Дзен
Телеграм
Когда-нибудь о нынешних боевых действиях снимут фильм-комикс, где русские витязи охотятся на летающую под покровом ночи Бабу-ягу, а спецотряды пилотов-волшебников запускают на врага стремительных упырей. И все это будет правдой: «Бабой-ягой» кличут украинский дрон-бомбардировщик, «Упырями» — российские FPV-дроны.
В начале двадцать первого века мы оказались в реалиях страшной сказки. Собкор «Ридуса» в Донбассе Наталия Курчатова побывала с командой артиллерийской разведки на ночной охоте в окрестностях Донецка.
— Она прилетела в первый раз неделю назад. Сначала прилетел «Мавик», потом — она, «Баба-яга». Из-за запущенного двигателя грузовика мы сначала не поняли, что это она шумит. Услышали только, когда пошла на снижение. Грузовик она один у нас сожгла и один повредила. На теплый двигатель навелась. Погибшие? Нет, «двухсотых» у нас не было тогда. Двое легких «трехсотых» было. Еще сбрасывала кумулятивные на блиндажи — ориентируясь по тепловизору, на горячую трубу буржуйки. Прожгло там земли до метра и лист. На черенок лопаты где-то, — рассказывает Сергей, молодой офицер того уютного южнорусского типа, что человека этого естественнее представить на собственной пасеке, нежели в промозглой ночи с автоматом.
Мы мчимся по ночным дорогам прифронтовой полосы с командой артиллерийской разведки. В лобовое стекло наискось летит еще теплый, но уже противный дождь.
Сегодня разведчики — Сергей, командир группы, сержанты Константин и Роман — будут охотиться на «Бабу-ягу», украинский ночной беспилотник, чаще всего гексакоптер, переделанный из агро-дрона, который в мирной жизни распыляет над полями удобрения.
Мирное происхождение и сказочное название не должны обманывать: штука эта не безобидная, летает «Баба-яга» вовсе не на метле, а на мощных бензиновых или дизельных двигателях. Есть и электрический вариант чисто военного назначения — октакоптер R-18, он менее распространен.
В жизни военной «Баба-яга» залетает на позиции или же в ближний тыл и сбрасывает на технику и блиндажи боеприпасы. Может нести до восьми штук 82-х мин, кумулятивные снаряды. Это крупный, относительно медленный и шумный дрон, поэтому летает он в основном ночью.
При этом «Баба-яга» держит связь с оператором через «Старлинк», поэтому на нее, в отличие от «Мавиков», не действует большинство устройств РЭБ. В ходе продвижения на Авдеевку дроны этого класса пожгли изрядное количество техники как у наступающих на укрепрайон российских пехотных частей, так и у артиллерии.
Сегодня мы с артразведкой закупились энергетиками и выдвинулись в ночной дозор.
Русская артразведка против «Птах Мадьяра»
— Активизация ночных дронов у нас началась аккурат тогда, когда на наше направление приехал Мадьяр. Мы мониторим также источники противника, в том числе его канал, где он… хвастается, — сообщает Сергей.
«Мадьяр» — позывной украинского боевика Роберта Бровди, основателя подразделения БПЛА «Птахи Мадьяра». Родился в Ужгороде, мать — украинка, отец — венгр, отсюда и позывной. До участия в боевых действиях занимался бизнесом, фигурант ряда скандалов в связи с подозрениями в мошенничестве. Сейчас через свой Telegram-канал собирает средства на пополнение парка дронов и активно «хвастается» их работой по нашим военным.
— Также есть у них группа FPV-дронщиков, так называемая «Перун-групп». От них сегодня только на направление Красногоровки четыре дрона прилетели, — говорит Сергей.
Как мне сообщили товарищи из других подразделений, украинцы через подставных лиц закупили в Китае крупную партию дронов Autel, используемых в основном для разведки, часть из них перекидывается как раз в Авдеевку. Туда же идут крупные партии FPV-дронов (дрон-камикадзе с принципом управления first-person view, через видеоочки, как в компьютерной игре). Решив не повторять ошибок Мариуполя, украинское руководство вывезло из Авдеевки штабных шишек, в том числе, вероятно, иностранных военспецов — на днях над театром боевых действий были замечены уходящие в тыл транспортные вертолеты в сопровождении боевой машины.
При этом группировка в Авдеевке продолжает пополняться как личным составом, так и техникой, в том числе разведывательными и ударными дронами. Коптеры работают не только по наступающим на Авдеевку частям, но и на остальных участках донецкого направления. Так что противодронная борьба в ближайшее время точно не потеряет актуальности.
— Какими средствами сбивается «Баба-яга»?
