Оппозиционер Алексей Навальный пожаловался в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) на решение Люблинского суда Москвы, обязавшего его выплатить компенсацию в 500 000 рублей главе Фонда развития гражданского общества (ФоРГО) Константину Костину по иску о защите чести и достоинства, сообщают «Ведомости».

Напомним, речь идет о записи в блоге Навального, в которой оппозиционер назвал Костина «аферистом», а возглавляемый им фонд — «специализирующимся на всякой чернухе, подделках, фальсификациях». Суд признал Навального виновным в распространении клеветнической информации и обязал его выплатить руководителю ФоРГО полмиллиона рублей.

В чем же заключается жалоба блогера-уголовника в ЕСПЧ? Навальный утверждает, что в рамках судебного разбирательства в отношении его было нарушено право свободно выражать свое мнение. Рекомендуем перечитать эту строку еще раз: проигравший дело о клевете ответчик заявляет о том, что ему отказали в праве говорить и писать все, что вздумается.

Учитывая зашкаливающее количество судебных разбирательств по защите чести и достоинства, связанных с Навальным, он, как раз, этим правом пользуется гораздо чаще, чем стоило бы. Длинный язык блогера уже обошелся ему в кругленькую сумму: полмиллиона — по иску Костина, 300 тысяч — по иску муниципального депутата Алексея Лисовенко, которого Навальный назвал наркоманом, еще три миллиона рублей требует от оппозиционера начальник столичного Департамента транспорта Максим Ликсутов. Добавим к списку полумиллионный штраф по делу «Кировлеса» и получим общую сумму штрафов: 4 300 000 рублей.

Сумма, стоит отметить, внушительная: неспешность Навального в выплате штрафа Костину вполне понятна. Но помогут ли европейские правозащитники оппозиционеру и дальше затягивать этот процесс, приняв его жалобу? Сам глава ФоРГО Костин в этом сомневается.

По словам политтехнолога, ЕСПЧ не вмешивается во внутреннее законодательство и не оценивает решения судов, его функция заключается в выявлении нарушений судебных процедур. В случае Навального все предельно прозрачно: блогер свободно публиковал свои обвинения, но просто не смог их доказать в суде, фактически обвинив оппонента в мошенничестве.