Банк России стал хедлайнером новостной повестки, выпустив очередной проект основных направлений своей денежно-кредитной политики на 2022—2024 годы. Обычно довольно скучный документ, интересный лишь специалистам, на этот раз читали все.

Вообще-то читать очередные прогнозы ЦБ полезно всегда: из них можно узнать, как главный регулятор курса рубля и кредитных ставок собирается реагировать на те или иные вызовы. На этот раз доклад написан на удивление просто и ясно: даже человек, далекий от финансов, в состоянии понять, что регулятор считает нормой и как он к ней будет стремиться при различных сценариях экономического развития.

Опять все решает пандемия

Именно предложенные Центробанком сценарии и вызвали всеобщий интерес. Потому что кроме базового сценария (пандемия сходит на нет уже в начале 2022 года, мировая экономика открывается, инфляция утихает и мир, как и Россия, возвращается к обыденной жизни) представлены еще три, один другого краше: усиление пандемии, устойчивая глобальная инфляция, финансовый кризис.

С усилением пандемии понятно: из-за неравномерной вакцинации стран при оживлении международного сообщения возникают новые штаммы коронавируса, устойчивые к вакцинам. Мир снова закрывается, повторяя 2020 год в несколько более мягком варианте, и восстановление мировой экономики откладывается на 2023 год. Понять, реализуется ли такой сценарий, по мнению авторов доклада, можно будет уже в первом квартале следующего года.

Если к весне станет понятно, что с этим сценарием пронесло, можно ожидать реализации следующего: несмотря на восстановление логистических цепочек и удовлетворение дефицитного спроса, темпы роста инфляции не снизятся. В этом случае ФРС США вынуждена будет поднять ключевую ставку уже во втором квартале следующего года. Кредиты станут дороже, экономический рост замедлится, фондовый рынок начнет падать.

Тут стоит отметить, что в феврале 2022 года состоятся выборы нового председателя ФРС. Пока все ожидают, что нынешний глава Джером Пауэлл сохранит свой пост: несмотря на то, что он назначенец Трампа, с Байденом у него сложились хорошие отношения. Но в ноябре 2022 года — выборы в Конгресс, и для Байдена важно сохранить в нем демократическое большинство. А сделать это трудно без поддержки левого крыла Демократической партии, которое Пауэллом не очень довольно и призывает Байдена сменить председателя ФРС на того, кто больше будет думать не о таких скучных материях, как инфляция и рынок труда, а о социальной справедливости, расовом разнообразии и климатических проблемах. Давят на Байдена и справа — те, кто считает, что ФРС заигралась вливанием денег в экономику и что пора уже сменить пряник на кнут.

Возможно, именно риски, связанные с выборами главы ФРС, держали в уме авторы доклада, когда прописывали сценарий финансового кризиса. Для его реализации необходимо, чтобы дисбалансы в мировой экономике продолжали расти, надувая «пузыри» на рынках. Долги правительств и компаний продолжат рост — они уже в 2020 году выросли больше, чем к началу кризиса 2008—2009 годов. В результате в 2023 году начнется массовая распродажа активов спекулянтами, рынки упадут, начнутся банкротства компаний, которые и сегодня едва сводят концы с концами, за ними последуют компании с высокой долговой нагрузкой (а это прежде всего инновационные компании, вкладывающие огромные средства в разработки и рост), на грани банкротства окажутся и государства с высоким долгом… В отличие от кризиса 2008—2009 годов, этот кризис окажется затяжным, и восстановление мировой экономики начнется только в 2024 году, говорится в докладе.

А такое возможно?

Насколько вероятно такое развитие событий? С одной стороны, подобные картинки держат в голове не только аналитики российского ЦБ, а кризисы, как известно, никогда не приходят в ожидаемое время. С другой стороны, все три негативных сценария, как можно заметить, не отменяют, а дополняют друг друга. Так что вполне можно представить, что в первом квартале 2022 года выясняется, что до конца пандемии далеко, ФРС — с Пауэллом или без него — решает, что поднимать ключевую ставку в условиях продолжающейся пандемии нельзя, мировая экономика впадает в стагфляцию (сочетание низких темпов роста экономики с высокой инфляцией) — худший вариант развития. А значит, цена активов перестает расти, деньги обесцениваются — спекулянты и инвесторы перестают зарабатывать. В 2023 году хедж-фонды, от поведения которых во многом зависит фондовый рынок, решают, что лучше ужасный конец, чем ужас стагфляции без конца, и продают активы, вставая в шорт (метод заработка на падении цены активов) — готово, все по писанному.

Но я все же не думаю, что этот сценарий реализуется, хотя некоторой коррекции фондового рынка и «охлаждения» мировой экономики жду. Причина не только в том, что за время последних кризисов финансовые регуляторы многих стран научились справляться с подобными вызовами. Но и в том, что, пока развитые страны решают нетривиальную задачу — как подстегнуть экономический рост в условиях небывалой инфляции (а цены производителей в Европе выросли уже на 12%, в США — на 17%, и ждать, когда новые цены дойдут до потребителей, недолго), Китай уже вышел из пандемийного кризиса и занялся расчисткой своих дисбалансов. Если ему удастся не погубить собственные достижения в погоне за коммунистическими идеалами, то к 2023—2024 году он может из второй экономики мира стать первой, обогнав США. Этого американские избиратели Байдену не простят. А значит, придется заняться необходимой работой: прекращать вбрасывать деньги в экономику, которая уже не может их переварить (объем обратного РЕПО, когда банки отдают ФРС полученные от нее же деньги, достиг астрономической величины), дать умереть тем компаниям-зомби, которые не умереть не могут, вернуть на работу тех, кто сейчас не торопится слезать с пособий по безработице. Тогда будет больно, но недолго.