Большие города приучают никому не верить. Зачастую соседи в многоэтажке не то что не знают друг друга, но при встрече даже не здороваются. Заговоривший на пути прохожий воспринимается как продавец, мошенник или попрошайка. Мегаполисы внедряют в подсознание недоверие. Поэтому, когда незнакомый человек с обочины предложил нам «переночевать тут недалеко», первым делом я потянулся закрыть окна и заблокировать двери.

Позже оказалось, что жители местных деревень, зная о пробках на трассах, днём выходили туда с едой и горячими напитками и бесплатно раздавали их нуждающимся, а вечерами искали автомобили с детьми и расселяли семьи у себя, своих родственников и знакомых.

Но даже когда мы вслед за волонтёром свернули с трассы на глухую дорогу, я до последнего вспоминал истории об ограблениях, торговле людьми, их органами, детские страшилки о людоедах, да и просто не хотелось сворачивать с уже привычной трассы куда-то в лесную глухомань.

Нашу колонну с четырьмя семьями разместили в большом коттедже местного главы территориальной обороны. В селе Лепляво, где когда-то партизанил и погиб Аркадий Гайдар, не горел ни один фонарь. «Светомаскировка», — пояснил староста. Но в доме было светло, тепло и, как позже оказалось, очень сытно. На плите кипели кастрюли с макаронами и мясом, дети ухватились за соки, хозяйка накрывала на стол, хозяин разносил по комнатам матрасы. Этой ночью нас никто не съел и даже не ограбил.

Утром мы двинулись в путь с переполненными снедью пакетами. Маршруты были изменены: подальше от трасс, но поближе к бензоколонкам. Информация от старосты меня не порадовала: «Бензина вы по пути не встретите. Дизель ещё может быть, а с бензином большие проблемы. Заправляют тероборону, коммунальные и городские службы и только потом всех остальных. На больших трассах шансов заправиться больше, но и очереди длиннее. Мелкие колонки почти все закрыты».

Мой автомобиль был в нашей колонне самым прожорливым, и потому проблема с топливом заботила меня больше всех. НЗ в багажнике немного успокаивал, но одна за другой закрытые колонки тревогу увеличивали.

Я всё так же ехал во главе колонны и на ходу учился ею управлять: заранее уведомлял о повороте на перекрёстках, сильно не разгонялся, в зеркала смотрел чаще, чем в лобовое стекло, и при обгоне как можно дальше ехал по встречке. Тем не менее последняя машина постоянно терялась, сворачивала не туда, боялась обгонять длинномеры и всячески способствовала тому, чтобы мы и на вторые сутки не добрались до нашей запланированной точки ночлега. Возможно, из-за неё я не спешил обгонять старый бензовоз, что плёлся по узкой дороге. Когда он свернул на неприметную заправку, я, не раздумывая свернул за ним.

— Небось бензин привезли? — ещё не верил я в чудо.

— Привёз, — устало сообщил водитель и, расставляя дорожные конусы вокруг бензовоза, добавил: — Часа через три можно будет заправиться, не раньше.

Я был готов стоять здесь хоть до утра и от возбуждения чуть не плясал. Подойдя к окошку кассы, я радостно сообщил:

— У меня жена беременная, поэтому я, пока не заправлюсь, отсюда никуда не уеду. Вы умеете принимать роды?

— Подъезжайте к первой колонке, я вас сейчас заправлю, — сообщила мне сотрудница.

В спешке я раздавил пару конусов, и водитель бензовоза погрустнел ещё больше.

Так я узнал, что на тех заправках, где бензина нет, он всё равно есть. Но даже там, где он есть, — двадцать литров на одно авто, и не больше. Беспокойство сохранилось, но можно ехать дальше.

Штурман второй машины был ответственный за новости. Там, где ловил интернет, он подгружал Telegram-каналы и следил за тем, какой город попал под очередной обстрел. Если он был на нашем маршруте, мы останавливались и перестраивали путь.

Так нам пришлось объехать стороной ещё пару городов, в один из которых за десять минут до нашего потенциального приезда упало семь ракет. Дым от пожаров мы молча провожали взглядом.

Перед каждым населенным пунктом и на выезде из него стоял блокпост, перед которым собиралась пробка. В деревнях люди с автоматами могли заглянуть в окно, увидеть детей и предложить им пряники. Перед небольшими городами на блокпостах уже проверяли документы, смотрели в багажник; при въезде в крупные — досматривали сумки и могли попросить показать снимки в телефоне. На каждом из них я всегда спрашивал, где в ближайшем месте можно заправиться. Мне махали вперёд и одинаково отвечали: «Там!»

Жена постила в соцсетях вопросы о заправках и возможном размещении на ночёвку, с последним нам обещали помочь. Но ехать до жилья предстояло ещё часов семь, я за рулём уже был больше десяти часов и пускать за руль беременную жену не собирался. Глаза всё так же рыскали по сторонам в поисках заправки. На некоторых из них стояли бабушки.

Бензина не было, но останавливающимся водителям бабушки предлагали чай и пирожки. Они разворачивали старые махровые платки, доставали из них обычные трёхлитровые банки и разливали кипяток. От предлагаемых денег они не просто отказывались, но возмущались и говорили, что им очень жаль, что помочь они могут лишь чаем да пирожками. Хотелось обнять их всех сразу.

Хвост автомобильной пробки на обочине я увидел издалека. Такие появлялись перед работающими заправками. Некоторые я проезжал мимо, думая, что если очередь будет небольшой, то развернусь и встану в хвост. Ещё надо было проверить, есть ли бензин — на большинстве заправок мог оказаться только дизель. Очереди достигали и пяти, и шести десятков машин. Сколько времени они стоят, я мог только догадываться. В больших городах во время воздушных тревог заправка закрывалась, а машины продолжали стоять и ждать.

Проезжая одну из таких заправок, я привычно снизил скорость. В последний момент взгляд выхватил то, что автомобили тянулись ко всем колонкам, кроме одной. Там очереди не было, будто она была поломана. Я вывернул руль и, уже скорее от безнадёги, протиснулся к ней между ожидающими очереди автомобилями.

— А почему тут никого? — спросил я у одного водителя.

— Будeт авто с бензобаком слева — встанет и тут, — ответил он.

Я мысленно поблагодарил инженеров Hyundai Tucson за левосторонний бензобак. Ещё двадцать литров.