С самого своего начала практически вся современная российская идеология строится на отрицании 1990-х годов прошлого века, которые подаются как чуть ли не самое ужасное время в истории страны. Уже не первому поколению юных россиян рассказывают, что в 1990-е в России царили голод, холод и бандитский беспредел, что в этот период «народное достояние» продавалось за бесценок сомнительным личностям, человеческая жизнь не стоила буквально ни гроша, прямо на улицах шли перестрелки конкурирующих банд и люди массово продавали последнее, чтобы только прожить хотя бы еще один день. Ко всему этому следует добавить две кровавые чеченские войны, «подарившие» России еще и разгул терроризма.

Хуже 1920-х и послевоенных?

Словом, для неискушенного слушателя, знакомого с предыдущей историей России, 90-е должны предстать как некий микс разрухи 1920-х годов с военными 40-ми. И это, по идее, должно вызвать у него вопросы — ведь все-таки, как ни крути, 90-м годам в России не предшествовали ни долгая и жесточайшая Гражданская война, ни нашествие иноземных захватчиков, ни тяжелые послевоенные годы. Все-таки 1990-е — это было мирное время. Почему же тогда его расписывают как нечто, что было много хуже и 1920-х, и 1940-х?

Впрочем, на фоне постоянной пропаганды мало кто в состоянии задать себе настолько трезвый вопрос. Тем более что задача пропагандистов в данном случае существенно облегчается: им не приходится навязывать публике какие-то чуждые ей представления — наоборот, народ в данном случае, по Пушкину, «сам обманываться рад»: народное самосознание действительно в какой-то степени травмировано необычным и очень жестким опытом жизни в 1990-е. Для большинства поколений нынешней России годы революций и войн давно уже в области преданий, а вот 1990-е в той или иной степени помнят практически все. Тогда мало кому удалось в полной мере «вписаться в рынок»; так что люди скорее склонны верить телепропаганде и тоже не в силах сказать про 1990-е ничего хорошего.

Современным идеологам же эти усердно культивируемые воспоминания о «лихих 90-х» очень удобны, поскольку служат им фактически индульгенцией за все ее действия и бездействия уже в XXI веке, который понимается как «заведомо лучшая альтернатива годам нищеты и беспредела». На любое недовольство можно отвечать: «Вы что, хотите, чтобы было как в 1990-е?» И всё, прием работает до сих пор, потому что эта перспектива по-прежнему видится массам пугающей. Пусть не будет демократии и свободных выборов, пусть ограничиваются прочие права и свободы — неважно, лишь бы не было «снова 1990-х».

Так ли страшен черт?

Все эти страхи при ближайшем рассмотрении все больше становятся похожи на некий коллективный невроз, причем старательным образом наведенный и постоянно расчесываемый у всего населения РФ. Итогом соединенных усилий стало то, что 90-е превратились в универсальный жупел, которым, кажется, существующий путинский режим собирается пугать сограждан бесконечно, таким образом всякий раз оправдывая свое собственное существование.

Казалось бы, все достаточно безобидно: ну, придумали пугать людей 1990-ми, расписали всякие ужасы и «геополитические катастрофы» — в конце концов, почему нет? Если люди согласны и охотно пугаются — пусть их, вреда не будет…

Однако это как посмотреть. Беда ведь в том, что темпы экономического роста уже много лет «в пределах статистической погрешности», доходы населения не растут, а пропасть между богатыми и бедными всё расширяется…

Все более очевидно, что за период, прошедший с окончания тех самых «лихих 1990-х», произошло что-то такое, что в итоге загнало страну в нынешний застой. А может быть, ошибка была совершена еще раньше? Может быть, тотальный и во многом истеричный отказ от «наследия 1990-х» — это и есть причина пробуксовки? Не могло ли случиться так, что, отрицая все, что происходило в 1990-е, вместе с водой выплеснули и ребенка?

Существенные приметы 1990-х:

• ускоренная приватизация
• бандитский беспредел
• региональная вольница
• упадок экономики

С тех пор российские власти при полной поддержке населения постарались вывести все эти «родимые пятна»: дальнейшую приватизацию остановили и даже повернули вспять, вернув множество предприятий обратно в госсобственность; бандитский беспредел придавили через чрезвычайное усиление и централизацию силовой «вертикали», региональную вольницу почти свели на нет, а с упадком экономики за счет благоприятной нефтяной конъюнктуры почти справились в «нулевые».

Вроде бы всё преодолели! А дальнейшего роста нет. В чем же дело?

Скажу сейчас страшную вещь: очень похоже, что в конечном итоге «преодолеть» 1990-е удалось за счет отказа от самых различных свобод, на самых различных уровнях. Причем отказ этот произошел в сознании большинства самих россиян, сделавших выбор между абстрактными «демократическими ценностями» и «стабильностью».

Однако постепенно стало выясняться, что без этих свобод и ценностей невозможны ни полноценное развитие, ни экономический рост.

Рано или поздно нам все равно придется признать: историческую развилку мы проскочили, когда в своей жажде «стабильности» поспешили сдать в утиль свободу, обретенную в 1990-е.

Это означает, что 1990-е придется не просто реабилитировать, а, возможно, и повторить.