Президент России Владимир Путин дал большое интервью главному редактору ведущей британской деловой газеты The Financial Times Лайонелу Барберу и главе московского бюро этого издания Генри Фою в преддверии саммита G20 («Большой двадцатки»).

Наиболее интересным внешнеполитическим вопросом, судя по реакции самого Путина и лицам интервьюеров, был вопрос о Дональде Трампе. Путину напомнили, что он близко общался с четырьмя президентами США, и поинтересовались его отношением к Трампу. Путин ответил, что у Трампа «свое видение мира и свое видение национальных интересов США».

«Я, например, не согласен со многими способами решения проблем, которые он использует. Но знаете, в чем дело, на мой взгляд? Он талантливый человек. Он очень тонко чувствует, что ждет от него избиратель», — заметил Путин, сославшись на интересы американского среднего класса, который, в отличие от корпораций, ничего не получил в результате глобализации и недоволен сложившимся мировым порядком.

При этом российский лидер не упустил случая упрекнуть Соединенные Штаты в одностороннем выходе из договоров по противоракетной обороне и ракетах средней и меньшей дальности, назвав эти соглашения краеугольным камнем всей международной безопасности. «Я со своей стороны предпринимал очень энергичные попытки убедить наших американских партнеров не выходить. Сегодня хотя бы надо сделать все, для того чтобы не обострять ситуацию», — отметил Путин.

Развивая тему международных отношений, Владимир Путин рассказал американским журналистам о российско-китайском сотрудничестве и напомнил, что за последние четверть века доля стран «Большой семерки» в глобальной экономике сократилась с 58 до 40% мирового ВВП. «Это должно отразиться как-то в международных институтах. Это общая позиция и России, и Китая. Это справедливо», — подчеркнул Путин, добавив, что Москва и Пекин никогда не выстраивали двусторонние отношения против кого бы то ни было. «Мы не против кого-то, а за себя самих», — сказал он.

Путин предупредил о том, что если в ближайшее время между Россией и США не будут начаты переговоры по вопросу о продлении Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ‑3), то и это соглашение неизбежно «умрет» к 2021 году, что сделает международную обстановку еще более напряженной.

Вопрос журналистов об участии Китая в новом соглашении об ограничении гонки вооружений глава государства переадресовал китайским властям, а вопрос о Северной Корее — американским, намекнув, что именно из-за внешней политики Белого дома ни одна страна в мире не может чувствовать себя в безопасности и некоторые решают эту проблему в том числе разработкой собственного ядерного оружия.

Больше всего эмоций у журналистов The Financial Times вызвали ответы Путина на вопросы о Сирии и Венесуэле. «Мы совсем недавно с прежней американской администрацией когда говорили на эту тему и задавали вопрос: ну хорошо, предположим, Асад уйдет сегодня, что завтра? Ваш коллега правильно сделал, что засмеялся, потому что ответ смешной, вы даже не представляете какой. Ответ был такой: мы не знаем. Но если вы не знаете, что будет завтра, зачем сплеча рубить сегодня?» — объяснил Путин позицию Москвы по Сирии.

По теме Венесуэлы президент был настроен менее благодушно. «Такое складывается впечатление, что все на российских штыках там держится. Это неправда. <...> Я уже много раз и нашим американским партнерам об этом сказал: там нет наших войск. Понимаете? Специалисты есть, есть инструкторы, да, они работают. Причем совсем недавно, по-моему, неделю назад, группа выехала оттуда наших советников и специалистов, они уехали оттуда. Через какое-то время могут еще появиться», — предупредил Путин.

При этом он отказался давать оценку действиям президента Николаса Мадуро и предоставил венесуэльцам право самим разбираться со своими проблемами.

Британец Лайонел Барбер не смог пройти мимо дела Скрипалей и получил от Путина неожиданное предложение: Лондону и Москве следует сотрудничать на взаимовыгодной основе, а не предъявлять друг другу претензии бесконечно.

«Вся эта возня вокруг шпионов и контршпионов, она не стоит серьезных межгосударственных отношений. Потому что вся эта шпионская возня, она не стоит, как у нас говорят, пяти копеек. Или пяти фунтов. А вопросы межгосударственных отношений — там всё измеряется миллиардами и судьбами миллионов людей. Ну разве можно ставить на одну чашу весов одно с другим?» — задал Путин риторический вопрос.

Говоря о бывшем агенте российской разведки Сергее Скрипале, Владимир Путин заметил, что предательство — «самое большое преступление, которое может быть на земле, и предатели должны быть наказаны». «Это самое мерзкое преступление, которое можно себе представить», — повторил российский лидер, обратив внимание собеседников, что Скрипаль за свое предательство уже был наказан в России, отбыв пять лет в местах лишения свободы, и «потом его отпустили просто».

