100-летнюю годовщину окончания Первой мировой человечество отметило хоть и громко по форме, но довольно тихо по существу. Все-таки те события происходили достаточно давно и их, конечно, затмил по масштабу ужас Второй мировой. Хотя многие считают, что это были не две разные войны, а два разных этапа одной единой.

С этой точкой зрения можно было бы согласиться, если бы не одно очевидное но. Первая мировая война не случайно называлась империалистической — ключевые ее участники сражались за колонии и рынки сбыта. Никаких иных причин воевать у них просто не было. А вот в ходе Второй мировой они появились, причем сразу две — человеконенавистническая, нацистская, и антагонистическая ей, советская. 

Первая причина, понятно, воплотилась во всем своем кошмаре в гитлеровском режиме Германии, вторая была в тот момент реализована в СССР и во многом спасла его от катастрофы. В этом убеждает даже беглое сравнение его участия и достигнутых в итоге результатов в двух глобальных схватках. Буквально во всех областях.

Мощь или немощь

Вряд ли кто-то будет спорить, что основа победы в войне закладывается на полях и заводах. Если нет современной промышленности и развитого сельского хозяйства, рассчитывать на победу весьма затруднительно. Ее и не случилось в Первой мировой, в которую по совершенному недомыслию позволили втянуть свою отсталую страну царь Николай II и его окружение.

Если показатели в сельском хозяйстве России тогда еще можно было считать удовлетворительными, то промышленные оставляли желать много лучшего. По ключевым для той эпохи параметрам, в частности производству чугуна, Россия была далеко не в лидерах. Что и проявилось в серьезных проблемах с производством вооружений и боеприпасов. Можно даже сказать, что для последних особенно. Случалась катастрофическая нехватка артиллерийских снарядов. В результате условно на десять германских залпов нашим артиллеристам зачастую отвечать приходилось только одним.

Не хватало и современной военной техники — своих танков не было вообще, а самолетов было явно недостаточно. И самое главное, заводов и фабрик, где можно было бы наладить их производство, не существовало в природе. Планы по их созданию сформировались уже в ходе войны, экономически проигранной еще до ее начала. 

Совсем иная ситуация сложилась в преддверии и в ходе трагической, но победоносной Великой Отечественной и Второй мировой войны в целом. К ней СССР подошел во всеоружии во всех смыслах этого слова. За годы первых пятилеток была сформирована индустриальная база, которая даже в условиях оккупации значительной части территории давала фронту все необходимое и оптимального качества.

Трудно сравнивать показатели по производству танков и самолетов, но вот объемы выпуска стрелкового оружия и пулеметов сопоставить все-таки правомерно. Так вот, они отличаются в десятки раз в пользу СССР.

Казалось бы, в Первую мировую положение страны могла бы поправить помощь западных союзников. Так вот и с ней, как ни парадоксально, у царской России дела обстояли намного хуже, чем у Советского Союза. Скорее русская армия во время Первой мировой помогала союзникам, чем они ей. В годы же Великой Отечественной поставки шли по ленд-лизу из США и Великобритании потоком, причем по трем направлениям сразу. Продумано было все до мелочей, в том числе в плане логистики, несмотря на отчаянное противодействие противника.

В результате лучшие в мире советские танки сопровождала лучшая в мире советская пехота не только на родных полуторках, но и на американских студебекерах. Советский ас Александр Покрышкин устанавливал свои рекорды по сбитым гитлеровским самолетам в том числе на американской «Аэрокобре». Ничем подобным бойцы царской армии похвастаться не могли, они вынуждены были в основном сражаться тем, что могла дать слабая экономика самой николаевской России.

Вместе или порознь

Одних вооружений, даже самых отменных и в большом количестве, для победы недостаточно. Требуется еще и единство в обществе, его нацеленность на разгром врага и на фронте, и в тылу. Понятно, что и в морально-политическом плане позиции СССР во Второй мировой были намного крепче, нежели царской России в Первой.

Наша страна в 1914 году вступила в страшную и тяжелую войну сразу на нескольких фронтах, причем будучи не только отсталой в социально-экономическом плане, но еще и абсолютно раздробленной в общественно-политическом. И дело вовсе не в большевиках, которые изначально выступали против авантюры царя Николая II и его двора. Социал-демократы не представляли в 1914 году значительной силы — их лидеры или были в ссылках и тюрьмах, или скрывались в Западной Европе. Повлиять сколько-нибудь существенно на обстановку в России и вокруг нее они не могли.

Само общество оказалось расколотым, прежде всего по имущественному признаку, на небольшую прослойку аристократии и буржуазии и огромные массы бедняков, страдающих от голода, нищеты и рабских условий труда. 

Интеллигенция в массе своей была настроена оппозиционно. Источником пацифистской пропаганды стали опять-таки не большевики, о которых мало кто слышал до 1917-го, а многие деятели культуры и искусства.

В Госдуме шли бесконечные дебаты, правительственная чехарда не давала возможности сконцентрировать силы на том, чтобы вся страна работала как единый механизм. Сама капиталистическая экономика мешала необходимой милитаризации производства.

Тогда даже теоретически невозможно было себе представить то, что в период Великой Отечественной стало реальным. В 1941—1945 годах лозунг «Все для фронта, все для победы!» не был красивым, но пустым девизом. Все основные рычаги были сконцентрированы в руках государства, даже мелкие частные артели работали на победу. Никакой пацифистской пропаганды, никаких парламентских дебатов — все строго в рамках единоначалия. Никакой правительственной чехарды, что отметил Сталин в знаменитом тосте за здоровье русского народа в 1945 году. Действительно, в самый трудный момент никто не ставил вопрос об отставке правительства, которое допустило ряд явных просчетов, в результате которых враг оказался у ворот Москвы, а потом и Сталинграда.

Никаких бунтов даже в блокадном Ленинграде. Все прекрасно понимали, что без жертвенности остановить такого сильного и лютого врага невозможно. Хотя, конечно, принимались и суровые меры — штрафбаты и заградительные отряды. Но ведь и Временное правительство пыталось хоть как-то навести порядок в войсках, хотя и безуспешно.

При царе толком не велось никакой идеологической работы, в то время как в Красной армии действовали комиссары, а потом замполиты, которые денно и нощно следили за морально-психологическим состоянием бойцов. Именно они, а не только командиры в меру своих возможностей и способностей внушали красноармейцам веру в свои силы, в способность победить врага. Поэтому уровень дезертирства за редкими исключениями оказался в Великую Отечественную на порядок ниже, чем то, что наблюдалось на фронтах в конце Первой мировой.

Ну а происходившие в 1917 году так называемые братания с противником в Великую Отечественную были просто немыслимы. Абсолютное большинство солдат и офицеров РККА были настроены на решительную борьбу с теми, кто сжигал мирные города и деревни, расстреливал и морил голодом пленных.