В обмене одних провалившихся агентов на их «коллег» с противоположной стороны в принципе нет ничего сверхъестественного, это обычная практика спецслужб разных государств. Однако почему же тогда произошедший 55 лет назад обмен сбитого над СССР американского военного летчика на провалившегося советского разведчика навсегда вошел в мировую историю шпионажа, да и вообще в историю? «Ридус» попытался разобраться в событиях давно минувших дней.

Дело в том, что в этом случае, как говорит зампредседателя совета общества «Мемориал» Никита Петров,одна громкая шпионская история наложилась на другую не менее громкую, поэтому они «срезонировали».

Советский разведчик полковник Вильям Фишер с 1948 года добывал информацию об экономическом и военном (в том числе ядерном) потенциале США. В результате предательства 21 июня 1957 года он был арестован и 15 ноября был приговорен к 30 годам тюрьмы. При аресте назвался именем своего сослуживца — Рудольфом Абелем.

1 мая 1960 года над Свердловской областью был сбит американский самолет-разведчик U-2, управляемый пилотом Фрэнсисом Гэри Пауэрсом. После приземления на парашюте Пауэрс был арестован и осужден на 10 лет.

«С юридической точки зрения было неправомерно судить Пауэрса за шпионаж, поскольку он был военный летчик и выполнял боевое задание. Но советская система никогда не стремилась делать жесты доброй воли. Поэтому обмен Пауэрса на Абеля стал почти уникальным прецедентом», — пояснил «Ридусу» Петров.

Особый нюанс состоит в том, что идею провести обмен этих двух шпионов выдвинули не политики и не спецслужбы, а газета New York Daily News.

«Необычность этой ситуации еще и в том, что ни СССР, да и теперь Россия почти никогда не меняла своих граждан на тех же американцев. Как правило, обмен происходил своих на своих: своих разведчиков, арестованных на Западе, на „своих“ же диссидентов, приговоренных судами по политическим мотивам», — говорит эксперт.

Одним из таких широко известных разменов стал обмен лидера Компартии Чили Луиса Корвалана на советского (точнее, антисоветского) писателя Владимира Буковского. Даже была такая народная частушка: «Обменяли хулигана на Луиса Корвалана».

Но то, что все страны имеют своего рода «обменный фонд» для подобных случаев, совсем не означает, что быть шпионом (разведчиком) совершенно безопасно.

«Даже при том, что рано или поздно своих все равно выменяют у противоположной стороны, провалившимся агентам все равно придется провести какое-то время за решеткой, и никогда заранее не известно, когда это „рано или поздно“ наступит. А в тюрьмах в тех же США для „иноагентов“ никаких поблажек не делают, они сидят в обычных тюрьмах на общих условиях», — говорит Петров.

В отличие от США, для иностранных шпионов в СССР существовали специальные зоны в Мордовии и Владимирская тюрьма — по тому же ксенофобскому правилу не давать общаться «чужим» со «своими», ради которого существовали валютные магазины «Березка».

«Но зоны для иностранцев в СССР совсем не были „тюремным аналогом“ валютных магазинов. В них как раз советская пенитенциарная система не стремилась быть „витриной социализма“. Так что те два года, что Пауэрс провел во Владимирской тюрьме, санаторием точно не назовешь», — заключает Петров.

Вернувшись на родину, Пауэрс продолжил карьеру летчика и в августе 1977 года погиб при крушении пилотируемого им вертолета.

Вернувшись в Москву, Фишер (Абель) сперва лечился и отдыхал, а затем продолжил работу в аппарате внешней разведки. Скончался в 1971 году в возрасте 68 лет.