Работа в избиркоме: проверено на себе

Политика

24 44 11841

10 сентября 2013 Андрей Гулютин

Еще зимой я пообещал помочь на ближайших выборах, но не знал, что они окажутся столь скоро — думал больше года еще в запасе, придумаю, как выкрутиться. Не придумал, и потому, согласно договоренности, был делегирован на избирательный участок № 841 города Москвы. Но нет худа без добра, отследил каждый шаг работы комиссии, узнал бытовые подробности дня выборов и что происходит, когда последний наблюдатель покидает участок.

Избирательный процесс знаком мне, в принципе, со всех сторон — хоть снаружи, хоть с изнанки, — за спиной почти полтора десятка избирательных кампаний разного уровня в самом разном статусе — от агитатора до политтехнолога; не единожды бывал наблюдателем, но членом УИКа — впервые. До позавчерашнего дня я всегда оказывался по разные стороны «баррикад» с членами избиркомов…

Как же я так попал? А случайно практически. Хотя у меня ничего случайно не получается. Давно подумывал позаниматься общественной деятельностью в своем родном районе, узнать местную власть поближе, в конце концов, удостоверение эксперта Общественной палаты РФ нужно использовать хоть с какой-то пользой. Так вот, нынешней весной, аккурат в коммунистический субботник я оказался у станции «Лосиноостровская» (где нередко бываю); у памятника Ленину, что самый старый в Москве, остановился поглядеть, пофотографировать, там и лясы заточил…

Познакомился с руководителей местной ячейки компартии Натальей Кутлуниной. Коммунисты, к слову сказать, единственные, кто «на земле», в муниципалитетах постоянно, а не в выборные лишь периоды работают; консолидируют непровластных депутатов, в общем ведут конструктивную оппозиционную деятельность — где надо помогают, а где не надо — мешают, в «Твиттере» хоть и пишут, но немного.

Впрочем, сам я никогда не скрывал своих антибольшевистских взглядов, еще с советского детства привык во всех формах насмехаться над совкоммунизмом. Но тут иное дело — всем известно, что КПРФ ничего общего с большевиками начала прошлого столетия не имеет…

В общем, Кутлунина практически сходу предложила поработать в УИКе на ближайших выборах. Последние планировались через год — в Мосгордуму, что довольно не скоро, потому я столь сразу же согласился. А совсем скоро узнал, что грядут выборы мэра…

Оказалось, стать членом УИКа в принципе нетрудно. Согласно букве закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» состав участковых избирательных комиссий формируется на пять лет. Канидатов в члены УИК делегируют парламентские (попавшие в Госдуму или Мосгордуму) политические партии, мунициплитеты, а также собрания трудовых коллективов. Первые имеют право не более чем на одно представительство в УИК, остальные же хоть и могут занять все остальные места, но не имеют квоты. Таким образом, если в парламент пройдет много партий, остальным мест не останется. Впрочем, об этом всем я узнал не тогда, конечно, а прочитал чуть позже.

В принципе, согласно закону я должен был прибыть на собеседование, но забил, и меня утвердили заочно. Потом я должен был принять участие в процедуре избрания председателя, зама и секретаря комиссии, но и на это успешно забил. Мне есть, честное слово, чем заняться. Хотел было и на выборы забить — ну не рассчитывал, что они будут так скоро! Но гражданское сознание в последние дни меня скрутило, и, превознемогая простуду, я отправился исполнять долг…

Новое неприятное открытие заключалось в том, что для члена комиссии «день выборов» начинается в субботу: за день до всеобщего голосования потребовалось прибыть к восьми утра на, так сказать, оргсобрание. Прибыл, помог собрать оборудование. Познакомился с будущими коллегами. Один, в частности, представлявший эсеров, оказался в схожей ситуации: пообещал загодя — отказываться поздняк.

Душу согрела информация о том, что труд мой будет вознагражден парой тысяч (я-то был уверен, что это все — исключительно на общественных началах — как в бородатом анекдоте: дали полномочия, а там крутись как можешь). Оказывается, город башляет за всех — и даже за оппозицию.

В единый день голосования все были на месте к 7:30. Из наблюдателей оказался один — от штаба Собянина (остальных не то, чтобы не пустили, их просто не было вообще). Этот человек, кстати, представлял все то же госпредприятие СВАО, что и все остальные члены УИКа. Их коллегами не были лишь я, вышеупомянутый делегат от эсеров, девица из муниципалитета, а также моя «коллега» из компартии — член комиссии с совещательным голосом, прибывшая на участок после обеда. Последняя, к слову сказать, оказалась сотрудником финуправления Минобороны на пенсии, и это ей вполне позволяет комментировать современную ситуацию в денежных делах военного ведомства, потому она любезно согласилась поделиться с «Ридусом» своими знаниями. Чем мы в будущем обязательно воспользуемся…

В школе № 1096 СВАО расположились сразу несколько участков. Точнее два. Второй — в спортзале. Был бы третий — разместили бы в столовой…

Помещение актового зала школы было торжественно оформлено. Под потолками развевались цветные флажки, из вытащенной председателем с каких-то далеких антресолей магнитолы пела Сердючка. Ну и, конечно же, фикус…

В восемь часов, как положено, урны в присутствии единственного наблюдателя были опечатаны: по четыре «штемпселя» на большие урны и по два — на переносные. Предварительного голосования в Москве не проводится, потому все ящики были девственно пусты.

