По данным ближневосточных СМИ в операциях против исламистов приняли участие, как российская авиация, так и артиллерия, якобы при поддержке российских военных инструкторов и консультантов.

При этом реакция на данную информацию носит прямо полярный характер. Если у иракцев и сирийцев она вызвала прилив энтузиазма и благодарность, то со стороны вроде бы заинтересованных в поражении Исламского Государства Израиля и США — настороженную реакцию которая явно имеет способность перейти в критику России.

Есть ли в Сирии российские военные — прямой информации нет. Владимир Путин заявил в пятницу, 4 сентября, что говорить о том, что Россия готова прямо сегодня к военным действиям для борьбы с ИГИЛ, преждевременно. В то же время очевидно, что на обеих сторонах конфликта воюют наши добровольцы-соотечественники, выступление которых хоть и не тождественно участию в конфликте на официальном уровне, но создает все предпосылки для подобного развития событий.

Для России проблема ИГИЛ носит почти что экзистенциальный характер. Для нашей картины мира, в том числе и официальном уровне, вопрос дегуманизации мировой политики — вопрос имеющей сверхважный характер. Если кто-то и подумает, что это скорее фигура речи, чем реально реализуемые принципы, то можно подумать и о прагматичной стороне вопроса.

На данный момент боевики ИГИЛ ведут бои за столицу Сирии. Пригороды Дамаска с самого начала конфликта были заняты исламистами, последние с давних пор имеют там сильное влияние. Речь, в частности, идёт о бывшем лагере беженцев Ярмук, заселённом некогда беженцами из Палестины, которые на протяжении более чем 70 лет так и не смогли ассимилироваться на новой родине. Этот лагерь долгие годы был опорной базой разных групп исламистов и оппозиционеров. Во время кровопролитной гражданской войны, уже однажды спровоцированной исламистами, в депрессивных пригородах Дамаска в 80-е годы прошлого столетия базировались лагеря «Братьев мусульман».

Тенденция продолжилась и в последние годы, но только теперь, разобщенные ранее силы исламистов, превращаются в единый кулак. Неожиданно для всех отряды местного филиала ХАМАС официально перешли на сторону Исламского Государства, а вроде бы враждебная ему Джабхат ан-Нусра оказывает логистическую помощь по переброске боевиков ИГИЛ к Сирийской столице. Что является хоть и не явным, но свидетельством о наличии тайного плана по объединению исламистов для более скорого свержения режима партии арабского возрождения и лично Башара Асада.

Силы и страны которые могут стоять за этим, достаточно очевидны, уже 4 года они ведут борьбу по свержению Асада. Факт, того, что силы при поддержке которых ИГ возникли и получили возможность для развития предлагают РФ присоединиться к коалиции для борьбы с исламистами, внушает мягко говоря подозрение в неискренности. С другой стороны это могло бы служить сглаживанию противоречий в свете происходящего конфликта на Украине, который, кстати, эти же самые силы спровоцировали и поддерживают.

Сирийская армия, по мнению наблюдателей, находящихся сейчас в Сирии, в значительной степени психологически подавлена. Война идёт уже четыре года с марта 2011-го, и инициатива в последнее время была не на стороне правительственных войск. Проигрыш в войне — это не проигрыш в «джентельменском споре», когда проигравшие могут разойтись по домам, а выигравшие будут делить портфели. Проигрыш для сирийцев-государственников — это буквальное погружение в мрачное (без кавычек) средневековье, геноцид значительного количества групп населения, массовые казни, для многих это продажа в рабство. То, что сирийцы это хорошо понимают, видно по миллионам беженцев, в панике покидающих территорию, захваченную исламистами Джабхат ан-Нусры и Исламского Государства.

Военный проигрыш официальной Сирии — это серьёзный удар не только по нашим позициям на Ближнем Востоке, и не только утрата партнёра. Ещё более важно, победа исламистов спровоцирует дальнейшее распространение хаоса. Не стоит забывать, что ИГ в случае победы освободит руки для того, чтобы заняться Россией, нашим Северным Кавказом и Поволжьем. То есть, нам принципиально важно остановить противника на дальних подступах. То, что кроме Ирана никто всерьёз противостоянием ИГ не занят, мы уже увидели.

Мы не утверждаем, что за ИГ стоят США, но то что США не готовы в полной мере бороться с ИГ, несмотря на приглашение к участию в антиисламистской коалиции — печальный факт.

Вместе с тем Россия, на долгие четверть века исключённая из высшей лиги международной политики, нуждается в решении таких вот международных проблем для поднятия своего авторитета. Если черед «двери» международных организаций и коалиций у нас не получается войти (а мы помним, что Россию фактически исключили из Большой восьмёрки, ОБСЕ, и раздаются голоса об исключении из совета безопасности ООН), то нам остаётся использовать более прямые и жёсткие способы прямого включения в решение мировых вопросов, минуя международные организации, контролируемые США и их союзниками. 

Нужно понимать, что у нашей страны сейчас нет других механизмов по защите собственных интересов в силу отсутствия механизмов взаимодействия через международные институты, которые нацелены на развитие конфликта с нашей страной.