Кафе "Ритм энд Блюз" на Староваганьковском переулке — колоритное место, где играют живой блюз и рок-н-рол. В темный зал, обвешанный виниловыми пластинками светил мировой музыки и портретами с их автографами, входит Сергей Воронов.

Высокий и статный, в кепке и очках. Про таких обычно говорят: «харизма так и прет». Картинности образу придают сюрреалистические усы, а томный, легкий баритон подтверждает статус звезды рок-н-ролла.

При своей дерзкой внешности эпатажного брутала Сергей Воронов человек на редкость спокойный, уверенный в себе и скромный. Сергей вырос в ГДР, куда попал вместе с отцом — блокадным поэтом и бывшим главредом «Комсомолки».  Именно там будущий эталон российского блюза прикоснулся к музыке во всем ее разнообразии, жадно впитывая и беспощадно отсортировывая.

Сергей, сегодня тот самый редкий свободный день, когда есть время пообщаться с журналистами?

Относительно свободный. Сейчас у нас активно идет подготовка к большому юбилейному концерту The Crossroadz, который состоится 21 мая в "Известия Hall". Сегодня у нас как раз репетиция с друзьями, с гостями, которые будут у нас играть.

Расскажите о друзьях-гостях, с которыми выйдете на сцену?

Сергей Мазаев, Мариам Мерабова, Гарик Сукачев, Коля Арутюнов, Гия Дзагнидзе, Вулф Мэйл — канадский гитарист замечательный, крутые акапелльные ребята «Джукбокс Трио», будет еще молодежный «Госпел Хор» из Тулы.

А ваша давнишняя подруга Жанна Агузарова не будет выступать?

Что-то мы с ней за последние лет пять потеряли друг друга. Не потому, что поссорились. Мы с ней были очень дружны многие годы. Познакомились в 1982-м. Помню как сейчас: телефонная будка, у нее одна коса торчит вверх, другая вниз. Я иду мимо в своей шляпе с гитарой, она кричит: «Стой!». Общий язык нашли мгновенно. Мы пошли вместе, она мне рассказала, что у нее папа осетин, а у меня мама наполовину осетинка. Так и породнились, потому что абсолютно на одной волне.

Можно сказать, что предстоящий концерт — это апофеоз The Crossroadz?

Нет, нельзя. Жизнь-то продолжается (тьфу-тьфу-тьфу). Концерт - это напоминание людям, что мы все еще играем вместе с друзьями. Уже 25 лет! Будем исполнять и старые вещи, и новые, которые еще нигде не игрались.

За все это время участники банды ни разу не менялись. В чем секрет? Как удалось сохранить не только группу, но и дружбу?

Группы распадаются, когда возникают творческие проблемы, а человеческое не держит вместе. Мы хуже, чем друзья. Мы — семья. Мы слишком многое за эти годы успели друг другу простить, поэтому нас смешно ссорить.

Это при том, что Crossroadz всегда была в неком андеграунде, то есть не имела баснословных доходов, которые бы держали участников.

Есть масса людей, которые к музыке подходят так: «мне надо сделать хит и заработать много денег». Это их абсолютное право. Но это не про нас. Заработать, конечно, хотелось, но это не было самоцелью.

Были и очень тяжелые времена у нас. Периодически возникали. Я помню, как продал видеомагнитофон, например. Даже гитару продавал — это же криминал! Но их было несколько уже на тот момент в моей коллекции, но мне ее жалко, конечно.

А сегодня в коллекции сколько гитар?

Сейчас штук 20. Они все любимые, но есть одна наиболее оптимальная для концертов, она 1974 года. Я к ней привык и последние годы чаще на ней играю. Хотя есть вещи, которые требуют другую гитару.

А как изменились мечты и планы на будущее за эти 25 лет? Чего хотелось тогда, а чего сейчас?

Вы знаете, чего тогда хотели, того же и сейчас — играть музыку. Суть происходящего для нас не изменилась. Сейчас мы встречаемся реже, чем раньше, когда мы дневали и ночевали вместе. Сейчас у всех семьи, понятное дело. Но каждый раз, когда мы собираемся, мы начинаем играть...

До Crossroadz вы играли во многих группах: «Галерея», «Группа Стаса Намина», «Лига Блюза», «Неприкасаемые». Что дали вам эти коллективы?

Работа в «Группе Стаса Намина» мне дала много опыта, а в частности — обучила профессиональной игре. До этого я не задумывался, что такое играть вместе. Мы просто играли в кайф и пели то, что сочинили только что. Здесь же появился человек, который мне говорил: «Ты играешь вперед». Тогда я не понимал, как это играть вперед? Там я научился слушать барабанщика и других музыкантов. С точки зрения профессионализма, это была серьезная школа. Несмотря на это, я до сих пор не считаю себя профессионалом: я не знаю нот, не могу преподавать сольфеджио, например.

Если бы не музыка, кем бы стал Сергей Воронов?

Художником. Им я всегда и собирался стать, а музыка была... Но позже я пришел к выводу, что это одно и то же. Просто разные инструменты самовыражения.

Вы также пробовали себя в роли журналиста-пропагандиста?

Я был диктором на немецком языке: вещал, брал интервью, пропаганду гнал советскую, не задумываясь. Я вообще мало задумывался в те годы, жил в кайф. Сейчас больше стал задумываться, но всё также живу в кайф.

У меня вообще нет этапа в жизни, о котором бы я жалел. Все постепенно шло к тому, что я сейчас имею. Сегодня я счастливый человек.