На этом блок внешнеполитических вопросов закончился, и журналисты перешли к внутрироссийским проблемам. Говоря о состоянии экономики РФ, Владимир Путин сказал то же, что обычно говорит в таких случаях во время «Прямых линий», а именно — ситуация с доходами населения выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Президент перечислил поводы для оптимизма: рост реальных зарплат, наращивание золотовалютных резервов, низкая инфляция, индексация пенсий и повышение инвестиционного рейтинга. По его словам, российская экономика «преодолела сложности, связанные с внутренними и внешними шоками».

Завершающая часть интервью Путина газете The Financial Times вышла наиболее интересной для российской аудитории, поскольку здесь президент сделал целый ряд ярких высказываний, в том числе такое: «У нас уже нет олигархов. Олигархи — это те, кто использует свою близость к власти, для того чтобы получать сверхдоходы. У нас есть крупные компании, частные, есть с государственным участием. Но я уже не знаю таких крупных компаний, которые так используют какие-то преференции от близости к власти, таких у нас практически нет».

И такое: «Работа Центрального банка, на мой взгляд, заслуживает поддержки. Это связано не только с оздоровлением финансовой системы, это связано и с очень выверенной политикой по ключевой ставке».

Неожиданно российский лидер раскритиковал идеологию либерализма и миграционную политику западных лидеров, в том числе канцлера ФРГ Ангелы Меркель. «Есть современная так называемая либеральная идея, она, по-моему, себя просто изжила окончательно. По некоторым ее элементам — наши западные партнеры признались, что некоторые ее элементы просто нереалистичны: мультикультурализм там и так далее. Вот когда началась проблема с миграцией, многие признали, что да, это, к сожалению, не работает и надо бы вспомнить об интересах коренного населения», — сказал он, отметив усилия Дональда Трампа по борьбе с нелегальной миграцией в США.

«У нас ведь тоже немало проблем в этой сфере. У нас открытые границы с республиками бывшего Советского Союза, но они хотя бы все по-русски говорят, понимаете? <...> Но эта либеральная идея предполагает, что вообще ничего не надо делать. Убивай, грабь, насилуй — тебе ничего, потому что ты мигрант, надо защищать твои права. Какие права? Нарушил — получи наказание за это. Сама эта идея себя изжила, и она вступила в противоречие с интересами подавляющего большинства населения», — высказался Путин.

Затем критике подверглась та часть либерализма, которая касается нравственных ценностей: «Мы ничего не имеем против людей нетрадиционной сексуальной ориентации. Дай бог здоровья, пусть живут так, как считают нужным. Но некоторые вещи для нас кажутся избыточными. Что касается детей, напридумывали, я не знаю, там пять полов уже или шесть полов. Я даже не могу их воспроизвести, я не знаю, что это такое. Хотя пускай всем будет хорошо, мы ничего против никого не имеем. Но нельзя за этим забывать и культуру, и традиции, и традиционные устои семей, которыми живут миллионы людей коренного населения».

От традиционных ценностей президент перешел к религии: «Мы что, забыли, что мы все живем в мире, который основан на библейских ценностях? Даже атеисты, но мы все живем в этом мире. Можно об этом не вспоминать каждый день и не ходить в церковь, там лоб не бить об пол, показывая, какой ты христианин или мусульманин, или иудей, но в душé, в сердце должны быть какие‑то основополагающие человеческие правила и моральные ценности. В этом смысле традиционные ценности стабильнее, важнее для миллионов людей, чем эта либеральная идея, которая, на мой взгляд, прекращает свое существование».

На уточняющий вопрос Барбера, не является ли религия «опиумом народа», Путин ответил отрицательно.

На самый конец интервью журналисты приберегли несколько личных вопросов. Из ответов Владимира Путина они узнали, что он восхищается российским императором Петром Первым и бывшим президентом Франции Жаком Шираком и с первого года своей работы президентом России думает о преемнике.

«Я думаю об этом всегда начиная с 2000 года. Ситуация меняется, меняются определенные требования к людям. А в конечном итоге, я скажу это без всякого кривляния и преувеличения либо без всякой красовки, в конечном итоге решение должен принять российский народ. Что бы и как бы ни делал действующий руководитель, кого и как бы он ни представлял, конечное слово за избирателем, за гражданином Российской Федерации», — заключил Владимир Путин.

Полный текст интервью президента газете The Financial Times опубликован на сайте Кремля. Ранее «Ридус» собрал в одном двадцатиминутном видеоролике все основные моменты «Прямой линии» с Владимиром Путиным 20 июня 2019 года.