Министерство просвещения разослало по школам методики, рекомендующие учителям выявлять детей, склонных к агрессивному поведению, еще до того, как эта склонность выльется в какие-то реальные деструктивные поступки.

К группам риска отнесены ситуации, когда ребенок живет в неблагополучной семье, разочарован во взрослых, чувствует социальную несправедливость, у него низкая успеваемость, он не общается с одноклассниками.

Таким образом, Минпросвещения, с одной стороны, пытается загрузить школьных педагогов работой, за которую по должности отвечают органы опеки и попечительства, а с другой — в каком-то смысле ломится в открытую дверь. Потому что школьные учителя — если они педагоги не только по записи в трудовой книжке, но по призванию — делают такую работу без всяких методичек и понуканий сверху. Или, как говорил по другому поводу товарищ Сталин, других учителей у меня для вас нет?

Кончайте расслабляться

Вообще инициатива Минпросвещения совсем не новая и не претендующая на копирайт.

В мае этого года уполномоченный по правам ребенка Анна Кузнецова также выдвинула план по повышению безопасности школьников.

План включал введение в школах должностей наставников и особую работу с детьми, которые состоят в подозрительных группах в соцсетях. Не забыты были и родители: федеральная детозащитница предлагает наладить систему их информирования о потенциально опасных занятиях детей, например об их увлечении «деструктивной информацией».

А уполномоченный по правам ребенка в Московской области Ксения Мишонова в прошлом сентябре предложила усилить контроль безопасности в школах, вплоть до личного досмотра учеников, как это делается при входе на вокзалы.

Мы все понимаем, что такие ситуации в школе только выходят на поверхность, а причина их — за ее пределами, в семье. Но все равно это звенья одной цепи. С нашей стороны мы можем повлиять на ситуацию с охраной объектов, где находятся дети. Но к тому, как реагировать на опасность изнутри, мы оказались не готовы, — сказала она тогда «Ридусу».

Учителя должны перестать жить «расслабленной» жизнью, призывает детская правозащитница.

Например, если опоздание в школу малышей не вызывает тревоги, то когда на урок опоздал девятиклассник, это сразу должно вызывать подозрение. Такого старшеклассника опасно пропускать в школу без досмотра или хотя бы без консультации с его родителями.

Мы ведь сейчас не имеем права ребенка на входе в школу остановить, даже прикасаться к нему противозаконно, не говоря уже о его личном и его вещей досмотре. То есть я предложила учителям найти за неделю способ, как мы можем не пустить ребенка в класс, не нарушая при этом никаких законов, региональных и федеральных, — объясняла чиновница.

Председатель Всероссийского педагогического собрания Валентина Иванова тогда в интервью «Ридусу» поддержала эти инициативы, указав, что «потенциально опасных» детей нельзя оставлять без постоянного контроля.

Как с цепи сорвались

Такие опасения имеют под собой, конечно, реальные основания. За последние годы российские школы в самом деле поразил «вирус бешенства», но феномен состоит в том, что стреляли в одноклассников или бросались на них с ножами в основном не социально неадаптированные, а вполне благополучные подростки. То есть как раз те, кто никаким образом не давал оснований заподозрить себя в склонности к агрессивному поведению.

Почти все такие случаи являются кульминацией школьного троллинга, который в латентном периоде может тянуться годами и в экстремальных случаях выплескивается таким вот образом, сказала «Ридусу» бывший руководитель кризисного центра «Выход есть» психолог Вероника Ерофеева.

Школьная травля — феномен не новый, она существовала всегда. В последние годы педагогическое сообщество хотя бы пытается как-то на обстановку в детских коллективах влиять, ведь раньше само наличие школьного троллинга официально не признавалось, — поделилась она своими наблюдениями.

До чего может довести троллинг со стороны сверстников, было беспощадно точно показано в фильме «Чучело», который Ролану Быкову каким-то чудом удалось снять в те времена, когда советские школьники официально считались самыми счастливыми детьми в мире.

Ну, кто здесь хочет меня потроллить?Игорь Серебряный

Сама школьная система является питательной средой для троллинга, потому что она поощряет серость и одинаковость, а яркие, самобытные, выбивающиеся из общей массы дети не просто не находят поддержки у учителей, а часто напротив, сами педагоги присоединяются (косвенно, разумеется) к клану «гонителей».

Если вы думаете, что современная российская школа чем-то отличается от школы, показанной в фильме Быкова, значит, вы давно не ходили в школу.

Противовирусная обработка

Но радикально выправить атмосферу в классе, если уж туда проник вирус троллинга, вряд ли получится. Коли уж подростки вошли во вкус самоутверждаться путем издевательств над одним из своих товарищей, то даже если объект их троллинга перевести в другую школу, это не поможет.

В любой социальной иерархии есть кто-то, кто находится в самом низу. Ну и что, если вы уберете оттуда самого последнего? Его место моментально займет бывший предпоследний, и все начнется по новой, — жестко констатирует Ерофеева.

По ее мнению, никакие меры административного или охранного характера такую ситуацию не изменят; она просто существует в другом измерении, куда взрослые не могут проникнуть в принципе.

Самое худшее, что в такой ситуации могут сделать взрослые, — это дать знать подросткам, что они поддерживают жертву троллинга, проводить какие-то классные собрания и т. д. (то есть именно то, что предписывает методичка Минпросвещения. — Прим. „Ридуса“). Тогда „неприкасаемого“ вообще сживут со света. Выход — работать именно с этим подростком, обучать его, как перестать быть изгоем, белой вороной. Но это может вызвать неприятие уже со стороны самого объекта троллинга — ведь мы таким образом пытаемся загнать его в общие рамки, сломать его индивидуальность, — признаёт психолог.

В том, что нейтрализовать вспышки бесконтрольной агрессии в школах можно рассылкой методик, сомневается и Татьяна Редина, коллега Вероники Ерофеевой из коррекционной школы.

«Любой учитель, если он не отбывает срок в классе, а действительно живет жизнью своих учеников, должен заметить, что с кем-то из детей происходит что-то неладное. Но, повторяю, для этого учитель должен ощущать „вибрации“ своего класса, а не просто читать предмет. К сожалению, когда перед тобой сидит тридцать детей и все они — в переломном возрасте, учителю бывает очень сложно понять, что какой-то из ребят скатывается в зону риска», — говорит Редина.