Итак, 8:05 — первый пошел. Точнее — пошла: открыла голосование местная учительница, несмотря на то, что бюллетень достался первым некоему пенсионеру, но он долго выбирал предпочтения и оказался только вторым. «Плохая примета, женщина первой», — вздохнула зампред УИКа, она уже 30 лет в избиркомах и знает толк в «выборных приметах»…

Тем временем народ прибывал. Приходили, голосовали, уходили. Никаких конфликтов, никакого шума…

Преобладали, конечно, люди пожилого возраста. Особенно, до полудня. Потом потянулась и молодежь. Правда, не очень активно. Из запланированных на 8 сентября двадцати с лишним голосующих первенцев, которым только стукнуло 18, явились двое. Что тому причиной — недоверие к институту прямой демократии, избиркомам, кандидатам или просто инфантильность — трудно сказать; скорее всего, все это взаимосвязанно.

Тем временем случился первый конфликт. Хотя какой там конфликт, так «непонятка». Некий гражданин без постоянной прописки очень захотел проголосовать. Территориальная избирательная комиссия брать на себя ответственность не захотела, отправила вниз по инстанциям. Долго спорили. Последнее слово оказалось за мной, на удивление. Возможно, потому, что я дипломированный юрист, возможно, потому, что мой вариант устраивал всех — ну кроме избирателя, который получил от ворот поворот. А мне, что жалко? Подпись все равно не моя…

Суть спора сводилась к тому, что статья 10 Избирательного кодекса Москвы гласит: «Основанием для включения избирателя в список избирателей на конкретном избирательном участке является факт нахождения его места жительства на территории этого участка, а в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, — факт временного пребывания на территории этого участка». То есть, по идее, может голосовать. Однако я отметил фразу: «а в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом…», и предположил, что выборы мэра как раз таки не тот случай; воззвал далее к логике: ну представьте, как может думать о будущем города (а выборы мэра — оно самое и есть) тот человек, который сюда погостить заехал? Ну и пусть, что в данном случае гражданин выписался также из Москвы — он мог получить открепительное удостоверение. И добавил, что будет много хуже, если проголосует человек, который на то права не имел, это вообще поставит под сомнение легитимность выборов на данном участке. А в противном случае — ну не дадим проголосовать дядьке, ну оштрафуют председателя, зама и секретаря УИКа, не меня же. Последние слова, правда, я произнес крайне тихо…

К слову о юриспруденции. Чуть погодя я узнал, какую мне поганку Мосгоризбирком подкинул. Ну не только мне, а всем, кто работал в УИКах в Москве. К концу дня я должен был ответить на 83 каверзных вопроса «из жизни» избирательного процесса в Москве…

Как я должен одновременно работать на выборах и отвечать на вопросы — не очень понятно. Не говоря уж о том, зачем выяснять мою профпригодность после того уже, как я отработаю?! Часть коллег предположила, что это запасной инструмент избиркомов для признания выборов недействительными, если такое вдруг понадобится — дескать все члены УИКа некомпетенты — результаты аннулировать. Впрочем, в законе о таком — ни слова. Потому эта версия была отметена, а новых не нашлось…

Ответив на вопросы теста (что уж, Wi-Fi на участке работал исправно, в Сети я нашел аналогичный с ответами), я прошелся по задействованным на выборах ресурсам. Во-первых, это медицинский кабинет — вдруг кому-то поплохеет от взгляда на фото кандидатов. В медкабинете в полной боеготовности дежурила, как оказалось, моя бывшая врач-педиатр, которую я не видел уже более 20 лет. Она меня, к радости, узнала, я, конечно, тоже, как мне не запомнить такую замечательную тетю, которая мне выписывала больничный на любой срок по любому поводу. Впрочем, в кадр она попадать не захотела…

Помимо медицинского кабинета, на выборах задействованы представители МЧС и ДПС. Зачем нужен второй — не ясно, но пусть будет на всякий случай. Тем более что показывался он всего разок и мельком. Кроме того, на выборах есть обязательный буфет с пирожками, печеньками и бутербродами…

Тем временем, кстати, пришло время обеда. Один из первых вопросов председателя комиссии еще в субботу был о том, каким образом я буду питаться? Варианта два: или со всеми вскладчину, или 144 рубля на руки. Я спросил: а как лучше, зная, впрочем, ответ и заранее соглашаясь с ним, — кабаков все равно рядом нет, да и наесться за 144 рубля в Москве трудно.

В своем решении я не прогадал. Стол был хоть и крайне неряшливо сервирован, а наваристые щи поначалу черпались чайной кружкой из ведра (чуть позже один из членов УИКа нашел в багажнике своего авто половник), но богат яствами. На первое — уже указанные щи; на второе — фаршированный перец (также из ведра); холодные закуски — сало, колбаса и пирожки; на десерт — конфеты; холодные и горячие напитки — в ассортименте.