— Обычной стрелковкой, оборудованной ночным и тепловизионным прицелами. «Тепляк» нам как раз и подогнали ваши друзья… Поскольку наиболее распространены ночные дроны на двигателях внутреннего сгорания, то в тепловизор они очень хорошо видны, прямо светятся. Из стрелковки лучше всего ручной пулемет. Туда забиваются еще трассера обычно, для целеуказания остальным стрелкам. И можно замечательно ее поражать.
— У вас же автоматы вроде?
— Да, но мы, так сказать, мобильная группа. Пулеметчики на маршруте тоже есть.
Военные составили своего рода типичный маршрут «Бабы-яги» на этом участке фронта и прифронтовой зоны, разметили на нем реперные точки. На точках дежурят небольшие группы, также наблюдение осуществляют бойцы на позициях. Сергей ведет их координацию и со своей командой принимает участие в дежурстве.
Военная молодежь: все по кайфу
Первая точка — в одном из прифронтовых поселков. Стоим недалеко от магазина, который работает допоздна. Не раз замечала: если в центре города по военному времени большинство магазинов закрываются не позднее 19 часов, то на опасных окраинах города персонал, как и покупатели, уже настолько привыкли к боевым действиям, что особо не озабочены собственной безопасностью. Вот и сейчас народ вовсю общается на площадке перед освещенным лабазом: женщина ругается с соседом, тот вяло отбрехивается.
Военные слушают разборку через приоткрытые окна, иронично комментируют.
— Через полчасика коньяку вместе выпьют и пойдут домой, — позевывает Роман.
Пробивающаяся растительность на подбородке, веселый вздернутый нос. Роме двадцать три. Спрашиваю, когда и почему пошел воевать. «Да как-то потянуло меня в войска в двадцатом еще. И понравилось. Кто-то жалуется… а мне все по кайфу».
Высокий Константин — когда сидит в машине, колени где-то у носа, между ними автомат. Юношеские еще очертания лица, вежливая речь: «Всегда хотел быть военным. У меня дядька военный. Решил тоже по стопам пойти. Пошел сразу, как восемнадцать исполнилось… до этого не брали просто».
«Еще до спецоперации в ДНР были предложения сделать призыв в армию для молодежи. Общественность республики тогда возмутилась: „Как вы к этому относитесь?“ Конечно, призыв нужен был. Людей надо было подготавливать». Сергей воюет по контракту с 2018-го. С рядовой должности дослужился до офицерской. Семейный — жена и маленькая дочь.
«Авдеевка будет наша, Донецк будет в безопасности»
Дождь прекращается, как и ссора местных. Сергей принимает решение передвинуться на другую точку: «Там она у нас несколько машин пожгла». Джип подскакивает на промоинах, вырытых танками, юзит на жирной грязи… Выходим. Тучи разогнало, сквозь дымку видна прибывающая луна. Горизонт озаряют вспышки «выходов» нашей артиллерии. Сергей комментирует: «Это наши гаубицы… Это „Рапира“… Это минометы заработали…»
С прекращением дождя стремительно похолодало, и вскоре мы забираемся обратно в машину. Чтобы не пропустить полет «Бабы-яги», Роман опускает стекла. В окна начинает сифонить свежий степной ветер.
Константин выходит, слушает ветер. Возвращается: «Сильный ветер. „Мавик“ не полетит».
Сергей тоже прислушивается, потом что-то говорит в рацию. Оборачивается ко мне: «Поедем кофе пить. Они летают всегда в паре — „Яга“ и „Мавик“, потому что у „Яги“ оптика фиговая. А „Мавик“ легкий, его ветром сносит… Да и влажность. У него электромотор и вентилятор, через который он охлаждается. Вентилятор засасывает воздух внутрь. В дождь или сильный туман влага попадает через вентилятор на контакты, и может их замкнуть. Я сам как-то раз так потерял коптер, потом побежал за ним через минное поле…»
Мы едем на заправку пить кофе. Константин приносит всем горячие жюльены. Я не отказываюсь. Года два назад мы с друзьями, катаясь по частям ДНР, закидывали ребятам «на колхоз» кофе, чай, шоколад. Теперь ситуация с денежным довольствием военных выправилась, и я с удовольствием принимаю угощение. Беседуем с Сергеем об особенностях дронной войны.
— У нас очень многое изменилось после появления 1001 прошивки, которую разработала лаборатория Лобаева. Они большие молодцы! Там ведь как? Теперь, если наш «Мавик» захватывает РЭБ, он хоть и теряет сигнал с пультом, но автоматически набирает высоту. Связь с пультом восстанавливается, и оператор его уводит. У противника, кстати, такой опции нет.
— Вы сами на каких дронах работали?
— Сначала летал на «Мавике», потом и на FPV. Но на них летал недолго, около полугода. На FPV летать намного сложнее. Да и опаснее: для эффективного запуска этого дрона в случае, если нет ретранслятора сигнала, надо достаточно близко к цели находиться. А как только в дрон вставляется батарейка, направленный луч дрон-детектора может тебя засечь. У меня 58 боевых вылетов на FPV, из них 57 результативных. Один неудачный — это когда я не успел долететь, он в воздухе взорвался.
