Мне всегда был интересен Прохоров. Ну, как только он появился в медиапространстве. Не из-за истории с Куршавелем, хотя ему, наверное, её никогда не забудут. Мне вот как-то положить на Куршавель. Я видел очень толкового технаря, который добился всего своими знаниями и трудом, грамотными управленческими решениями. И которого в какой-то момент перестало устраивать текущее положение дел в стране. И который, как мне кажется, вдруг понял, что он знает, что надо делать, и что он в состоянии это сделать. В общем, нормальный такой, конструктивный подход. Ровно так поступали чуть позже волонтёры во время летних пожаров, наводнений в Крымске и т.д.: самоорганизовались и сделали. Он тоже такой волонтёр, как мне кажется.

Поскольку я уже пропустил массу событий с его участием (всякие товарищеские баскетбольные матчи и т.п.), в этот раз решил сходить, посмотреть. Зарегистрировался на сайте, получил приглашение. Взять решил прогулочную беззеркальную камеру с неавтофокусными объективами, и это отрицательно скажется потом на качестве фотографий. Но я не был уверен, что снимать вообще разрешат человеку без аккредитации, а тащить с собой пять кг аппаратуры, которой и не дадут воспользоваться, не хотелось.

Начало было в 11, но регистрация участников начиналась аж в 8:30. Я приехал в 9:45. Утро было чудесным: солнечным, сухим, хотя и прохладным: замерзшие за ночь лужицы не растаяли. Немного жаль было тратить такой день на сидение в помещении, но я уговорил себя тем, что неизвестно когда еще удастся побывать в Академии Наук.

Будочка на проходной была пуста, а вот на входе в фойе конференц-зала уже стояла охрана и рамки металлоискателей. Пакет с фотобарахлом просканировали ручным сканером, который, естественно, пищал, но досматривать почему-то не стали.

Народу уже было прилично.

Интерьеры мне понравились - не было ощущения запустения, которое часто возникает в зданиях госбюджетных организаций.

Прошел в зал. Увидел, что трибуна стоит левее центра, и решил занять место на ступеньках с левой стороны, поближе чтоб. Первый ряд был отведен под VIP.

Фото- и теле-журналисты прибыли в основной массе позже меня, и тоже выбрали это место, потом тут образовывалась некая давка периодически. Справедливости ради - наиболее интересные докладчики говорили не с трибуны. Но об этом после.

Памятуя об именах, коими был отмечен первый ряд, я, конечно ожидал встречи с интересными людьми. И тут через ближнюю дверь заходят мой любимый доктор и Аксана "УРА.ру" Панова.

Целую доктора, целую руку незнакомой пока, но уже весьма уважаемой (буквально только что прочел её интервью), Аксане.

Потихоньку стали подтягиваться и другие знакомые лица

Щац и Кац

Сын Фукуямы

И дочь Фукусимы

А также Ярмольник и примкнувший к ним Починок.

Тут появился Прохоров в окружении охраны и помощников. Проходя мимо Аксаны, негромко поздоровался, я услышал только конец диалога:

- Здраасти! - почему-то саркастические интонации в голосе Аксаны
- Как вы? Держитесь? - Прохоров явно в курсе проблем УРА.ру.

На левом крае - Антон "НТВшники" Красовский, дядя Женя Ройзман, мэр Ярославля Урлашов и Никита Белых.

По центру - Примадонна всея Руси, адвокат Барщевский и президент РСПП Шохин. Последний, кстати (или некстати) - член высшего совета "Единой России", на минуточку.

Затем дядя Степа-милиционерМиша-миллиардер. Что характерно, если одесную дяди Миши сидит представитель "Единой России", то ошую - весь в парче-жемчугахорденах-медалях и знаках воинской доблести полковник ФСБ Сергей Милицкий. По заданию ли партии и органов, либо по зову сердца эти люди здесь - не могу сказать, а спросить было не у кого.

Съезд открыл Прохоров. Когда он встал и пошел на сцену, охрана вежливо, но твердо отодвинула нас от прохода. Впрочем, так она делала, открывая проход каждому выступающему. Прохоров не пошел к трибуне. Не взял и микрофон. На нем уже была радио-гарнитура (в Украине, был свидетелем, такую называют "мадонка"), в наушник которой, подозреваю, ему суфлировали текст. Прохоров, озвучивая его, шагал по сцене туда и сюда, и было видно, что так ему легче. Держался он уверенно, но несколько скованно. Мне в который раз показалось, что он чувствует себя не в своей тарелке. Некомфортно ему. Говорил логичные и правильные вещи, но чувство неловкости меня не покидало. Впрочем, возможно, это чувство вызвано просто пластикой высокого худого человека: так и боишься, что он зацепится за что-нибудь и загремит со своих двух с лишним метров. Не собрать же.

