Для того чтобы понять, что же на самом деле происходит в Беларуси, мы поговорили с руководителем Консервативного центра «NOMOS» Петром Петровским.

— Какая обстановка сейчас в Беларуси? Какие изменения видны в жизни белорусского общества?

Пётр Петровский: В Беларуси обстановка довольна спокойная. Хотя следует отметить, что под вилянием девальвации весной казахского тенге, а теперь и российского рубля, а также украинской трагедии, сопровождающейся резким спадом в экономике нашей южной соседки, а также обесцениванием гривны, в Беларуси также произошла девальвация белорусского рубля на 35%.

— Это вызвало какие-нибудь протесты в среде белорусских граждан, либо активизацию оппозиционных лидеров?

Пётр Петровский: Скорее девальвация вызвала некоторую нервозность на валютном рынке. Под обменниками появились очереди и чувствовалась нехватка валюты в розничном обмене. В политическом же плане всё достаточно спокойно и стабильно. Группы диссидентов, в которые превратилась оппозиция, сегодня заняты собой. Они пытаются подготовиться к президентским выборам. Однако, им договориться не удалось. Скорее всего, они пойдут на выборы разрозненными колоннами.

Что же касается их рейтинга, то даже оппозиционный и прозападный Независимый институт социально-политических исследований констатирует, что под влиянием событий на майдане и вопреки экономической ситуации в регионе, рейтинг Лукашенко достигнул такого высокого уровня, которого он до этого достигал в пики избирательной компании. Это вызвано тем, что люди стали больше ценить безопасность, порядок и стабильность, а их издержки терпеть во имя избежания в Беларуси украинского сценария.

— Почему белорусское общество обеспокоено возможностью развития украинского сценария в Беларуси?

Пётр Петровский: Если вспомнить президентские выборы 2006 и 2010 гг., то две эти компании заканчивались массовыми беспорядками со стороны сторонников оппозиционных сил. Поэтому избирательная компания всегда в Беларуси ассоциируется с попытками оппозиции дестабилизировать ситуацию. В этой связи представители оппозиции оказались в очень тяжелой ситуации. Костяк оппозиции составляют либералы-русофобы, которые боятся в связи с возможными действиями на площади стать причиной распространяемого ими же слуха о попытке аннексии Беларуси после возможной «плошчы-2015». С другой стороны, сценарий плошчы в Беларуси стало поддерживать мизерное число граждан. Их менее 3,6% по данным последних соцопросов. Также резко сократилось число приверженцев интеграции с ЕС. Украинские события вызвали обратную реакцию консолидации белорусского общества и власти во имя сохранения суверенитета, стабильности и безопасности в стране.

— Вы сказали про консолидацию белорусов во имя суверенитета, а также в распространении частью оппозиционеров слухов о возможной попытке аннексии Беларуси со стороны России. Что эти слухи из себя представляют? Как на них реагирует общество? Появляются ли в связи с этим антироссийские настроения?

Пётр Петровский: Слухи о возможной аннексии Беларуси Россией распространяются как это ни странно сразу с двух лагерей. С одной стороны — это, как уже было сказано, прозападные диссиденты-русофобы из оппозиционных или околооппозиционных кругов. Они создают соответствующие экспертные и аналитические материалы, смысл которых сводится к тому, что якобы «Россия только тренируется на Украине, а следующей будет Беларусь», ибо «непокорный» и «неподчиняющийся» Москве Лукашенко рано или поздно Кремлю надоест, а замене на более послушного и лояльного пророссийского кандидата, предпочтут «инкорпорацию» Беларуси в состав России.

С другой стороны подобные слухи очень сильно распространяются со стороны так называемых «пророссийских элементов». В их среде нагнетается ситуация о якобы «притеснении» русских, о русофобии Лукашенко. А в среде самых радикальных пластов этих сил присутствуют попытки призыва к ликвидации самой белорусской государственности.

