Недавний расстрел караула солдатом-срочником в Читинской области вскрыл перед опешившим обществом непричесанную реальность: внезапно оказалось, что дедовщина, считавшаяся успешно побежденной и навеки изгнанной из обновленной российской армии, никуда на самом деле не делась. Если она и была на какое-то время «преодолена» — то лишь ненадолго, и вот теперь снова «цветет и пахнет», а срочники снова погибают или делаются калеками во вполне мирное время.

Эта новость многих ставит в тупик. Как же так? Откуда же опять взялась дедовщина? И что это, кстати, вообще такое? 

Вы не видите дедовщину? А она есть…

На самом деле в существование в армии мудреной дедовщины многие не верят — и даже требуют заменить это слово каким-нибудь простым и более понятным, например «криминал» или «неуставные отношения». На худой конец просто «бардак». В советское время термин «дедовщина», как известно, вообще практически был запрещен к употреблению в официальных документах — причем именно по идеологическим соображениям. Офицерам и политработникам настоятельно рекомендовалось говорить только и исключительно про «неуставные отношения» или «иногда встречающиеся нарушения воинской дисциплины» — а дедовщину отрицать. Почему? Потому что военный агитпроп в СССР не желал говорить о дедовщине как о явлении, то есть — отказывался признавать ее системный характер.

Ведь «криминал», «нарушения дисциплины», неуставные (то есть неправильные) отношения — это все по смыслу «отклонения от нормы», когда за норму признается «дружный воинский коллектив». Тогда понятно, что все нарушители — это «отдельные ненормальные», этакие паршивые овцы, которых надо просто или вовремя изъять, или вовсе постараться не допускать в армию, — и в ней тогда все сразу станет хорошо. А если же начать рассуждать о дедовщине как о явлении — получится, что это какая-то альтернативная норма, «неправильный образец», который будет только смущать и дезориентировать солдат.

Многие и до сих пор так думают, требуя узнать, кто снова впустил в «очищенную» армию «эту заразу», найти зачинщиков и изгнать, чтобы все опять «наладилось».

Увы, даже советские идеологические работники были не в силах отменить реальное положение вещей. Горькая правда состоит в том, что нормой для любой призывной армии является именно состояние дедовщины, а вот для того, чтобы ее пусть не уничтожить, но хотя бы загнать в рамки, необходимо постоянно принимать искусственные, требующие больших усилий меры.

Откуда берется дедовщина

Объяснить природу дедовщины достаточно просто на элементарном вопросе: кто будет мыть унитаз? Имеется в виду — вот есть армейское подразделение, 30—40 бойцов и сержантов. Они живут вместе в казарме, проводят боевую учебу (что бы это ни значило), все строем ходят есть в столовую и, конечно же, регулярно пользуются уборной в той же казарме. Вопрос — кто будет мыть унитаз (или, по-народному, «очко») в этой казарме?

Сомнений в том, что туалеты, которыми пользуются 40 молодых и энергичных мужчин, необходимо мыть, причем мыть тщательно и часто, нет никаких. Это вопрос даже не столько эстетики, сколько гигиены и предотвращения заразных болезней. Но кто это должен делать? И почему?

Мытье унитазов — работа тяжелая, грязная, неприятная и даже, пожалуй, унизительная для молодого мужчины. Почему все его сверстники, извините, гадили — а он должен за ними за всеми убирать? Причем не один раз в виде исключения, а периодически, регулярно, в каждом своем «наряде»?

Правда заключается в том, что чистить унитазы никто не хочет. В этой работе нет романтики, к «защите родины» она имеет крайне опосредованное отношение, о ней не похвастаешь после службы ни любимой девушке, ни будущим внукам. Может быть, за нее хотя бы платят?! Нет. Доплачивают? Тоже нет. Что бы солдат ни делал, пусть он даже проведет «на унитазах» все 30 дней в месяц, ему все равно заплатят одно и то же «денежное довольствие» в размере 2 тысяч рублей (согласно недавнему приказу министра обороны — раньше было еще меньше).

И если бы только в нарядах «на туалеты» было дело. В армии есть еще масса тяжелых, грязных и очень неприятных работ, которые тем не менее необходимо делать, — необходимость постоянного мытья полов, наряды по кухне (где надо мыть посуду и всю кухонную утварь уже за несколькими сотнями едоков), всякие погрузки-разгрузки, строительные работы (ведь казармы и подсобные помещения старые, их надо постоянно латать) и т. д. Но и это не всё. Ведь есть еще такие специфически армейские требования, как, например, строевая подготовка — физически крайне тяжелые, даже изматывающие упражнения типа «тянуть носок» и «стоять на одной ноге» по несколько часов в день.

