В оба мои приезда народ был недоволен. Правда, как и на родине, мне никак не удается застать революционные массы в действии: в августе бунтовали и жгли, я прилетел как раз к самому началу, а улетел, когда все закончилось, по городу косяками носились полицейские автомобили, вроде бы я даже видел столб дыма где-то вдалеке, но не более; в январе захватили площадь перед Собором Святого Павла, но то ли в два часа дня революционеры еще спали, то ли выступали где-то еще — я снова никого не увидел.