Все подобные заявления двух противоположных лагерей, как я их называю русофобов и белорусофобов, только и делают, что могут привести к дестабилизации ситуации. В обществе же, благодаря государственному контролю над большинством источников информации, а также из-за довольно сильного прагматизма белорусов, подобные идеи не получают поддержки.

— Вы упомянули про то, что пророссийские силы говорят о притеснении русских в Беларуси. Но появляется же информация, что часть предметов в белорусских школах переводят с русского на белорусский язык, топонимику уже перевели. Многие эксперты заговорили о новой волне белоруссизации и дерусификации.

Пётр Петровский: Во-первых, никто нигде не запрещает русский язык. Это инсинуация и провокация. Государственный статус русского языка у нас закреплен законодательно на референдуме и никому в стране и голову не пришла идея его отменять. Что же до изучения истории Беларуси и географии Беларуси, то следует сказать, что до середины 2000-х гг. эти предметы изучались на белорусском языке. После их по каким-то причинам перевели на русский. Хотя смысла в этом, как оказалось, не было.

Возвращение же преподавания этих предметов на белорусский язык вызвано тем, что за 2000-е гг. сфера употребления белорусского языка резко сократилась. Если в советское время в БССР была белорусскоязычная телерадиокомпания, то сегодня этого нет. Ради экономии государство отказалось издавать нормативно-правовую базу на двух языках. В связи с этим у нас оказалось, что права белорусскоязычных ущемлены. Это кстати повлияло и на ассимилятивный процесс. Если в 1999 году белорусский язык своим родным считало 74%, то в 2009 году их число уменьшилось до 53%. Как видно, руководство страны в своей политике уравнивания белорусского языка с русским, исходит из ассимилятивной тенденции, которая возникла под влиянием большого информационного русскоязычного сегмента. Ведь понятно, чтобы конкурировать с российскими СМИ, имеющими большую аудиторию, следует соответствовать им в языковом плане охвата аудитории. Использование же белорусского языка СМИ автоматически ограничивает аудиторию контингентом, владеющим языком. А это население Беларуси плюс представители белорусской диаспоры в мире. Итого не более 20 миллионов человек.

Сейчас следует говорить не о какой-либо эфемерной белоруссизации, а о предоставлении равных прав представителям всех языковых групп. Сегодня важно, чтобы два государственных языка в Беларуси существовали на равноправных началах, чтобы была гармония, а не противостояние.

Кстати, нагнетая обстановку, «пророссийские» в кавычках силы играют не лучшую роль, создавая негативный в глазах общества образ России как белорусофобского государства, непризнающего существование белорусского языка.

— Но в России никто не ставит под сомнение существование белорусского языка.

Пётр Петровский: Это выносят на повестку дня так называемые «пророссийские» эксперты и публицисты, использующие историческую науку уровня 19 века для аргументации отсутствия белорусского самостоятельного народа, а значит и самостоятельного языка. Белорусское государство, а также и общество очень болезненно реагируют на подобные заявления. И это понятно. Ведь белорусский народ является субъектом права, вписанный в Основной закон страны. Непризнание существования белорусского народа с его языком, историей и культурой, автоматически расценивается со стороны Белорусского государства как попытка отказать в праве Беларуси на собственное суверенное существование.

И любое сомнение в праве на суверенитет государства, в какой бы стране оно не прозвучало, сразу ставит крест на том, кто это высказал. Вот почему авторы подобных идей сегодня являются практически персонами нон-грата для белорусских властей, так как подвергают сомнению их право на существование.

Сегодня пока нет никакой нервозности и проблем между русскими и белорусами. В этом отношении ситуация вообще никак не поменялась. Но любое подогревание ненависти с любой стороны, в конце концов, может дать опасные плоды. Поэтому, чтобы враги евразийской интеграции не использовали проблемы с белорусским языком для разжигания русофобии, российским экспертам, общественным деятелям следовал бы морально или даже гуманитарно поддержать белорусский язык. Мы видели подобные примеры в истории, которые ломали навязываемые русофобами шаблоны. Таким символом языковой дружбы может стать Владимир Мулявин — русский сибиряк, руководитель ансамбля «Песняры», который сделал для белорусского языка, культуры и русско-белорусской дружбы столько, сколько не сделал, наверное, ещё никто в гуманитарной сфере.

