В центре Грозного проходит 400-тысячный «стихийный митинг» против семьи Янгулбаевых — митингующие проклинают членов семьи судьи. Также жители Чеченской Республики призвали руководство страны привлечь к уголовной ответственности журналистку Елену Милашину и правозащитника Игоря Каляпина за поддержку терроризма и экстремизма. Кроме того, звучат требования закрыть «Новую газету», телеканал «Дождь»* и правозащитную организацию «Комитет против пыток».

«Ридус» поговорил с экс-председателем «Комитета против пыток» Игорем Каляпиным чтобы выяснить, каково это — быть «главным врагом чеченского народа».

— Не вызывает ли у вас сомнений «стихийность» митинга в Грозном?

— Конечно, вызывает. Я на таких митингах присутствовал, включая те, на которых стояли люди с плакатами «Каляпин Go Home». Они стоят — и даже не имеют понятия, кто такой Каляпин. Как эти митинги собираются — объяснять не надо: в советские времена на демонстрации ходили, знаем. Только в Чечне это все жестче.

— В митинге принимает участие 400 тысяч человек, это на 75 тысяч больше населения самого Грозного. Откуда там столько людей?

— Там действительно люди не только из города Грозного, есть и люди из районов, их туда привезли. Кто-то, между прочим, наверняка пришел инициативно: для того, кто хочет понравиться кадыровскому начальству, очень важно себя проявить, ходить на митинги и кричать громче всех.

Собрать народ, заставить их выкрикивать требования привлечь к уголовной ответственности — это уже шаг вперед: в прошлый раз были куда более агрессивные выкрики и лозунги.

— Что вы думаете о требованиях митингующих привлечь вас и Елену Милашину к ответственности за поддержку терроризма и экстремизма?

— Я совершенно не против: если есть за что, пусть привлекают хоть «Новую газету» с «Дождем»*, хоть меня. В отношении себя я точно знаю, что ничего плохого, во всяком случае, противозаконного, не сделал, разве что дорогу на красный как-то перешел. Пусть митинг выносит резолюцию, следственные органы пусть на ее основании проводят проверку — пожалуйста, я совершенно не возражаю.

Но пусть тогда и Кадырова проверят на предмет наличия в его действиях и заявлениях состава уголовных преступлений. Мне кажется, что в его заявлениях они точно есть, я могу и статьи назвать. Как минимум там клевета совершенно точно есть, по приговору суда можно пять миллионов штрафа государству получить с товарища Кадырова.

Думаю, что Кадыров сам прекрасно понимает, что нарушает закон. Он нарушает его с удовольствием, демонстративно, для него это вопрос принципа. Как только к нему возникают вопросы, а не дай бог, ему и президент может эти вопросы задать, он начинает изображать широкую народную поддержку, утверждать, что я способствовал терроризму, кого-то обидел или оскорбил самого Кадырова. Что ж, пусть проверяют.

— Какой следующий шаг предпримет руководство республики после «демонстрации народной поддержки»?

— К сожалению, в Чеченской Республики много горячих голов, которые плохо разбираются в происходящем. Это простые люди, которые «интернетов» не читают, и которые очень хотят вырваться из нищеты. А для этого они видят только один путь: услужить как-нибудь Рамзану Ахматовичу, чтобы он их увидел, заметил и приблизил.

Чечня — это «страна контрастов», я другой такой страны не знаю. Там одни люди живут в нищете, другие — как арабские шейхи. Люди мечтают вырваться из нищеты и стать поближе к шейхам. Для этого эти горячие головы могут поехать и расправиться с Милашиной, застрелить Каляпина, сделать какие-нибудь гадости. И им для этого даже не потребуется давать команду: будет достаточно того, что сказано на митинге, слов Кадырова, проповеди Делимханова.

— Вы предпринимаете какие-то меры, чтобы обезопасить себя?

— Никаких мер я не предпринимаю, ведь их попросту не существует. Как можно защититься от фанатика, который возьмет нож, пистолет или гранату и будет тебя где-то караулить? Это лишь способ потратить деньги, не более того, от этого не убережешься.

Когда-то, 25 лет назад, я совершенно сознательно выбрал себе работу правозащитника. Тогда были непростые времена, я практически сразу начал ездить на Северный Кавказ, в Чечне я прожил почти два года суммарно. Я всякого навидался, видел угрозы и беспредел со стороны федеральных сил в 1995 году, когда война шла. Видел угрозы и преследования со стороны кадыровской администрации. Да и в центральной России я с этим сталкивался. У меня работа такая — я к этому отношусь спокойно. Это нормальный фоновый профессиональный риск.

* Телеканал «Дождь» внесен Минюстом в список иностранных агентов.