С того момента, как США превратили доллар в оружие для введения почти беспрецедентных финансовых санкций против России, стало очевидно, что другие страны, прежде всего Китай, попытаются уменьшить свою уязвимость перед аналогичными мерами. Усилия КНР и ряда менее развитых стран по расширению доли своей валюты в транзакциях подогрели дискуссии об эрозии доллара как главной резервной валюты. Но обрушить его не так-то просто, считает один из самых уважаемых деловых журналистов Австралии старший бизнес-обозреватель The Sydney Morning Herald Стивен Бартоломеуш.

Дедолларизация на марше

Юань стал самой продаваемой валютой в России, где находится около трети мировых валютных резервов, номинированных в китайской валюте, напоминает эксперт. Китай также заключил сделку с Саудовской Аравией об оплате закупок нефти в юанях. На прошлой неделе китайская национальная оффшорная нефтяная компания и французская TotalEnergies заключили первую сделку по поставке СПГ в юанях.

Кроме того, на прошлой неделе Китай и Бразилия объявили, что будут использовать собственные валюты для торговых расчетов. Бразилия подключится к китайской системе, альтернативной SWIFT.

Индия и другие страны Юго-Восточной Азии, а также Латинской Америки пытаются отказаться от доллара в пользу своих валют. Ходили даже разговоры о создании резервной валюты стран БРИК (Бразилия, Россия, Китай и Индия).

Все это дает основание некоторым экспертам предсказывать, что закат послевоенного господства доллара не за горами. Бартоломеуш с этим не согласен. Хотя вполне вероятно, что роль валюты США в глобальной торговле и финансовых операциях продолжит уменьшаться, маловероятно, что она окончательно сдаст свои лидерские позиции уже в ближайшее время, полагает он.

Это господство основано на ряде важнейших факторов, которых нет ни в одной другой экономике. США имеют большой торговый дефицит и, следовательно, создают больше долларов, чем требуется их внутренней экономике. У них есть очень емкие и ликвидные рынки для поглощения сбережений стран с большим профицитом торгового баланса. Доллар свободно плавает при очень ограниченном контроле над движением капитала. И, наконец, под ним есть юридическая система, которой в целом доверяет остальной мир.

Неприемлемая цена

Хотя Китай рассматривается как главная угроза продолжающемуся господству доллара, у него нет ничего из вышеперечисленного. И вряд ли КНР изменит свою экономическую модель так, чтобы иметь большой торговый дефицит, поглотить остальные мировые сбережения, полностью либерализовать свою финансовую политику и создать прозрачную и надежную судебную систему.

Вероятно, именно поэтому на юань приходится чуть менее 3% мировых валютных резервов, хотя доля доллара в них упала с примерно 72% на рубеже веков до примерно 59%. Лишь около 2% мировой торговли осуществляется в юанях (и более 40% — в долларах). Валюта США доминирует в мировых валютных операциях с долей почти 90%, и около двух третей всех глобальных эмиссий ценных бумаг осуществляется в долларах.

Так что пока нет никакой альтернативы доллару как мировой резервной валюте. И хотя у Китая могут быть соответствующие амбиции, немыслимо, чтобы Коммунистическая партия страны отказалась от жесткого контроля над ее финансовой системой, экономикой и даже обществом. А именно такой была бы цена реального захвата этого статуса.

«Непосильная привилегия»

Когда-то схожие амбиции могла иметь и Европа в отношении евро, на долю которого сейчас приходится около 20%. Но разрозненность ее отдельных экономик и характер торговой политики (исторически ЕС имел значительное положительное сальдо торгового баланса) работали против этого.

Вопрос торговли является фундаментальным. В то время как господство доллара приносит пользу финансовому сектору США и позволяет правительству и компаниям страны брать более дешевые займы, это делает нефинансовые предприятия США менее конкурентоспособными и уничтожает традиционные рабочие места — они переместились в развивающиеся страны, такие как Китай и Индия.

Так что резервный статус доллара является одновременно все более непомерным бременем для американской экономики. Наличие постоянного большого дефицита торгового баланса означает увеличение бюджетного дефицита и долговой нагрузки, а также отсеивание большей части менее сложных элементов промышленной базы страны.

Вполне возможно, что спустя десятилетия мировая торговля будет иметь более многополярный вид, поскольку различные блоки развивают торговлю в своих собственных валютах. Также возможно появление региональных или международных цифровых валют, обеспеченных золотом и другими активами с низкой волатильностью, пишет Бартоломеуш.

Но трудно представить себе появление новой системы, отвечающей всем условиям, необходимым для замены доллара в качестве мировой резервной валюты, добавляет он. Если бы это произошло, потребовалась бы драматическая, болезненная и, вероятно, весьма разрушительная реконструкция мировой экономики и торговли.