Дзен
Телеграм
Сегодня, 5 июля, исполнилось ровно пять лет с момента, как самое боеспособное подразделение ополченцев Донбасса (во всяком случае, на тот момент) покинуло город Славянск.
«Ридус» продолжает освещать самые яркие моменты начала этой войны, описанные в книге «Война в 16. Из кадетов в „диверсанты“» одного из самых молодых бойцов Донбасса Андрея Савельева, воевавшего с позывным «Вандал». В целом же книга юного ополченца посвящена его боевому пути из Киева и Крыма в пылающий Славянск в 2014 году.
В этот день мы размещаем целых две главы из книги, посвящённых выходу из Славянска.
Автор, используя фото/видео-материалы, а также карты, раскрывает неизвестные до сегодняшнего дня подробности оставления города, а также развеивает мифы, возникшие вокруг этой успешно спланированной стратегически необходимой операции.
Тогда защитники города находились в окружении и противопоставить вооружённым ВС Украины и карательным батальонам могли только стрелковое и противотанковое оружие. Артиллерии и бронетехники у ополченцев в то время было крайне мало.
Последний час, но хочется, чтоб крайний…
…Когда мы в очередной раз возвращались из Славянска на мясокомбинат, чтобы наконец-то поесть, мне позвонил Крот (командир роты в пос. Семёновка):
— Быстро ко мне приезжайте. Где вас носит так долго? — негодовал он.
А мы в этих разъездах с Артистом (ополченец, водитель КамАЗа) и забыли, что катаемся на его «Ниве». Пришлось опять миновать колбасный цех с Ташкентом (ополченец) и поехать к Кроту. Когда мы были у него на позициях, часы показывали 23:20.
У Крота мы застали такой же нездоровый движняк, как и в городе. И когда мы его еле нашли в темноте, он нам объяснил:
— Два с половиной часа назад всем бойцам Семёновки поступил приказ собрать все свои вещи, взять вооружение, какое есть в наличии, и до полуночи покинуть позиции. Приказ отдан самим Стрелковым.
В это время мы с Артистом как раз возвращались из города и даже не подозревали о такой участи своего гарнизона. У нас, получается, оставалось всего 40 минут.
Воспоминания Крота с того же момента
«О нашем отходе я узнал примерно за 12 часов. То есть, где-то в 12 часов дня. Кэп (командир Семёновского гарнизона) приехал на наши позиции и сообщил, что мы сегодня оставляем Славянск. Доложить личному составу я мог только за три часа — такой приказ.
Каждому подразделению предписано покидать свои позиции в определённое время. Мне было приказано уводить свой взвод ровно в полночь. Место сбора определили на Черевковке, именно туда стекались все подразделения Семёновского гарнизона. Всё было хорошо спланировано, и казалось, что стоит только командирам групп чётко следовать инструкциям из штаба Стрелкова, и наш выход пройдёт отлично.
Подразделениям, которые занимали оборону на передовых рубежах, пришлось оставить на местах по несколько человек со стрелковым вооружением для имитации нашего присутствия. Они должны были всю ночь вяло постреливать в сторону позиций ВСУ и утром самостоятельно выбираться оттуда. Нужно сказать, что когда на следующий день украинские подразделения занимали пустой Славянск, эти оставленные люди находились в городе и пригородах. Им, наверное, было уже поздно отходить, и, по слухам, они ещё некоторое время наносили точечные удары по противнику.
Ровно в полночь я со своими бойцами приготовился начать движение в сторону Черевковки. Мою служебную „Ниву“ нагрузили тяжёлым вооружением, остальное несли в руках. Тут вспомнили, что трассу, по которой мы должны были немного пройти до поворота на Черевковку, минировал наш сапёр, который впоследствии погиб. И схема расположения мин известна только ему. Решили идти в обход по полю через посёлок Сулимовка».
После того, как Крот нам довёл информацию, мы быстро сели в уазик и попытались его завести. Он завёлся. Надежда на то, что он в этот раз не подведёт, теплилась в наших душах. Чтобы вернуться на мясокомбинат, собрать вещи и выйти у нас уже оставалось не более получаса.