— Однако, если с языковым планом мы разобрались, то многие эксперты поднимают вопрос о «переписывании» истории в Беларуси. Например, Егор Холмогоров после своей недавней поездки в Беларусь не раз выступал с проблемой «литвинизации» Беларуси.

Пётр Петровский: Чтобы вы поняли масштабы «литвинизации», то приведу данные переписи. Около 50 человек записало себя литвинами. В России, насколько я знаю, в момент переписи были зафиксированы скифы, сарматы и даже эльфы. Но никто не говорит о «скифизации» или «эльфизации» России.

Подобные заявления строятся на незнании ситуации и на восприятии желаемого действительным.

— Но тот же Егор Холмогоров был поражен размахом восстановления замков и дворцов времён Великого княжества Литовского, воздвижением памятников великому князю Ольгерду в Витебске, праздновании годовщины Битвы под Оршей.

Пётр Петровский: Начало восстановления замков в Беларуси дотируется ещё советскими временами, когда о «литвинизации» вообще никто не знал. И связано это с простым обязательством сохранения историко-культурного наследия. Например, Мирский замок имеет статус исторического памятника ЮНЕСКО. Если исходить из логики Холмогорова, то все эти памятники нужно либо снести, либо оставить руины.

С другой стороны, установка памятнику Ольгерду не является чем-то русофобским. Даже наоборот. Первый памятник Ольгерду как и другим князьям литовским, таким как Гедимину, Кейстуту, Довмонту и Витовту, был установлен российским императором Александром II в 1862 как часть экспозиции памятника Тысячилетия России в Новгороде. В городе Витебск Ольгерд был в одно время местным князем. Построил церковь Благовещения. Был женат сначала на витебской, а потом и на тверской княжне. Похоронен же Ольгерд в православном соборе города Вильнюса. Поэтому рассматривать акт установки памятника Ольгерду как фактор переписывания истории не стоит. Наоборот, белорусская историография как и в дореволюционной России и доселе рассматривает Великое княжество Литовское как Литовскую Русь имеющую особенности своего развития, благодаря которым и сложился из древнерусского корня современный белорусский народ.

Что же касается Битвы под Оршей 1514 г., то её никто на государственном уровне не праздновал. Были проведены исторические конференции, выставки на общественных началах в границах научных сообществ. Вообще же следует сказать, что Битва под Оршей — это трагическое событие для обоих наших народов, предков Руси Литовской и Руси Московской. И сегодня мы не вправе допустить подобных событий в нашей истории ещё раз. Эта трагедия между нашими народами должна служить нам общим уроком.

Но самое печальное, что российские эксперты забыли, что Беларусь — одна из немногих стран постсоветского пространства, которая не отказалась от советского прошлого, от памяти о Великой Победе 9 мая 1945 года. Почему-то мало кто в России обратил внимание на открытие в этом году нового здания музея Великой Отечественной Войны в Минске. Историческая память живет в белорусах и это следует помнить.

— Многие эксперты говорят, что Александр Лукашенко решил повернуть на Запад. В доказательства приводятся факты интенсификации отношений между Беларусью и ЕС, а также возможного участия президента Беларуси в ближайшем саммите Восточного партнёрства в Риге. Как вы оцениваете такие заявления?

