В Москве настолько встревожились безопасностью российских студентов, которые обучаются за границей, что разработали целую программу их репатриации, сообщили во вторник в Россотрудничестве.

Что россиянам приходится отвечать за ту кашу, которую на международной арене заварило их правительство, понятно уже не первый год. 

Чтобы обучающиеся за рубежом россияне (таковых в 2017 году было около 60 тысяч) не забывали, как должен пахнуть дым Отечества, Россотрудничество запустило проект под странным — в первую очередь с точки зрения грамматики — названием «Highly Likely Welcome Back». Перевести эту лингвистическую инновацию на русский язык достаточно сложно даже человеку, свободно владеющему обоими языками. В самом грубом приближении, что-то вроде «высоковероятного добро пожаловать домой». Вы что-нибудь поняли?

Welcome back to the USSR

Если вы не поняли, что хотели сказать этим топорным слоганом в Россотрудничестве, не комплексуйте: этого не понимают даже эксперты, работающие в сфере высшего образования не один год. Например, проректор Московского финансово-юридического университета (МФЮА) Наталья Яковлева.

Предложение о «репатриации» студентов столь же мертворожденное, как придуманное для него выражение, и оно не выдерживает проверки ни по одному критерию, уверена она.

Инициаторы проекта убеждены, что российских студентов в их Оксфордах, Кембриджах и прочих Сорбоннах обижают по политическим причинам. Например, их могут из русофобских побуждений завалить на очередной сессии или устроить, не дай Бог, какую-то более серьезную провокацию.

Таким обиженным Россотрудничество предлагает отморозить уши назло британским (в первую очередь) нянькам и переехать из негостеприимной Англии на гостеприимный Дальний Восток. Местные однокурсники россиян просто лопнут от зависти уже только при взгляде на карту.

Впрочем, студентов, хлебнувших лиха на чужбине, но не желающих переезжать к Тихому океану, готов принять как родных и столичный МГИМО.

«Самое главное, почему это холостой выстрел, — потому что согласятся на такую „заботу о себе“ единицы из нескольких десятков тысяч студентов. Они ведь поступали в зарубежные вузы не потому, что подбросили монетку и им выпал Кембридж, а не МГИМО или МФЮА. Они целенаправленно выбирали конкретный университет, и менять его на полпути — это как коней на переправе, совершенно контрпродуктивно», — объяснила Яковлева «Ридусу» первый провал в предложении Россотрудничества.

Если даже и поверить в, обыгрывая название инициативы Россотрудничества, highly unlikely event, что русских студентов начнут «троллить» в вузах Британии, то они скорее переведутся в вузы США, Канады или каких-то еще западных стран, чем воспользуются брошенным им с родины спасательным кругом, предполагает проректор.

«Российские вузы ведь в мировых рейтингах стоят ниже ведущих западных, в том числе британских. Это вроде как человек настроился штурмовать Эверест, уже до полпути взобрался, а ему предлагают — зачем тебе мучиться, у нас тут пониже горы есть, перебирайся сюда», — проводит она аналогию с альпинизмом.

Второе no-go предложения Welcome Back состоит в том, что не только студенты не захотят возвращаться в Россию, но и далеко не все российские вузы готовы раскрыть объятия перед «возвращенцами», продолжает Яковлева.

«В вузах все бюджетные места забиты под завязку, и принимать новых студентов, да еще в середине курса обучения там просто некуда. Госфинансирование высшего образования в России сокращается год за годом. Если только вузы, согласившиеся на эту программу, не получат добавочного государственного финансирования для таких мест. В противном случае принять соотечественников вузы смогут лишь в приказном порядке — что, разумеется, не вызовет у их руководства особого энтузиазма в отношении этих ребят», — опасается эксперт.

Моя любовь на третьем курсе

Но это всё — трудности субъективного характера, и при желании обеих сторон они преодолимы. Куда сложнее будет преодолеть проблемы объективные, которые невозможно решить на одной лишь ксенофобии.

Эта проблема состоит в том, что программы различных вузов, даже в границах одной страны, несовместимы между собой. Это знает любой студент, пожелавший по каким-то причинам перевестись из одного института в другой где-нибудь на третьем курсе.

Если же речь идет о переводе между вузами западных стран и российскими, то в большинстве случаев это будет похоже на попытку вкрутить винт в гайку с несовпадающей резьбой.

«Хотя Россия в свое время присоединилась к Болонскому процессу и наши вузы стали приводить свои программы в соответствие со стандартами европейского высшего образования, далеко не все они в этом преуспели. Это не хорошо или плохо. Это просто несовместимые системы», — объясняет Яковлева.

Несовместимость заключается в том, что в любом вузе, будь то российский или зарубежный, до трех четвертей программ вариативны. Причем в случае с западными университетами они варьируются не только от одного вуза к другому, но и от одного профессора к другому внутри одного заведения.

«В практических терминах это означает, что, к примеру, если третьекурснику Кембриджа, программы которого я лично хорошо знаю, придет в голову перевестись в какой-либо российский вуз, у него будет очень ограниченный выбор: ему придется выбирать такие вузы, в которых действуют договоры о „двойном дипломе“ с тем вузом, где он уже отучился несколько лет. Но таких вузов единицы, а во всех остальных студенту придется потерять как минимум один учебный год на адаптацию к новой программе. Плюс проблема взаимного признания дипломов, полученных в разных странах», — говорит проректор МФЮА.

Вспоминая, что на прошлой неделе в Госдуме предложили обязать выпускников российских вузов отрабатывать потраченные на обучение бюджетные деньги по распределению, желание российских студентов зарубежных вузов переводиться в российские университеты выглядит еще более unlikely.

В марте РАН опубликовала статистику, согласно которой число эмигрировавших из России высококвалифицированных специалистов выросло с 20 тысяч в 2013 году до 44 тысяч в 2016-м.