Где солдату найти мотивацию, чтобы делать все это? Напомним — он ведь даже не доброволец. Он пошел в армию, потому что в противном случае ему грозил трибунал. В реальной армии реальный солдат не хочет ни мыть унитазы, ни заниматься шагистикой (совершенно не нужной для «гражданки») — он бы всегда предпочел, чтобы это делал за него кто-то другой.

Суть дедовщины предельно проста: старший «призыв» (отслужившие более половины срока, «деды») заставляют «младших» (новобранцев, «духов», «салаг» и т. п.) делать всю грязную и неприятную работу «за себя и за того парня». Заставляют в прямом смысле — путем насилия и устрашения.

Куда смотрят офицеры?

Вы спросите: куда же смотрят офицеры? Ответ простой: офицеры смотрят на унитазы. Ведь их задача — обеспечить, чтобы унитазы были чистыми. Но чистить их никто не хочет, и никакой позитивной мотивации офицер солдатам не может предложить. Слова про «учиться военному делу настоящим образом» в туалетном аспекте никого не убеждают. Ни сократить срок службы, ни дать больше денег офицер тоже не может. Он может только грозить трибуналом (но это муторно, да и не посадишь же все подразделение). Остается или бить солдат самому (но тогда офицер сам рискует пойти под трибунал за рукоприкладство)… или пустить дело на самотек, то есть — просто не мешать дедовщине.

Почему солдаты соглашаются на дедовщину? Ответ также очень прост: потому что так называемая уставщина — то есть перспектива мыть унитазы на протяжении всего срока службы — их привлекает еще меньше. В этом и заключается системность явления дедовщины: в ней есть «плюсы» для всех — и для старослужащих, и для «салаг», и для «господ офицеров». И главная, основная причина явления — безусловно, то, что сама по себе срочная служба в «уставном» варианте по сути своей чрезвычайно неприятна и некомфортна для всех участников процесса.

В чем же была суть «реформ Сердюкова», которые почти позволили взять дедовщину под контроль? Сердюков произвел в армии мини-революцию тем, что запустил в армию «аутсорсинг» — то есть фирмы с гражданским персоналом, которые — за деньги! — взяли на себя большую часть армейской «грязной» работы — уборку, стирку, работу в столовой и т. д. Этим была подорвана «экономическая» основа дедовщины: если становится меньше неприятных и тяжелых «неромантических» работ — уменьшается необходимость в принуждении одних солдат другими. Меньше принуждения — меньше насилия, меньше страдает достоинство принуждаемых, меньше становится почвы для убийств и самоубийств.

Почему дедовщина возрождается?

Нетрудно догадаться, что послужило основной причиной. Возможно, вы уже обратили внимание, что реформы «вора Сердюкова» носили отчасти противоестественный характер: ведь фактически «разворовавший армию» Сердюков настоял на том, чтобы отныне армия платила за то, что раньше всегда получала бесплатно. То, понимаешь, «всегда» туалеты в казармах чистили зубными щетками сами же солдаты со своим окладом в 2 тысячи рублей — а тут вдруг расхититель народного добра заставляет за это платить каким-то гражданским уборщикам, и совсем не 2 тысячи, а много больше.

Это ведь явный резерв для экономии, не правда ли? И для этого даже не надо обращаться к высокому начальству и требовать «вернуть все по-старому»: достаточно снова перевести солдат «на самообслуживание» явочным порядком, а деньги, выделяемые для «гражданских уборщиков», просто поделить по-братски между фирмачами и командованием части. Командирам — прибавка к жалованью, ну а солдаты просто служат «как положено», «как при Советской власти», несут «все тяготы и лишения воинской службы». По уставу!

То есть все просто: если призывную армию «оставить в покое» и предоставить самой себе — она тут же входит в свое естественное состояние. С дедовщиной.

Решающий конфликт рядового Шамсутдинова в ЗАТО Горный Забайкальского края разгорелся с офицером именно по поводу унитаза. Офицер требовал, чтобы рядовой его еще раз вымыл, Шамсутдинов не хотел. Тогда, по одной из версий, офицер схватил рядового и несколько раз макнул его головой прямо туда, «приучал к чистоплотности».

Шамсутдинов «в долгу не остался» и, начиная свою бойню, убил этого офицера первым.

Можно, конечно, списать все это на «криминал» и «нарушение дисциплины», выдав его, таким образом, за «нетипичный случай». Но лучше не надо. Те, кто служили (и не только они), поймут все и так…