Западной борьбе с расизмом путем сноса памятников, критики и коррекции классических произведений и т. п. в России типологически соответствовала бы борьба с коммунизмом. У нас нет чернокожих как значимой части населения. 

Мы не захватывали заокеанские колонии. Внутренний «колониализм» России очень сомнителен — даже в царское время, а при советской власти она и вовсе стала «колонией навыворот». 

У нас практически не было институционального расизма, мало того, последние сто лет официальной доктриной государства был интернационализм, т. е. антирасизм. На американское отношение к неграм в середине ХХ века русские смотрели как на пример дикости и варварства.

Вообще наше отношение к людям иного цвета кожи — и положительное, и отрицательное — скорее карго-культ или обусловлено какими-то более или менее случайными причинами; мы с ними в значимых количествах не сталкиваемся, и непосредственных отношений с ними, как у американцев-WASP'ов с черными или «латиносами», у нас нет. 

Но у нас есть другой исторический сюжет, подобного которому нет у них. 

Наша «тяжелая страница истории», соответствующая Гражданской войне в США — это революция и Гражданская война в России. Наши «безмолвные жертвы» — это жертвы Гражданской и последующих репрессий. 

Наши «униженные и оскорбленные» — это те социальные и религиозные группы, которых преследовали тогда, и их потомки. Наши памятники, которые можно посносить, всем известны. 

Наш корпус литературы/кинофильмов, которые мы смотрим и читаем как ни в чем не бывало, хотя их «натура» ушла, и с точки зрения культурного марксизма они определенно требуют переосмысления и комментариев — это советская литература и советское кино. 

Мне вовсе не близки такие методы, э-э, культурной борьбы, я абсолютно не призываю сносить Ильичей или запрещать мультфильм «Ну погоди» как пронизанный коммунистическими ассоциациями. Но факт: тяжелый, трагический, малоосмысленный пласт нашей истории лежит прямо у нас перед носом. У них белые и черные — а у нас красные и белые. Вот это наша тема.