Читаю в ленте соцсетей: «Выступления в защиту Сафронова считаю безответственными. Они уже начинают походить на некое ритуальное действо: раз органы загребли кого-то из тусовки, тусовка обязана выразить свое „фи“».

Мысль понятна, доля справедливости в этом заявлении есть. Но мизерная, она заключается лишь в одном: действительно, тому, кто не в «тусовке», рассчитывать на поддержку в подобной ситуации намного сложнее.

Но именно потому любой здравый человек должен выступать в поддержку Сафронова.

Почему? Потому что, поддерживая Сафронова, мы выступаем отнюдь не за легализацию промышленного шпионажа, в котором, по сути, обвиняют журналиста, мы выступаем за максимальную прозрачность работы спецслужб.

Нынешняя скрытность их деятельности, помноженная на безграничные технические средства контроля, открывает широчайшие возможности для любых злоупотреблений.

В результате мы получаем целую когорту эдаких полубогов, которые могут по своему усмотрению решить судьбу того или иного человека. Причем государственные интересы в подобных вопросах нередко остаются в некой несвязанной параллели.

Лица, о которых я пишу, живут под множеством чужих фамилий, ездят на авто с левыми номерами, руководствуются исключительно внутренними ведомственными документами. Завел на кого-то оперативное дело, подготовил соответствующие рапорты — читай тот уже «шпион» или какой иной злодей.

Отдельный их инструментарий — возможности внесения человека в различные «списки». Эта тема неплохо раскрыта в повести Дмитрия Быкова «Списанные». Все изображенное там несколько гиперболизировано, но приближено к реальности. Автор этих строк не понаслышке знаком с подобной проблемой. Несколько лет назад мои личные недруги, наделенные широкими полномочиями, тайком, практически задним числом, внесли мое имя в список террористов Росфинмониторинга. Вскоре проблему удалось преодолеть, «ошибку» быстро признали, теперь госорганы не имеют никаких официальных претензий. Однако у многих корпораций и иных полугосударственных формаций есть свои собственные «списки», которые никак не соотносятся с официальными. В итоге Сбербанк до сих пор меня отказывается обслуживать — для них я террорист. Даже несколько судов не помогли: оказывается, мы живем в эпоху якобы свободного рынка, потому Сбербанк имеет право считать меня кем хочет. В той ситуации я плюнул. В конце концов, я и сам не желаю иметь дел с организацией, которая, как показывают последние события, полна извращенцев.

Да и речь не обо мне. Меня такими мелочами не проймешь, и вернусь к тому, с чего начал. Сегодня стало известно, что «госизмену Сафронова» выявил некий безымянный генерал СВР, это и легло в основу обвинения. Только кто мешал тому генералу взять и обвинить Сафронова, исходя из личных интересов? Необязательно Сафронов обидел чем-то генерала, последнего могли попросить какие-то не менее авторитетные заинтересованные лица.

Хочется, конечно, верить, что все совершенно иначе, что государственный произвол не достиг столь высокого уровня, что Сафронов действительно виновен в том, в чем его обвиняют. Но почему мы должны верить на слово спецслужбам? Особенно после «дела Голунова»? Почему во всем здравом мире существует презумпция невиновности подсудимого и только крупнейшие мировые империи вкупе с самыми тоталитарными режимами продуцируют презумпцию невиновности спецслужб?

Обращаюсь к тем «не сотрудникам», кто уже сейчас уверен в виновности Сафронова: «Почему вы считаете, что сами никогда не окажетесь „злодеем“ для какого-то авторитетного генерала?»

Сегодня каждый должен добиваться прозрачности работы всех без исключения спецслужб. Раз мы все перед ними на «цифровом блюдечке», значит, должна быть и обратная сторона. Если сегодня этого не добиться, завтра может оказаться поздно. Кто может гарантировать, что какой-то законспирированный, но авторитетный генерал, наделенный безграничными полномочиями, не возжелает, например, спасти человечество от перенаселения, допустим, путем распространения некоего вируса? Вы считаете подобную историю фантастикой?

В XXI веке человек не должен ощущать себя вошью в реальном мире ни перед кем, кроме подлинного Бога (в любом понимании слова — Конституция до сих пор дарует нам свободу совести). Исключительно тайная деятельность спецслужб — повторюсь — это создание условий для злоупотреблений, кумовства и непрофессионализма, иначе говоря, последовательный путь назад, в пещеры.