Финансовый университет при правительстве и Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН направили во вторник в кабинет министров предложения по восстановлению роста ВВП в течение одного-двух лет.

Главным пунктом предлагаемых стратегий является «управляемое плавание рубля» в противоположность инфляционному таргетированию, которое применяет сейчас ЦБ.

В частности, для роста ВВП предлагается прямое эмиссионное финансирование ЦБ дефицита госбюджета. Эта модель применялась с осени 1992 по лето 1994 года и привела к гиперинфляции, когда всё население России превратилось в миллионеров (рублевых).

Программа ФУ-ИНХП предполагает также занижение курса рубля к доллару от равновесного — рекомендуемый курс 75 руб. за $1.

Две головы одной модели

Предложение «вернуть страну в 1990-е» звучит только на первый взгляд креативно, но на самом деле оно целиком и полностью повторяет экономическую концепцию, которую долгое время предлагают руководству страны экономисты, собравшиеся вокруг Сергея Глазьева — так называемый Столыпинский клуб.

Противоположную точку зрения разделяют экономисты другого клуба — «кудринского» (по имени бывшего главы Минифна), официально именуемого Центром стратегических разработок.

В июле две диаметрально альтернативные точки зрения на методику вытаскивания российский экономики из трясины сшиблись лбами на самом высоком уровне — в кабинете Президента России.

Президенту приходится выбирать между двумя концепциями, ни одна из которых не является волшебной палочкой, и каждая из которых имеет свои плюсы и минусы, объяснял «Ридусу» декан факультета экономики РУДН Юрий Мосейкин.

«На совещании у президента (в июле — ред.) Кудрин доказывал, что главная задача — это таргетирование инфляции, а для этого экономика должна испытывать денежный голод. Идеолог же Столыпинского клуба Сергей Глазьев занимает в определенном смысле кейнсианскую платформу: предлагает, напротив, расширять предложение денег через снижение процентов по кредитам, что увеличит потребительский спрос и тем самым потянет за собой рост предложения товаров и услуг», — говорит Мосейкин.

Обе концепции — и «кудринская», и «глазьевская» (в кавычках потому, что оба они не являются их оригинальными авторами, а лишь транслируют различные экономические школы) — уже применялись в разных странах, причем обе — успешно.

Спаси меня жестко

Жесткий монетаристский подход (протагонистом которого является ЦСР) был задействован, в первую очередь, в Чили при Пиночете. Генерал спасал экономику страны по рецептам так называемой «чикагской школы»: открытость экономики, либерализация цен и внешней торговли, массовая приватизация и опора на частный сектор. И спас. Хотя большой кровью.

Сочетание бюджетных мер с контролем за обменным курсом позволило Пиночету сбить инфляцию с 320% в последний год правления Сальвадора Альенде (1973) до 10% в 1982 г. Результат был достигнут ценой существенного отставания девальвации от фактического темпа инфляции. Искусственная прочность песо и была тем тормозом, замедлившим рост цен.

В то же время кейнсианский, про-социалистический подход (в России его представляет Столыпинский клуб) успешно вытянул из Великой Депрессии 1930-х годов столь разные по государственному устройству страны как США Рузвельта и Германию Гитлера. В более позднее время на той же базе обеспечил бурный рост экономики и коммунистический Китай, а США — выход из кризиса 2008 года.

«Мне больше импонирует глазьевская позиция. Потому что стимулирование внутреннего спроса через „количественное смягчение“ (эвфемизм для обозначения ударно работающего Монетного двора — ред.) приведет к более ощутимому и быстрому улучшению индивидуального благосостояния российских граждан, чем непрямая стимуляция экономического роста, которую предполагает концепция Кудрина», — говорит Мосейкин.

Сам же Владимир Путин выбор в пользу одной из двух концепций пока не сделал.