 лет, выбирают женщин из Африки. Создают вполне счастливые браки, в том числе многодетные. Я давно уже наблюдаю за такими семьями.
И это касается и нашей русской молодежи. Целенаправленно ребята едут. В основном в Кению, потому что это светская страна, с христианскими корнями и традициями. Кенийки достаточно симпатичные, близкие нам ментально. Выбирают кенийку, молодую, красивую девушку, увозят в Россию, создают семью. И такие процессы, такой род туризма будут развиваться и дальше.
Сам же туризм в Африку у нас достаточно молодой (я не считаю Египет). Занзибар, Маврикий, Марокко сравнительно недавно мы для себя открыли. И часть россиян уже реализовывает какие-то бизнес-начинания на месте. Английским худо-бедно молодежь владеет. Осваивают и местные языки. Открывают свой бизнес, в том числе в сфере туризма. Я недавно услышал о молодом парне, который открыл свой салон красоты в Банги. Вслед за туристами идёт такой…
«Ридус»: …прикладной интерес к Африке.
Виктор Васильев: Люди приезжают, им нравится сама по себе локация. Начинают задумываться: не попробовать ли себя где-то в чем-то. И открывают свои малые бизнесы.
В Африке есть удачные климатические локации, где 12 месяцев в году +25-30. Это привлекает, конечно. Хотя Африка дорогая. Прежде всего, с логистикой это связано. Сам перелет дорогой. Ну и продукты, товары первой необходимости — в основном привозные и недешевые. А к переходу на какую-то сугубо местную кухню далеко не все готовы.
IT-специалисты, особенно те, кто связаны с банковской сферой (а вся эта сфера в Африке растет в геометрической прогрессии), со знанием английского языка вполне могут трудоустроиться. Я даже здесь в Дакаре особо никого не знаю, но, тем не менее, столкнулся уже с двумя русскими девушками, которые приехали, с нуля выучили французский язык, работают в банковской сфере…
Примеры есть. Их будет становиться всё больше. Африка не станет массовой. Это не Турция, которая относительно близко. Выбор не для всех. Но для тех, кто тяготеет к Черному континенту, у кого есть хобби (фотография, путешествия), для людей, склонных к приключениям, этот выбор, наверное, оптимален.
Отдельный слой — это люди, связанные с геологоразведкой, добычей полезных ископаемых. Здесь это крайне востребовано.
Я сталкивался неоднократно с выходцами из бывшего СССР, связанными с золотодобычей, с добычей алмазов, в том числе — в серых схемах. Наверное, в первую очередь это возможность заработка. Но они тоже влюблены в Африку. Многие потом обзаводятся здесь семьями, остаются.
Есть люди, которые даже не из-за политики, а вне зависимости от нее ищут других локаций, ведут такой образ жизни. Им стоит присмотреться к Африке. Здесь, если узнают, что человек из России, — сразу благоприятная среда. Сразу разговор заходит о Владимире Путине. Наверное, это очень неприятная локация для оппозиционно настроенных россиян. А для всех остальных… Здесь нас любят. По крайней мере, внешне — максимальная благожелательность. Возможно даже, в текущей ситуации, как нигде в мире, нам рады здесь. Настолько люди приветливы.
В сегодняшней ситуации Африка — самое подходящее место для релокации.
И если возникнут у кого-то практические вопросы, можно ко мне всегда обращаться за советом. Обратная связь есть в канале.