15 ноября 1991 года президент РСФСР Борис Ельцин подписал пакет из десяти указов и правительственных постановлений о переходе России к рыночной экономике. Непосредственной точкой отсчета самих реформ принято считать 2 января 1992 года, когда был опубликован указ президента о либерализации цен. К чему пришла экономика страны за эти четверть века, рассуждают опрошенные «Ридусом» эксперты.

Иного пути не было

Курсу на рыночную экономику в конце 1991 года не было никакой реальной альтернативы, кроме политики военного коммунизма и продразверстки, уверен Андрей Нечаев, министр экономики России в 1992—1993 годах.

«Слава богу, у политических лидеров хватило мудрости не наступить второй раз в ХХ веке на те же грабли, — отмечает он. — Можно говорить о каких-то нюансах — что можно было сделать чуть иначе, что можно было сделать по-другому — но в условиях коллапса экономики и полного распада государственной машины после развала СССР альтернатив реально не было».

По словам экономиста, именно благодаря этому решению удалось самое главное — избежать предрекавшегося и журналистами, и многими экспертами хаоса, голода и последующего распада России вслед за распадом СССР.

«Удалось, слава богу, не пойти по югославскому варианту и развестись с другими союзными республиками достаточно мирно. И, наконец, удалось создать базовые основы рыночные экономики, — говорит Андрей Нечаев. — К сожалению, реформы были довольно быстро свернуты. Конечно, если бы удалось их продолжить, я думаю, этот переходный период был бы гораздо менее длительным и гораздо менее болезненным для населения».

В начале 2000 годов все авторитетные международные организации — и ОЭСР, и Всемирный банк, и ЕС — признали Россию страной с рыночной экономикой, напоминает экс-министр экономики. Другое дело, что потом, в середине нулевых годов, начался фактически откат, и взят курс на огосударствление экономики, на ограничение конкуренции. Было прекращено развитие рыночных институтов. «Но, тем ни менее, даже сейчас, со всеми издержками, недостатками и перегибами, мы все-таки можем говорить, что в России, конечно, рыночная экономика», — завершает эксперт.

Хотели, как лучше…

Реформаторы создали фундамент, на основе которого в «тучные» нулевые из российской экономики можно было сделать конфетку. Но вместо этого она вновь пришла к структурному кризису, считает директор департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев.

«Рыночную экономику мы, в конце концов, построили. Другое дело, что она получилась такая кривая, косая, и переход оказался очень тяжелым, с неоправданно высокими издержками», — рассуждает он. По словам эксперта, к такому выводу подталкивает сравнение с тем, как переходили к рынку другие страны из социалистического лагеря. И становятся ясно, что тяжесть перехода была значительной, даже с учетом особенностей советской экономики с ее милитаризацией и большими структурными перекосами.

Но переход к рыночной модели экономики состоялся, приватизация, либерализация, финансовая стабилизация была осуществлена. «Фактически, после дефолта 1998 года, со второго квартала 1999 года начался рост, который был подержан бешеными ценами на нефть в 2000-х годах. Если бы не это, конечно, все было бы сложнее, но вот повезло», — констатирует экономист.

Реформаторы 1990-х многое не учли, и поэтому случились неоправданные издержки. Но тот факт, что и сегодня, спустя 25 лет, Россия имеет кривую рыночную экономику, безусловно, уже вина тех, кто стоит у власти с 2000 года, считает Игорь Николаев. Они не сумели использовать задел, созданный предшественниками.

Из 25 лет только одна треть приходится непосредственно на реформы, все остальное — то время, которое можно было потратить на исправление структурных перекосов, диспропорций и несоответствий, тем более что внешняя экономическая конъюнктура была великолепной. Но вместо этого они продолжали накапливаться. Та же сырьевая зависимость за полтора десятка лет сформировались в еще большей степени, хотя это вполне достаточный срок для диверсификации экономики. Невелика в ней и доля малого бизнеса.

«Конфетки не получилось. В результате через 25 лет мы констатируем, что российская экономика снова в кризисе, который усугублен падением цен на нефть и санкциями», — заключает эксперт.

Экономика трубы — не труба экономике

Директор аналитического департамента компании «Альпари» Александр Разуваев, напротив, считает, что именно в нулевых годах экономическая политика в России стала более разумной, нежели в конце ХХ века.

Он предлагает разделить становление рыночной экономики на два больших этапа. Первый — со 2 января 1992 года, когда отпустили цены, по 17 августа 1998 года, когда был объявлен дефолт. В результате экономика упала примерно в два раза, гиперинфляция уничтожила сбережения населения и оборотные средства предприятий и, как следствие, произошла криминальная революция, вспоминает эксперт. Да и приватизация прошла неправильно, полагает он.

«Это не только залоговые аукционы, которые, на самом деле, — элемент коррупции. Таким образом Борис Ельцин расплатился с олигархами за ту поддержку, которую они ему дали на выборах, — поясняет эксперт. — Некоторые коллеги просто говорили, что приватизацию можно проводить за деньги, не за ваучер. Это само собой. Но главное, на советские сберкнижки можно было раздать акции наших фишек, то есть, Газпром, Ростелеком, нефтянка, при сохранении, конечно, государственного контроля во всех этих монополиях. Соответственно, сразу появился бы фондовый рынок, эти активы стоили бы денег. И, естественно, можно было предложить обменять вклады в Сбербанке на его же акции».

После дефолта экономическая политика стала другой, достаточно разумной, продолжает аналитик. Это политика ресурсного национализма, то есть, концентрация всех нефтегазовых доходов в руках государства. Благодаря увеличению «Роснефти», возврату контроля в Газпроме и, главное, НДПИ с экспортными пошлинами основные доходы пошли в бюджет. За счет этого выплатили внешние долги.

«В результате сейчас мы имеем шестую экономику мира. Мы имеем, несмотря на санкции и прочее, более или менее развитый рынок капитала. У нас резервы под $400 миллиардов. В принципе мы — рыночная, состоявшаяся страна. Другое дело, что пройти этот путь вначале было очень страшно, и действительно был очень большой шок. Сейчас, после девальвации, мы примерно живем, как работаем. У нас уровень доходов населения примерно равен производительности труда. Чтобы повышать производительность труда, надо больше работать и быть скромней», — резюмирует эксперт.