После обеда мне было доверено голосование на дому. Чтобы к вам пришли голосовать по адресу, нужно на выбор: или прийти на участок родственникам и написать заявление, или сообщить то же самое по телефону, или предварительно настрочить письмо — последний способ, конечно, самый замороченный, им никто и не пользуется.

К слову сказать, ваше состояние здоровья — вопрос на доверии — справок никто не просит. Потому, по идее, вполне возможно подвесить работу УИКа, если несколько тысяч жителей избирательного округа вдруг единовременно представятся больными и возжелают проголосовать на дому…

В напарники я получил коллегу из УИКа, в охрану — дружинника. Единственного наблюдателя на всех не хватило. Но нам и не надо, у нас, зуб даю, все было честно…

Каждый раз, заходя по указанному адресу, позвонив в дверь, мы называли номер участка и обращались к заявителям по имени отчеству, и всякий раз нас беспрепятственно пускали. Этим, увы, порою пользуются мошенники. Сделать поддельную урну и выяснить имена всех пожилых жителей подъезда не трудно…

К слову сказать, заявитель вправе и должен пустить в квартиру лишь двух членов УИКа, остальных — наблюдателей, полицейских, журналистов, дружинников можно легко оставить за дверью. Впрочем, не припомню такого, чтобы хоть одна бабушка воспользовалась подобным правом…

Мы обошли в итоге 11 квартир. В одну — нас так и не пустили, в остальных же, к нашей фортуне, надолго не задерживали. Опыт хождения с урной по квартирам у меня как раз таки имелся. И не очень позитивный. Каждый такой поход — угнетающее занятие. Это и затхлый запах старости, и приобщение к чужим проблемам, болячкам, горестям утраты близких. Нынешний раз был точно таким же. Но хоть бабушки с «ярославки» не спешили делиться своими проблемами: быстро как могли голосовали и до свидания.

Вышеотмеченная дверь у подъезда стала предметом второй жалобы на наш участок. Недовольный гражданин чуть позже заявил, что объявление было повешено на свежевыкрашенную дверь, чем был нанесен ущерб городскому хозяйству. В ответ гражданин получил письменное заверение в том, что наклеевший присное объявление получит выговор…

Сначала я хотел побольше пофотографировать быт пожилых москвичек, но уже в первой же квартире я отказался от затеи. Неуютно как-то, хоть старушки в целом и не были против. Разве что бабушка фоткой ниже проворчала к моему стыду, что фотографировать нужно с разрешения. Мне пришлось сослаться на распоряжение какого-то высшего руководства…

К слову сказать, далеко не все из посещенных нами людей, были несчастны. Немощны — да, больны — да. Однако жизнерадостность некторых не покидала. Хотелось бы верить, что не только лишь наш бесполезный для них, в принципе, визит являлся причиной позитива…

По возвращении мы узнали о жалобе на обклеенную дверь, перекусили, тут и срок подошел. В 20:00 дверь была замурована. Председатель всем велел впрок накуриться и справить остальные нужды. До конца процедуры — никого не впускать и не выпускать…

И вот начался сакральный процесс подсчета…

Первыми вскрыты переносные урны, коих было три…

Затем пришел черед главных «сосудов»…

Всех членов данного УИКа, а также наблюдателя объединяло безразличие к итогам голосования. Всем хотелось уже поскорее домой, потому бюллетени извлекались из урн самым остервенелым образом…

В итоге пара бюллетений оказалась порвана. Узнать — были ли они повреждены в процессе извлечения, или их порвали избиратели — естественно невозможно. Но в любом случае эти документы должны быть признаны недействительными…

Впрочем, в данном случае никто особо не пострадал. Один «порваный голос» был отдан Собянину, другой — Навальному.

Остальным же кандидатам, как можно убедиться по результатам, было все равно…

На участке — 2000 избирателей, из них 8-го пришли 885 человек (так сначала сосчитали). За Собянина — 522 голоса, за Навального — 201, Мельников — 88, Митрохин — 29, Дегтярев — 17, Левичев — 16.

Один голос был отдан Сергею Троицкому, жаль его не зачли. Всего же не засчитали 10 голосов, включая «порванные».

Но двух, как следует из расчетов, бюллетеней не досчитались. Сначала было принято решение списать дело на кражу…

Но, несмотря на всеобщее желание уйти скорее домой, было принято судьбоносное решение: снова сверить все записи в реестрах. Пересчитали. Оказалось в итоге все как надо: 883. Не зря…

Документы, как положено упаковали, наблюдателя спровадили…

Подписали протоколы, отпустили домой тетушку из Минобороны, остались только «кадровые» члены комиссии.

Теперь можно увидеть сцены, которые никто бы не смог снять, кроме члена избиркома. Та-дам! Сбор переносного «цирка»…

Ну и остались подарки для проигнорировавших выборы «свеже-несовершеннолетних». Конфеты раздербанились меж всеми на месте, одну конституцию взял себе дежурный полицмейстер, судьба остальных — не известна…