Дзен
Телеграм
Городские пейзажи Томаса специфичны, и это связано не только с его мифотворческой основой в фотографии, но и с техническими предпочтениями. Свою известную серию «Нью-Йорк», которую автор снял после сентябрьского теракта 2001-го года, он снимал на камеру «Хольга».
Эта камера попала в руки автора практически случайно: жена Томаса купила её на барахолке за пару десятков долларов. «Хольга», в отличие от 35-милиметровых камер, или камер формата 4х5 дюймов, не давала той чёткой детализации, которая порой мешает и мусорит пейзаж. Именно этот момент стал ключевым для создания не просто хороших качественных снимков, но снимков полностью удовлетворяющих автора в плане передачи атмосферы и личностного мировосприятия. «Хольга» за счет пластиковой линзы в объективе физически не может запечатлевать изображение чётко и подробно, отчего она и становится дверью в мир призрачный и неясный.
Томас Аллеман рассказывал, что после теракта 2001-го года "в Америке царила атмосфера ужаса, отчаяния и боли". Именно это автор и старался отобразить в своей серии «Нью-Йорк», которую я предлагаю читателю для просмотра. Фотографии не созданы с целью любования, скорее они создают тесную связь посредством эмпатии читателя.
Ирвинг Шоу «Ночной портье»:
«Нью-Йорк не допускает безразличия: его либо любят, либо терпеть не могут, середина отсутствует».
Джером Сэлинджер «Над пропастью во ржи»:
«Нью-Йорк вообще страшный, когда ночью пусто и кто-то гогочет».
Гарсиа Лорка «Нью-Йорк»:
«Это не ад, это улица.Это не смерть, это фруктовая лавка.
Я вижу необозримые миры
В сломанной лапе котенка,
Раздавленного вашим блестящим авто».
Джек Керуак «В дороге»:
«Своими наивными, привыкшими к дороге глазами я увидел полнейшее безумие и фантастическую круговерть Нью-Йорка с его миллионами и миллионами, вечно суетящимися из-за доллара среди себе подобных. Безумная мечта: хватать, брать, давать, вздыхать, умирать — только ради того, чтобы быть погребённым на ужасных городах-кладбищах за пределами Лонг-Айленд-Сити».
Генри Миллер «Тропик Козерога»:
«Ночные улицы Нью-Йорка отражают распятие и смерть Христа. Когда они покрываются снегом и воцаряется совершенная тишина, из уродливых строений Нью-Йорка несётся музыка такого черного отчаяния и несостоятельности, что от нее пробирает дрожь. Здесь ни один камень не клался с любовью или почитанием, ни одна улица не прокладывалась для танцев и веселья».