Закончив говорить, он спустился под аплодисменты и направился в соседнюю с нами дверь. Там его ждала помощница. Он быстро сменил, очевидно, мокрый, пиджак, перекинулся парой слов с помощницей и вернулся в зал. Я лишь успел поднять камеру, фокус поймать уже нет.

Потом выступали докладчики разной степени живописности

Из всех мне запомнились мэр Ярославля Урлашов, одетый в узенькие хипстерские брючки и сильно приталенный пиджак.

Создалось впечатление, что он либо сильно волнуется, либо просто без царя в голове паренёк.

Очень хорошее впечатление произвела директор Сибирского центра современного искусства Анна Терешкова. Харизматичная, уверенная в себе, свободная.

Починок тоже был довольно ярок, хотя говорил банальные общие вещи.

Ройзман с непередаваемым уральским акцентом хорошо держал зал. В отличие от Терешковой, которая зажгла речью, Ройзман держал тем, что было очень видно, что ему, по большому счету, положить на то, что он нём думает большинство собравшихся - он себе уже всё доказал. Такая типичная рок'н'ролльная фишка, кто понимает.

Ну и, конечно, Пугачева. Понимаете, какое дело. Возможно, она действительно не готовилась, как сказала. Ибо не сразу сообразила, что на сцену зовут именно ее, соседям пришлось ее расталкивать.

Возможно, она была под какими-то веществами, ибо не очень твердо держалась на ногах и первые несколько секунд были некоторые особенности в дикции. Возможно, ей надо было закончить свое выступление чуть раньше - она пропустила кульминацию. Возможно, она уже и не очень похожа на ту Пугачеву, которую мы знали.

(тут вообще Оззи Осборн, нет?)

Но несмотря на все это было понятно, что на сцене совершенно необыкновенный человек.

Я очень люблю такие метаморфозы. Вот ты стоишь, общаешься с артистом. Ничего особенного. Человек как человек. Но вот он выходит на сцену, и все меняется. От него нельзя отвести глаз. Потому что он для этого создан, его место на сцене.
Возможно, что все это иллюзия и работа суперпрофессионала, но она говорила как-то очень искренне, доверительно, находила такие слова и интонации, как будто это была личная беседа тет-а-тет. Каждый в зале чувствовал, что эти слова найдены специально для него и обращены специально к нему.
Великая.

Давайте я вам покажу еще лица в зале. Некоторые были очень симпатичными.

Наверное, на партийном съезде так и должно быть - люди приехали работать политическую работу, но мне не хватало в лицах того света, который был в изобилии на Болотной. И хотя со сцены прозвучала цитата из Кеннеди ("Не спрашивай: что твоя страна может сделать для тебя, спроси: что я могу сделать для своей страны"), мне показалось, что в основной массе (а народу был почти полный зал) люди приехали сюда не отдавать.

Потом на сцену вышел Андрей "КоммерсантЪ" Васильев.

Оказалось, только для того, чтобы проанонсировать патченую версию "Дяди Степы - миллиардера" из продюсируемого им проекта "Гражданин поэт" (ныне "Гражданин хороший"). Тёзка миллиардера был неподражаем.

Я специально смотрел на Прохорова во время наиболее опасных пассажей - тот ржал в голос.
Ефремов ушел со сцены под гром долго не смолкающих аплодисментов: публика хотела продолжения, на бис однако он не вышел. Да и странно было бы.

Затем на сцену снова поднялся Прохоров и, теперь уже взяв микрофон, пошутил, что после предыдущего оратора большого смысла продолжать не видит. Объяснил еще раз, зачем мы здесь собрались, объявил перерыв и сказал, что будет после перерыва.

Пока он говорил, как то странно осветилось лицо Пугачевой. Приглядевшись, я понял, что она снимает Прохорова на айфон.

В перерыве кормили отменно. Фуршетный стол был нескончаемым. Точнее, столы - их было много. Как только делегаты и гости все съедали, тут же ставилось новое.
Поскольку я перекусил до перерыва, можно было и погулять. В зале, как ни странно, были люди.

Я подошел к Паловскому и спросил:

- Глеб Олегович, это - РЕАЛЬНАЯ политика?

Пару секунд похлопав глазами, он ответил:

- В смысле, телепрограмма? Нет, это не телепрограмма.
- Думаю, мы друг друга поняли, - не стал усугублять я.