— Какие цели удавалось поражать?
— Блиндажи, два ПТУРа — «Стугны-П».
— Бронетехнику не поражали? Я слышала, противник оставил тактику атак на «Леопардах», как и тактику затаскивать на позиции личный состав на технике…
— Стали меньше ею пользоваться, да. Но иногда все же подскакивают на технике. Да и «Леопарды» мы здесь встречали. Конечно, мы стараемся технику поражать. А они затем стараются ее вытащить, обычно по сумеркам, около четырех-пяти утра. В любом случае работа дронами-камикадзе по «броне» весьма эффективна: даже если ты на танк потратишь несколько десятков дронов, это имеет смысл, исходя из их стоимости… «Баба-яга» у них тоже работает по нашей технике — грузовикам, даже и орудиям, если ствол еще теплый после работы. Иногда создаем для нее ложные цели… А по бойцам она практически не работает: даже если «увидит», скорее всего, мимо пролетит.
— Эта война снова оказалась войной артиллерии, хоть и при значительной роли беспилотной авиации. Как артразведчик, что можете сказать об этой специфике?
— У артиллерии есть, да, своя специфика. Большую роль математика играет — надо быстро считать и быстро соображать. Корректировка, разведка, аэроразведка очень важны. При КББ (контрбатарейной борьбе. — Прим. автора) по дальнобойной артиллерии противника, по тем же «Хаймарсам» разведка играет ключевую роль… Могу сказать, что опытные расчеты у нас сейчас зачастую превышают нормативы из боевого руководства по скорости и эффективности стрельбы.
— А что касается снарядного голода, о котором так много говорили в конце прошлого и начале этого года?
— Сейчас со снарядами у нас получше. А вот у противника на Авдеевке начинаются моменты нехватки боекомплекта артиллерийского, мы это слышим по радиоперехватам.
— Насколько близко мы уже подошли к Авдеевке?
— У нашего подразделения сопредельное, но другое направление, хотя информацией со смежниками мы обмениваемся регулярно. Скажу так: сейчас уже в бинокль видно, бритый укроп на Авдеевке или не очень. Это, конечно, в тех случаях, когда они покидают подземные укрытия, которых там уйма накопана. Но так или иначе Авдеевка будет наша и Донецк будет в безопасности.
Погода против «Бабы-яги»
После позднего ужина ждем сообщений от других постов. Рация молчит. Тогда Роман прогревает машину, и вскоре они с Сергеем начинают посапывать. Мы с Константином еще какое-то время слушаем небо, шаримся по заправке, но вскоре начинается обложной дождь, в который ни один дрон не полетит.
Забираемся в джип и пытаемся спать среди оружия и брони. В машине душно и холодно одновременно.
Дежурство продолжается до утра, когда уже начинают ходить первые автобусы. Сергей проверяет информацию с других постов и принимает решение на сегодня дозор окончить. Мы едем в рассветных сумерках в сторону города, то и дело встречая на пути бронетехнику, которая идет в бой или возвращается с переднего края, раз даже попадаем между двумя танками в противодронной защите, так называемых «мангалах».
— Не очень хорошая комбинация, — шутит Сергей. — Первый может притормозить, а второй как раз не успеет…
На расширении дороги наша машина ускользает из этого некомфортного «бутерброда».
Сегодня ночью нашим «трактористам», как называют танкистов в войсках, относительно повезло: погода была за них и против «Бабы-яги» и «Мавиков» противника.
«Зайцы» в лунную ночь
Второй выезд на охоту за «Ягой» происходит через несколько дней. На этот раз ночь ясная, в небе полная луна, лишь слегка подернутая дымкой, и Сергей встречает меня оптимистично: «Сегодня скучно не будет!»
Поначалу едем на наблюдательный пункт близ одного поселка под неприятелем, где традиционно высока активность вражеских коптеров; некоторое время назад там сбросом с «Мавика» тяжело ранило моего товарища. До этого Сергей распоряжается всем экипироваться. Мы надеваем броню, машина гонит на скорости. Все сосредоточены. «На сами позиции я вас не потащу, остановимся неподалеку», — на всякий случай успокаивает меня Сергей. Мне немного жаль, что не попадем на позиции, но решение командира — закон.
Останавливаемся посреди поля. Донбасская ночь была б тиха, если бы не работа артиллерии. Раздается шорох шагов по дороге. Подходит боец. Они с Сергеем обмениваются информацией, офицер отдает распоряжения. Затем осматривают небо в «теплак». Коптеров не видно.
— А что это там в кустах? Какая-то активность… — произносит Сергей.
Боец присматривается.
— Да это зайцы!
— Зайцы с фонариком? — сомневается офицер.