Артист выехал на мясокомбинат, но по дороге на месте поворота на спуск к посёлку мы попали под обстрел осветительными минами. Прямо над нашим УАЗом вспыхнул яркий свет, и ночная тьма превратилась в безоблачный день. Мы на «таблетке» среди ночи оказались видны украм и поэтому уязвимы. Они в оптику могли чётко увидеть, что едет военный транспорт, да и транспорт наш они давно выучили. Но опытный водитель понял, что надо менять траекторию и резко свернул в ближайшие чигири. Ветки и листья посыпались в кабину через открытое окно. За пару секунд мы оказались полностью скрыты за деревьями и кустами.
Но вражеские артиллеристы уже успели навестись и шмальнуть средним калибром по тому месту, где нас застала «люстра» (осветительный снаряд). Попали довольно точно — несколько осколков застучали по задней двери машины скорой помощи. Минут семь они продолжали кидать осветительные и осколочно-фугасные мины по нам, стараясь уничтожить, но Бог миловал. Косая натура укропов никуда не делась. Стрелять они научились лучше, а попадать не научились.
Когда всё поутихло, Артист со скрипом выехал из зелёнки и продолжил движение. Через пару минут он домчал до нашего колбасного цеха. Выбежав, мы наткнулись на удивлённого Ташкента.
— Ничего не спрашивай. Быстро собирай свои вещи, через 20 минут уходим, — крикнул на бегу Артист
— Куда? — только успел спросить Ташкент.
— Не куда, а откуда. Куда — мы ещё не знаем, — пытался объяснить Артист.
— Всё, Семёновку оставляем, — добавил я.
Ташкент замешкался:
— А как же мясо? А на кого оставим всё это?
— Не о том ты думаешь, Марфа, — вспомнил я в очередной раз цитату из Евангелия, — тут о живых надо думать, а не о мёртвых, — говорю ему, имея в виду мясо.
Ташкент был хозяйственным мужиком, поэтому мог спокойно остаться в окружении вооружённых до зубов укров, только бы мясо не пропало. Но времена требовали перемен…
Снарядились мы довольно быстро, так как у нас рюкзаки и вещмешки практически всегда в собранном состоянии. Снаружи лежало только самое необходимое.
Не могли мы забрать с собой только наших собачек. Жаль, что они достались укропам. Мы не знали, наведаются ли на мясокомбинат местные, поэтому хорошо покормили их перед выходом.
Артист завёл УАЗ, и мы поехали в сторону позиций Крота, чтобы в дальнейшем вместе с его группой отходить. Но тут прибежал посыльный от Кэпа и сказал, чтобы мы вернулись к «бункеру» и поступили в распоряжение Кедра. Он как раз собирал там своих бойцов перед выходом.
Пользоваться рациями ещё до объявления о выходе запретили. Командир Славянского гарнизона Игорь Иванович Стрелков на собрании 4 июля всем ключевым командирам довёл распоряжение о выходе, а они в свою очередь должны лично передать нижестоящему командованию и каждому бойцу. Ни рациями, ни телефонами пользоваться было уже нельзя. Нельзя допустить утечки информации. Чтобы не провалить всю операцию, даже предупредили всех бойцов за несколько часов до выхода. То есть, в Славянске собираться тыловики начали ещё раньше, но только единицы знали, куда они собираются. А некоторые боевые подразделения, прикрывавшие Славянск, узнали о выходе за час, тогда, когда весь командный, тыловой и штабной состав уже находился в пути.
Ниже — снятое лично мною видео при выходе из города (впрочем, надо признать, это скорее не видео, а аудио — там слышан только звук).
«Выезжаем из Славянска. Покидаем Семёновку и Славянск. Пытаемся выехать в Краматорск, потом в Донецк, а дальше — неизвестно…»
Между нами взорваны мосты
Мы как раз попали на инструктаж бойцов, который проводил Кедр. Увидев нас на машине, он попросил взять к себе на борт несколько ополченцев, которым трудно идти из-за лёгких ранений. Мы согласились, но сразу ему объяснили, что бензонасос в машине полусломанный, поэтому есть большая вероятность на полпути остаться без транспорта и идти пешком.
Перед выходом он дал некоторым бойцам указание остаться в Семёновке и помочь группе из Славянска взорвать мост через реку Казённый Торец. Тогда я подумал, что они могут не успеть выйти и погибнут. Мне их было жаль, хотелось остаться с ними, но Кедр не разрешил. Сказал, что медик сейчас на вес золота.
