Конечно, даже сам ее факт подтвердил отсутствие единого фронта Запада против России — впрочем, он изначально существует лишь в англосаксонской пропаганде, пытающейся выдать желаемое за действительное. Введенные почти год назад США и Евросоюзом санкции против России, конечно, еще действуют и не будут отменены в этом году, но те огромные усилия, которые англосаксонские управляющие вынуждены прилагать для того, чтобы различные европейские страны продолжали стоять в едином строю «блокады России», скоро станут бесполезны.

Европа не хочет ни конфронтации, ни разрыва с Россией, и европейцы — и простые люди, и политики — все больше начинают раздражаться от того, что США делают все для разрушения европейско-российских связей и сотрудничества. Все чаще во Франции, в Германии, в Италии говорят о том, что нынешние руководители игнорируют национальные интересы, подчиняются давлению США. В Берлине и Париже, не говоря уже о Риме, прекрасно осознают, что дальнейшая конфронтация с Россией приведет к росту зависимости от Вашингтона, проблемам национальной экономики и падению доверия избирателей — а значит, и к потере власти. Отсюда сильное желание Меркель и Олланда хоть как-то успокоить ситуацию на Украине — чтобы ослабить давление Вашингтона.

Но если в Германии и Франции у власти находятся силы, не ставящие под сомнение атлантическую солидарность, и в ближайшие пару лет приход к власти принципиально отличающихся от них сил нереален, то в небольших государствах Европы, даже входящих в Евросоюз, власть вовсе не всегда принадлежит тем, кто молчит, сжав зубы. Известен критический настрой в отношении санкций против России бывшего и нынешнего президентов Чехии, крайне осторожную позицию занимает Словакия, не хочет никакой конфронтации Швейцария, на развитие масштабных, в том числе и газовых, проектов с Россией настроена Австрия (принимавшая в прошлом году, уже во время санкций, Путина). Также заинтересована в связях с Россией и Италия — премьер Ренци пригласил Путина в Милан на международную выставку, которая пройдет весной. А после недавней победы антибрюссельской коалиции СИРИЗА новые греческие власти даже попытались заблокировать санкции. Осенью на выборах в Испании может победить аналог СИРИЗА — столь же радикальная партия «Подемос».

Но и на этом фоне Венгрия сильно отличается — здесь у власти находится правоконсервативный Виктор Орбан, который в открытую критикует не только санкции, но и либеральную демократию с ее ценностями. Поэтому поездка российского лидера в Будапешт, к человеку, которого проатлантические СМИ называют «венгерским Путиным», вызывает в США двойное раздражение.

Венгрия занимает особое место в Восточной Европе — столь же непохожее на других, как и сам венгерский народ. Упрямые и трудолюбивые венгры являются наследниками большой империи — сначала независимой, а потом — одной из частей Австро-Венгерской. Их положение всегда было пограничным — между немцами, турками и славянами. Не принадлежа ни к одной из этих цивилизаций, венгры всегда стремились сохранить свою самость и особенность. Попытка создать великую Венгрию в союзе с Гитлером привела к краху. Антикоммунистический бунт 1956 года был не столько антисоветским восстанием, сколько проявлением внутренних противоречий и разногласий. Часть венгров ориентировалась на Запад, часть на Восток — в условиях, когда о полностью самостоятельном курсе не могло быть и речи. Но в целом при правившем три десятилетия Яноше Кадаре социалистическая Венгрия была успешной и уравновешенной страной — пока не началась перестройка. Советские войска ушли, социалистический строй (впрочем, в ВНР он всегда был достаточно компромиссным в экономическом плане) — тоже. Венгрия могла думать, что теперь для нее начнется золотой век. Но, по сути, она, как и все страны Восточной Европы, оказалась в руках у международного капитала. Стало ясно, что скоро венгры потеряют не только экономическую независимость, но и политическую, а вслед за ней и культурную. И тогда они стали сопротивляться — не подняли восстание, но бросили прямой вызов политике ликвидации своего уклада. Как на политическом уровне — заявив об отрицании либеральной демократии, о приверженности христианству и семейным ценностям, — так и на экономическом. Неудивительно, что это вызвало огромное недовольство США и евроинтеграторов.

Орбан руководит Венгрией с 2010-го, но в 1998–2002 годах он возглавлял правительство, так что уже знаком с Путиным. Он понимает, что вернуть реальную независимость Венгрии невозможно без нормальных связей с Россией. Венгры хотят строить свою внешнюю политику, развивая связи с Германией, Россией и Турцией — три силы, с которыми традиционно сталкивался венгерский народ, должны стать его союзниками. Об этом постоянно говорит и Габор Вона — лидер оппозиционной партии «Йоббик» («За лучшую Венгрию»). Эта партия постепенно выходит на второе место в Венгрии — социалисты и либералы, правившие страной в 90‑е и нулевые, теряют сторонников и разваливаются.

Таким образом, Венгрия оказывается единственной на сегодня европейской страной, где и власть, и оппозиция хотят развивать связи с Россией. Причем если правящая партия исходит из прагматических соображений, то оппозиция — еще и из идеологических и геополитических. В этих условиях можно говорить, что Венгрия становится надежным российским союзником в Европе, это позволяет не только расшатывать фронт антироссийских санкций, но и работать над продвижением «турецкого потока». Ведь отказавшись от «Южного потока», который должен был входить на территорию ЕС через Болгарию (страну, чья политическая элита практически полностью утратила самостоятельность), Россия вовсе не собирается сдавать энергетическую битву за Европу американцам. Теперь газопровод будет подходить к турецко-греческой границе — договоренность с Эрдоганом уже есть, новое правительство Греции также поддержит проект. Далее труба пойдет через Македонию и Сербию (которая демонстративно отказывается вводить антироссийские санкции) в Венгрию, а оттуда — в Австрию, которая была конечной точкой и «Южного потока». Собственно, этот проект и был главной темой переговоров Путина в Будапеште — геополитика трубопроводов и геополитика консервативного, антиглобалистского традиционализма теперь проводятся Россией в жесткой связке.