— Да зайцы же — вон, скачут. Сейчас я по ним стрельну…
Боец снимает с плеча автомат. Сергей наводит «теплак» на кусты и смеется.
— Ага, стрельни… «Зайцы» эти мигом прибегут и выпишут тебе люлей.
Боец, сплюнув, возвращает оружие в походное.
Обратно едем так же быстро. Сергей, чтобы подзадорить меня, говорит: «Сейчас укропы прекрасно нас видят…» — «А когда ехали туда — не видели?» — «И тогда видели. Но мы для них неинтересная цель. Хотя… кто знает, что им в голову придет», — и выжимает газ до отказа.
Засекли «Ягу»
По краям города перемещаемся на другое направление. Снова поле, окраины полуразбитого поселка — на этот раз занятого нашими. Разведчики снова обозревают небо. Что-то привлекает их внимание, и вскоре даже я вижу невооруженным глазом — коптер летит. «Вот он!» — вырывается у меня. «Да, вижу», — спокойно говорит Сергей. — «Это не „Яга“, это „Мавик“». Коптер далеко и вскоре уходит из поля зрения. Я начинаю ощущать охотничий азарт.
Садимся в машину и медленно движемся по прифронтовой полосе вдоль предполагаемого маршрута «Мавика». Заезжаем на какое-то кладбище. Вспоминаю, что сейчас канун американского Хэллоуина. В пору юности случалось проводить его с друзьями, наряженными в дурацкое, в каком-нибудь ночном клубе, а сейчас вот — на заброшенном кладбище, охотясь на смертоносную боевую нечисть. Ничего не скажешь, не в пример атмосфернее! Покинув некрополь, едем вдоль посадки, и тут в паре сотен метров грохочет артиллерийский выход; снаряд проносится прямо над нами, и я не удерживаюсь от испуганного ругательства.
Сергей посмеивается: «Это наши отработали».
Вскоре командиру сообщают: «Ягу» только что засекли в зоне ответственности одного из стрелковых батальонов. Сергей открывает карту и по ориентирам прикидывает маршрут неприятельского дрона. Все это в движении. «Если она пойдет на наших, сейчас мы ее отлично подловим… Правда, оттуда, где ее засекли, она может уйти и на Пески…»
В течение получаса мечемся по прифронтовой полосе, меняем несколько наблюдательных точек. На каждой военные выскакивают, слушают и смотрят небо. «Яга», по их словам, шумит на подлете, словно газонокосилка. Когда снижается для бомбометания метров до ста, тогда ее и можно сбить.
Сейчас ничего не слышно.
— Или на Пески ушла, или пацанам показалось, — говорит Сергей.
Ждем некоторое время на одной из самых удобных точек. Дорога здесь разбита тяжелой техникой, то есть место и для охоты «Бабы-яги», и для охоты на нее вполне подходящее. Приходит сообщение от смежников: они в эту ночь засекли уже три тяжелых ночных дрона.
— Одну вот сбивают, — говорит Сергей, показывая мне видео из военного чата. Выглядит это как что-то из мира микроорганизмов: на темном фоне пульсирует светлое пятно, напоминающее амебу (так выглядит «Баба-яга» в тепловизор), фоном идет яростная работа стрелкового.
«Не могу одобрять нечисть»
Остаток ночи проводим, переезжая с места на место. «Баба-яга» больше не отмечается ни на одной из точек наблюдения. Охотничий азарт постепенно сходит на нет, все начинают позевывать. После короткого сна в машине под утро возвращаемся в город. Болтаем уже вполне приятельски. Сергей рассказывает, как в их школе началась украинизация, ввели часть предметов на мове, а также украинскую историю и литературу. Я задаю обычный в таких случаях вопрос: почему на него, молодого человека, выросшего уже на независимой Украине, не повлияла украинская пропаганда?
— Ну, это же постепенно было, не сразу они стали Бандеру славить… в наших учебниках даже украинской истории он был вполне отрицательным еще персонажем. Так я и запомнил, — простодушно говорит офицер. — Да и дед у меня против фашистов воевал, тоже артиллеристом. Как же я после этого могу всю эту нечисть одобрять?
Спрашиваю, как Сергей относился к Майдану в Киеве и почему пошел воевать уже в восемнадцатом, а не раньше.
— А я и в четырнадцатом попробовал, но там как-то неудачно сложилось. Приехал в ополчение даже без паспорта, потом пришлось за ним возвращаться.
— А почему без паспорта приехали?
— Да потому что паспорт мой тогда родители спрятали. Боялись за меня, что на войну убегу.
Сергей посмеивается. На войну он все-таки ушел — и в армии собирается остаться. Можно сказать, нашел себя.
И «Бабу-ягу», мне кажется, Сергей и его товарищи непременно найдут и «замечательно поразят». А как иначе?