Стрелков так вспоминает свой приказ взорвать мост:
«Мост через реку Казённый Торец взрывал Эльдар Хасанов лично. Собрали мины противотанковые, которые нам привезли без взрывателей под занавес.
Некоторые говорят: „Вы бросили много оружия“. Во-первых, всё что можно, мы утащили. А бросили только не сработавшие ПТУРы, которые не выстрелили, не сработавшие „Иглы“ — шесть штук, которые не полетели, и снаряды 120-мм для гаубиц Д-30, которых у нас не было. Нам привезли 150 этих снарядов за два дня до выхода. А нам что? С собой тащить их что ли? Там для людей места не хватало.
В том числе, нам привезли 80 противотанковых мин и ни одного взрывателя. Поэтому Хасанов их использовал для подрыва моста. Взрывчатки у нас было очень мало. И хоть он не профессиональный подрывник, взорвать мост он смог. Взрыв этого моста на самом деле для нас был очень важен, поскольку его отсутствие не позволило украм быстро перебросить силы во время нашего отхода.
Им пришлось тащить свою технику через весь город. А мосты через город имеют ограничение, поэтому это сильно замедлило их передвижение. Ещё один мост взорвали в Ямполе. На большее у нас просто не хватало взрывчатки».
Взорванный мост через Казённый Торец
— Кэп передал всем: кто будет замечен с сотовым телефоном во время ночного рейда, расстреляет лично! — доводил самым доступным языком Кедр личному составу.
Конечно, никого за это не расстреляли бы, но отбили бы голову и почки точно. Потому что включённый телефон у кого-то из бойцов в общей колонне мог стать причиной гибели огромного количества людей. Укропы с лёгкостью пеленговали сотовые и могли точечно наносить удар по всей колонне. А задача стояла: максимально скрытно выйти из Славянска и через Краматорск, Дзержинск и Горловку добраться до Донецка.
Уазик дотянул чуть дальше пустых позиций Крота. Тяга пропала прямо на дороге. Артист как ни пытался дёргать коробку передач и давить на «гашетку», заставить «таблетку» ехать дальше не смог. Но повезло, что машина заглохла не в безлюдном месте, а внутри движущейся колонны. Мы смогли лёгких трёхсотых пересадить в другой автомобиль, а сами пошли пешком.
Колонна двигалась медленно, поэтому можно было спокойно на уровне транспорта идти шагом. Мы шли по незнакомым полям и просёлочным дорогам. Где-то вдали слышались разрывы, а в метрах 300 от нас укропы продолжали кидать осветительные снаряды.
Семёновка осталась позади. Со всеми её бомбёжками, стрелкотней, ранеными и убитыми. Обстрел остался там, за спиной, ничем нам уже не угрожая. От этого было как-то не по себе, непривычно. Мы уходили в неизвестность.
Выход из Семёновки через позиции Крота
Мы не вышли
Крот вспоминает о выходе из Семёновки. Выходили мы сначала в одно время, но дальше всё пошло по-другому:
«Противник, как будто чувствуя неладное, то и дело подсвечивал небо «люстрами». В этот момент мы все падали на землю. Было жизненно важно, чтобы противник не догадался, что мы покидаем позиции, иначе сразу — массированная атака и перестреляли бы всех нас, как на полигоне. Чем больше я отдалялся от своих позиций, тем больше охватывало чувство тревоги…
Продолжение — в книге «Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»».
Аннотация
Эта книга — воспоминания Андрея Савельева, 16-летнего русского патриота из Киева, активного участника самых напряжённых и драматических событий Русской весны. В 2012 году Андрей был награждён именными часами от президента России за защиту русского флага от украинских националистов, а уже в 2014 он вступил в Крымское ополчение. Оттуда Андрей отправился в Славянск в числе первых 52 бойцов и вместе с Моторолой воевал в самом пекле — под Семёновкой.
Трейлер книги
Презентации книги «Война в 16» уже проводились во многих кадетских корпусах и даже в одной из военных частей ВС России.
Первый 1000-й тираж уже на исходе. Большое количество роздано различным военно-патриотическим учебным заведениям. Готовится следующее дополненное и исправленное переиздание.
Я продолжаю широко освещать тему боёв в Славянске и вообще войны на Донбассе. В моих планах проводить презентации своей книги в кадетских корпусах по всей России.
Поэтому, кто желает, может оказать содействие в этом: