Человека, не следящего за развитием современного балета и решившего проверить, куда его тащат по морозу затейники-друзья с обещанием показать «Провинциальные танцы», придавит грудой хвалебных восклицаний. Рецензии в интернете оглушительно трубят фразами, начиная от «…самый качественный, самый любимый и самый известный в мире российский театр современного танца...», «Провинциалы» вновь заставили публику смотреть на них широко открытыми глазами» и «...по умению двигаться «Провинциалы», безусловно, лучшая современная труппа «Маски...» до вовсе сказочного: «Провинциальные танцы» для Екатеринбурга – это курицы, несущие золотые яйца». Напоследок, еле живому, такому зрителю шепнут, что екатеринбургская танцевальная труппа с двадцатилетней историей уже имеет в арсенале пять премий «Золотая маска», к которым в этом году может добавиться еще четыре награды. Все это человеку намажут толстыми слоями вокруг его черепной коробки, чтобы оставить одного, растерянного, в погасшем зрительном зале. Как говорится, «клиент созрел, несите дичь!»
Именно так и следует смотреть «Провинциальные танцы». С заведомой уверенностью в величии замысла и трепетом от встречи с большим искусством. Потому что только тогда Матс Эк и Пина Бауш, причудливая изломанная хореография и театр абсурда, которые существовали до, появятся в жизни "причащенного" зрителя после. И уже он, завороженный сначала прыжками и падениями екатеринбургских "провинциалов", а потом бескрайними полетами ног Сильви Гиллем и метафорами вуппертальского театра, будет настойчиво звать туда вас, уверяя, что современный балет, это совсем не про бледных дев в нафталиновых пачках.
В Москве на сцене театрального центра “Платформа” екатеринбуржцы показали две своих постановки – “Опыт №4. Intersection” и “Алиби”. Премьера обеих из них состоялась здесь в декабре на 12 международном фестивале театров танца ЦЕХ. Семь исполнителей и два часа с перерывом на смену костюмов, чтобы очаровать избалованную столичную публику и, как они сами это называют, «сделать заметки на полях современной хореографии». Оказывается, для настоящей любви вполне достаточно.
Этих двух часов на самом деле нет. Они проходят в медитативном созерцании подбрасываемых тел, углами выскакивающих колен и локтей, захлебывающихся воздухом подолов, шелестящих ступней. Поток хаотичных движений, сцепленных необъяснимой внутренней гармонией, подобно магии покачивающейся морской пены или конвульсивным маневрам стаи мелких рыб. Каблуки устремляются вверх и там, в пространстве над сценой пишут свой эпистолярный роман, который потом стирают чьи-то взметнувшиеся волосы. А в промежутках сваливающейся темноты вас возвращают из глухой несознанки голоса из другой реальности: «укушу за носик и будет больно», «говоришь, шлепнула тебя?», «Рома так высоко прыгал сейчас!», «все, я умер». Где она, эта реальность, известно, может, лишь Беккету да Ионеско.
«Ни черта не понятно», - скажет кто-то в ответ на сумрачные описания танцев и по привычке запишет проект «Провинциалов» в бессмысленные выдумки для хипстеров. Сколько таких обвинений формата «Пастернака не читал, но осуждаю» уже было, сколько еще будет. Главное, чтобы не равнодушие. А его точно нет. Достаточно увидеть, как один актер случайно целует в плечо другого, как уже слышишь из зала, знакомого с последними нововведениями в антигейском законодательстве: «Пять тысяч!». Тоже своего рода прорыв в другую абсурдную реальность. Уже нашу, российскую.