Несколько дней назад в Киеве я слушал лекцию бывшего мэра Боготы, Энрике Пеньялосы Лондоньо. За три года правления он разбил в колумбийской столице несколько тысяч парков, построил 300 км велосипедных дорожек, жестко запретил парковать машины на тротуарах, создал отличную систему автобусных маршрутов (и пустил автобусы по выделенным дорожкам). Плотность автомобильного движения Пеньялоса снизил на 40% одним политическим решением: в час пик одного дня можно выезжать в город лишь машинам с четными номерами, следующего дня — только с нечетными.

Пеньялоса вообще считает, что все проблемы городов можно разрулить политическим решением. Правда, его чуть не отозвали избиратели, когда он эти самые решения начал принимать, но ничего, обошлось. И теперь всем нравится. Бывший мэр всюду зван, всюду принят, осыпан премиями, увешан консалтинговыми контрактами, считается пророком нового урбанизма.

Все это — за одну простую мысль: чтобы изменить город до неузнаваемости, нужны не деньги, не хитроумные схемы, разработанные мудрейшими экспертами, не качественный менеджмент, а политическая воля. Надо один раз решиться и сделать.

Например, убрать, наконец, из Москвы столицу. Здесь ненавидят федеральных чиновников, готовы затолкать им в задний проход осточертевшие мигалки, не выбрали в первом туре Путина, живут иной жизнью, чем в России. Что, собственно, делает этот конкретный город столицей РФ? Всего две вещи: статья 70, часть 2 Конституции («Столицей Российской Федерации является город Москва. Статус столицы устанавливается федеральным законом») и — 37.400 работников центральных аппаратов министерств и ведомств. Какой это процент населения города, считайте сами, если знаете, какова реальная численность московского населения. Но в любом случае меньше, чем полпроцента.

Ну, статью, положим, не так уж трудно отменить. Сколько будет стоить перевезти 37.400 чиновников в другой город? Смотря в какой именно. Если в Питер, посчитать легко. В 2006 году туда перевезли 343 сотрудников Конституционного суда. Стоимость переезда составила 221 млн рублей, не считая денег, потраченных на реставрацию и переоборудование помещений в Питере (вообще предлагаю расходы, связанные с недвижимостью, не учитывать — помещения ведомств в Москве можно продавать, а вырученные деньги тратить на создание офисов на новом месте; хватит с лихвой). Выходит 644.315 рублей на перевозимого чиновника. На круг — 24 млрд рублей. Это только кажется много; в прошлом году Москва получила из федерального бюджета 161 млрд рублей субвенций и субсидий. При Лужкове бывало поменьше, порядка 40 млрд рублей в год. Бывший мэр вытребовал эти деньги, ссылаясь как раз на то, что Москва выполняет столичные функции.

Ну и не надо этих денег Москве — можно потратить их на перевод федеральной власти, скажем, даже не в Питер, а в Нижний Новгород. А через десять лет — например, в Екатеринбург. А еще через десять — почему бы не в Красноярск или Хабаровск?

Столичный статус, вне всяких сомнений, пойдет этим городам на пользу. Пример у нас под боком. В 1997 году столицу Казахстана перенесли в заштатный городишко Акмолу с населением около 300.000 человек, а сейчас там, в Астане, красота, современная инфраструктура и 743.000 жителей. Это все стоило денег — только с 2001 по 2005 год казахское правительство потратило на программу развития своей столицы $2 млрд, но частные инвесторы вложили как минимум столько же, потому что частные инвесторы любят быть поближе к правительствам. Собственно, те сотни тысяч людей, которые занимаются в Москве околовластным бизнесом, поплакали бы — да и переехали. А потом переехали бы опять: хочешь жить — умей вертеться.

Бразильцы построили свою столицу более или менее с нуля, рассчитывая на 500.000 жителей, — теперь население Бразилиа 2,5 млн. Города, где сидит власть, растут и напитываются деньгами. Но Москве вредно расти дальше, и деньги в ней все равно останутся — инфраструктура для бизнеса здесь уж больно хороша, и рынок сбыта большой и богатый.

Гастролирующая столица — это не так уж и страшно. Прежде чем построили Вашингтон, американский конгресс заседал поочередно в восьми городах. Прежде чем канадской столицей стала Оттава, парламент собирался то в Торонто, то в Квебек-сити. Правда, это примеры XVIII-XIX веков, сейчас столицу если уж переносят, то без намерения возить ее дальше по стране, как политический цирк шапито. Но Россия — особая страна. Это не Австралия, не Индия, не Казахстан, не Бразилия, не Танзания, не Белиз, не Кот д'Ивуар, не Нигерия, не Мьянма, не Южный Судан, не Малайзия, не Вьетнам, не Пакистан, не Лаос, не Турция, не Филиппины, не Израиль, не Оман, не Саудовская Аравия, не Индонезия, не Бутан, не Литва, не Ботсвана, не Гвинея-Бисау, не Германия и тем более не Палау — ни одна из стран, в последнюю сотню лет переносивших столицу. Хотя что это я говорю: Россия тоже в этом ряду! Но у нее все равно особенный путь. Наш, российский: отправим столицу на гастроли!

Править Россией из Москвы нелепо. Москва, отчасти благодаря своей слишком давней столичности, перестала быть российским городом. Мигрирующая столица не позволила бы ни одному из российских региональных центров пройти этот путь до конца, но дала бы каждому шанс на ускорение, на укрепление своей культурной идентичности, на технологический даже скачок. Вон что один Гельман устроил в Перми, — представьте себе, что с этим городом сделали бы 10 лет столичных функций!

Понятно, что чиновники станут сопротивляться переезду — особенно если он не будет последним. И вот тут самое время вспомнить Пеньялосу: это в первый раз решение принимать трудно. А потом всем все нравится. Политическая воля, вот в чем соль.