Вы фаталист?

Да. Или... Я считаю, что это всё ребята там, наверху. Совсем наверху. Не подумайте, что я про власти какие-то говорю.

Кстати, про власти. Вы предпочитаете обходить тему политики стороной...

Политика — это искусственно придуманный предмет, который никак не касается человеческих отношений. Политику придумали для того, чтобы разделить людей. Естество человека и вообще смысл жизни в том, чтобы любить и общаться с близкими людьми, жить в гармонии с природой и с животными.

На гастроли в Америку вы стали выезжать в конце 80-х, когда только начал «падать» «железный занавес». Какой была публика в то время?

Приходили все. Тогда на советских людей в Америке смотрели как на инопланетян (в хорошем смысле). Это был короткий и очень яркий отрезок времени, такого уже никогда не будет, по-видимому. Тогда нас воспринимали там как самых демократичных и открытых людей. Это тот самый большой плюс «перестройки», обсуждать ее многочисленные минусы не будем. Дверь открылась и американцы увидели нас. Мы вышли, да еще и рок-н-ролл играли.

Без медведей и балалайки...

Именно.

Кстати, интересно про балалайку: не пробовали смиксовать этот инструмент с классическим блюзом?

У меня была балалайка! Мне было интересно попробовать, ведь блюз — это традиционно черная музыка, и балалайка такая же... Она в открытом строе: не надо брать аккорд, чтобы был аккорд.  Это очень близкие вещи. Сначала смеялись, но потом поняли, что отлично подходит к блюзу.

У вас глобальная география гастролей, поэтому можете сравнить, чем российская публика отличается от западной?

Да, российская отличается немножко. Сдержанностью. Но это менталитет людей. Ну, например, в Нью Йорке человек пришел на шоу, значит он хочет получить удовольствие. И он будет хлопать до посинения... А у нас как-то... Вроде полный зал, люди заплатили большие деньги, но все тихо сидят. Я всегда считал, что русские очень эмоциональные люди, но зажатость видна.

Сергей, Вы говорите на трех языках: русском, немецком и английском. Преимущественно поете на английском, почему?

Английский — хороший музыкальный язык. Есть реалии, которые ты иначе преподносишь на каждом из языков. Но блюз — это музыка обо всем. Это рассказ, о том что случилось и его оценка. Блюзовая экспрессия не может быть ничем подменена. Сколько бы металлисты не трясли хейером своим — это другая экспрессия. Блюз — это экспрессия одного человека, спонтанная и искренняя.

При этом блюз так и не стал массовой культурой в России.

А нет такой пиар-машины. Нас даже на «Наше Радио» перестали брать, потому что мы на английском поем. Я говорю: «ну мы же тут, мы русские»...

Раньше в 90-е наши песни крутили на 5-6 радиостанциях. И не было строгого форматирования тогда - все вещали всё. А потом пришли «умные» продюсеры, которые хотели заработать денег. Они начали делать свои продукты, которые можно быстро продать. Появились эти мальчики и девочки, они запрудили всю страну. Пошло насаждение русского европопа. Группу Modern Talking у нас преподносили, как звезд мирового масштаба, хотя в Англии и Америке даже названия такого не слышали. Это и сформировало тот вкус, на который стали ориентироваться продюссеры. Радиостанции тоже начали форматироваться в сторону этой попсы, потому что это приносило деньги.

Еще одна проблема музыкального рынка - бесплатная музыка в интернете...

Да, качество звука от этого пострадало, конечно. Радует, что сейчас какое-то возвращение к винилу идет. Хотя был эксперимент, когда посадили людей разных возрастов и дали им послушать винил, mp3 и CD диск. Не все смогли услышать разницу. Но, я думаю, что паниковать не стоит. Просто люди склонны к ностальгии: "вот в наше время"...

Недавно группу U2 обвинили за пропаганду гомосексуализма на обложке альбома...

Пропагандой это только у нас в стране почему-то называют. Проблема с тем, кто это обсуждает и осуждает. У них большая проблема с головой. Если человек хороший, мне неважно гей он, черный, синий или оранжевый. Сейчас идет поиск не тех врагов. Врагов вообще нет. Я вот не искал врагов в своей жизни и у меня их нет. Всё зависит от того, как ты живешь, и что ты хочешь. Даешь любовь, и она возвращается.

А в какой форме к вам возвращается любовь поклонников? Общаетесь в соцсетях, может быть?

На почту приходит много писем. В основном - предложения по концертам. Соцсети для меня - это хорошая рабочая площадка. А кто и что про меня думает - мне не важно. Я делаю свое дело и выкладываюсь, как могу...

А ваши собственные музыкальные предпочтения так и не изменились?

Моих вдохновителей перечислять долго. Это все черные исполнители: Роберт Джонсон, Мемфис Слим, Уилли Диксон, Мадди Уотерс . Из белых - Джонни Винтер, Rolling Stones, Джими Хендрикс, но его тоже к черным надо отнести... Хендрикс - это отдельная планета, таких людей за всю историю рок-н-ролла больше не было. На гитаре играли: кто-то соло, кто-то аккорды, а он с гитарой занимался сексом.

А вы с гитарой занимаетесь сексом?

Да. И не только на сцене, и не только с гитарой. Это важная часть жизни. Музыка - это секс. Потому что душа и секс напрямую связаны. Если там нет секса, значит это не совсем музыка...