Пётр Петровский: Если говорить об отношениях Беларусь-ЕС, то их можно оценить или как очень плохие или как плохие. Против нас введены санкции государствами ЕС. Гражданину Беларуси очень тяжело получить визу — тяжелее, чем гражданину России. При этом, многие белорусы имеют родственников в странах ЕС. Многие регионы просто оказались разделёнными. Существуют деревни, находящиеся в разных государствах. Но жители не могут попасть друг к другу в гости, так как отсутствует упрощенная процедура получения виз, малое приграничное движение, а значит и пункты облегченной формы пересечения границы. С другой стороны, выбирать между плохими и очень плохими отношениями с ЕС на протяжении практически всего периода независимости несёт на себе большие экономические издержки. При этом, как заявил министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей, улучшение отношений с ЕС ни в коем случае не должно идти в ущерб отношений Беларуси и России, которые имеют стратегический характер. И это видно по реакции белорусской стороны на увеличение НАТО своего контингента у наших границ. В рамках Союзного государства Беларуси и России усилена белорусско-украинская граница. Проходят сборы всех запасников для дальнейших крупномасштабных учений.

— Как Вы оцениваете политику реэкспорта из ЕС запрещенных продуктов Беларусью в Россию?

Пётр Петровский: Наверное, это самая туманная и непонятная область в белорусско-российских отношениях. С одной стороны, существуют устные договоренности с российской стороной по разрешению реэкспорта с последующей переработкой в Беларуси и дальнейшем экспорте в Россию. С другой стороны, вообще отсутствует законодательный запрет на реэкспорт. С третьей же стороны, Россельхознадзор высказывает претензии не по реэкспорту, а по качеству продукции. Причем в список предприятий, производящих согласно россельхознадзору якобы некачественные продукты, попало достаточное количество тех, которые либо находятся на реконструкции и физически не способны к экспорту продукции в Россию, либо те, кто не работает с российскими рынками. В конце концов сам Владимир Путин признался, что ему ситуация с запретом ввоза белорусской продукции Россельхознадзором неизвестна. Многие белорусские эксперты связывают этот запрет с недобросовестностью конкурентов.

На мой же взгляд по этой проблеме следует ещё раз встретиться главам государств Беларуси и России и выработать приемлемое для обеих сторон решение. Однако, если копнуть глубже, то проблемы с белорусскими товарами — это итог очень медленных темпов интеграции в ЕАЭС. Если бы изъятия и ограничения были сняты уже в 2015 году, на чём настаивала белорусская сторона, то мы бы наблюдали совершенно иную картину. В противном случае у нас подобные явления будут возникать аж до 2025 года, пока все изъятия и ограничения не будут сняты.

— Какой Ваш прогноз на 2015 год в белорусско-российских отношениях?

Пётр Петровский: 2015 год как для Беларуси, так и для России является достаточно сложным. Беларуси предстоит пережить очередную президентскую компанию. При этом, с одной стороны, страна консолидирована на фоне украинской трагедии. Оппозиция полностью дезориентирована. Ближайший конкурент действующего президента имеет рейтинг в 15 раз меньший.

С другой стороны, Беларусь, как и весь регион, входит в глубокую рецессию. Обоюдные санкции между Россией и Западом, милитаризация региона из-за украинского кризиса, фактическое начало гонки вооружений, схлопывание экономик региона не может не повлиять на ситуацию в стране. В декабре 2014 года президент Беларуси поменял правительство, а также свою администрацию, которая в белорусской системе управления играет центральную роль. Её руководителем назначен Александр Косинец — достаточно неоднозначная персона. Хирург по образованию, доктор медицинских наук, этот человек привык работать в чрезвычайных ситуациях и принимать мгновенные решения. Поэтому мы ждем от него каких-то новаций, которые смогли бы смягчить кризисные явления, исходящие извне.

Думаю, в 2015 году белорусско-российские отношения будут окрашены проблемой выработки общих решений тех кризисных явлений как экономического характера, так и сферы безопасности в регионе, а также построением евразийского интеграционного пространства. Это главные общие цели Беларуси и России. И я надеюсь, что вместе мы кризис переживем легче и выйдем из него окрепнувшими и обновлёнными.

Беседовал: Владимир Киреев