Наверняка у каждого в жизни бывали такие моменты, когда он сожалел о чем-то. Что-то не то сделал, не то сказал, или наоборот — промолчал, когда нужно было сказать. Да много о чем. У каждого свои скелеты в шкафу. Лично в моем шкафу этих «скелетов» больше, чем воинов в Терракотовой армии. И среди прочего я очень жалею… об одном несовершенном преступлении.

Сразу после школы, в 1988 году я устроился работать в Грозненскую студию телевидения. Оформили меня на должность «бутафор-декоратор», но по факту работал осветителем. А еще у меня был ключ от хранилища, где складировались отснятые кинопленки.

В то время все сюжеты на выезде в основном снимались именно на кинопленку с аудио- синхроном, за редким исключением, когда по особым случаям выезжала «передвижная телевизионная станция» — ПТС. И все сюжеты снятые в городе, в районах, на производствах, в гостях у местных деятелей искусства и передовиков труда, хранились именно в этом хранилище.

Это было небольшое, белое одноэтажное здание, слева от входа в парк со стороны железного моста. Иногда меня просили принести такой-то материал, для очередной программы, и я его каким-то образом находил (не помню, хоть убей, как в этих помещениях я выбирал нужные коробки с пленками).

Через пару лет я ушел с ТВ. А ключ у меня остался, просто забыл отдать. Еще через пару лет начался бардак и про тв я окончательно забыл.

И вот, незадолго до первой войны я вдруг вспомнил про этот ключ. И не поленился, и поехал в парк, подошел к этому зданию, вставил ключ и… дверь открылась! Его за это время не поменяли! 

Было многолюдно и я, составив в голове план ограбления, потихоньку оттуда свалил.

Через пару дней, сидели с друзьями, судачили о возможной войне. Часть друзей была уверена, что все закончится за пару дней, а другая, совсем малочисленная, в которую входил и я, что малой кровью не обойдется. И я выдвинул идею- «Колдыбаям все равно плевать на это дело, давайте из хранилища пленки украдем. Там столько интересных сюжетов, столько документалки, разнесут же». Хотя, что будет все настолько ужасно и разрушительно даже мы, уверенные в большой войне, не думали, но я был уверен, что эти пленки просто выкинут, как мусор. На меня посмотрели, как на полоумного. «Зачем это тебе», «что, больше всех надо», «сами разберутся»… Я дал слабину, поддался. Ну, а уж как «кому больше всех надо» и как «сами разобрались» мы все знаем. Сожгли людей, сожгли город, сожгли память…

Да, история не терпит сослагательного наклонения. И все же каюсь. Простите, что не совершил тогда это преступление, своровав для нас эту память…