Сильвестра Сталлоне постоянно сравнивали (и сравнивают до сих пор) сперва с Арнольдом Шварценеггером, а потом ещё (но сильно реже) с Брюсом Уиллисом. По целому ряду показателей нынешний юбиляр проигрывает обоим: первый его конкурент — много фактурнее, второй — разнообразнее. Но Сталлоне берёт другим; одна из самых сильных его сторон — многостаночность.

Часто бывает, что артисты в титрах значатся ещё и продюсерами. Но далеко не все из них реально разрабатывают «под себя» проекты: порой это «продюсерство» выливается в то, что у нас называется «похлопотать лицом». Сталлоне же — не только актёр и продюсер, но также сценарист и режиссёр. То есть человек, понимающий, чего он хочет, и знающий, какими средствами желанного результата добиться.

Кадр из фильма «Рокки»

Голливудской легендой стала история его восхождения на Олимп. Написав сценарий про неудачника-боксёра, которому неожиданно выпадает невероятный шанс, Сталлоне не стал его бездумно продавать за первый же предложенный чек, а поставил незыблемое условие: «Главную роль играю я сам». Подобный ультиматум мог и не сработать, но сценарист готов был рискнуть. Продюсерам позарез нужны были тогда воодушевляющие истории, а «Рокки» идеально соответствовал понятию «американской мечты», особенно востребованному в политически нестабильные 70-е. Дальнейшее — уже история.

А ведь он ещё и художник — и несколько лет назад выставка его картин проходила не где-нибудь, а в Русском музее. Тут следует, правда, разделять искусство от банальной раскрутки, но тем не менее: сильна в нём творческая жилка, никак не отнять этого.

Кадр из фильма «Рэмбо: Первая кровь»

Уникальность Сталлоне, отличающая его пусть не от всех, но от многих: ему удалось закрепить за собой целых две равноправных франшизы. Ведь того же Шварценеггера мы всё-таки ассоциируем в первую очередь с «Терминатором» (хотя у него и был ещё «Конан-варвар»), а Уиллиса — с «Крепким орешком» (пусть много позже и появился «РЭД»). Сталлоне же — одновременно и Рокки, и Рэмбо, и вряд ли можно со всей точностью сказать, какой из этих образов на самом деле популярнее.

В последнее десятилетие, как известно, он запустил и третий киносериал — «Неудержимые», в который позвал всех своих как товарищей, так и недругов по оружию. Эта трилогия ближе по духу и настрою к «Рэмбо», но всё же при всём своём успехе она не дала нам нового героя: немногие вспомнят, как зовут тут того, кого играет Сталлоне. Ведь играет он, по сути, самого себя — вернее, то представление о себе, что сложилось в киносообществе. Никто и не отрицает, что это не столько кино, сколько кинокапустник — но по деньгам получается даже лучше иных «настоящих» картин.

Кадр из фильма «Неудержимые 3»

Чего у Сталлоне не вышло — так это разнообразить амплуа. Хотя он и пытался — однажды даже вступив (зачем-то) в заочное соревнование с великим Луи де Фюнесом, решив, что французскую комедию «Оскар» в Штатах никто не смотрел, а потому и ремейк сравнивать будет некому. Совсем уж сокрушительным это его фиаско назвать, пожалуй, нельзя — порой эти фильмы и сейчас можно поймать хотя бы на наших, российских телеканалах (а раз крутят, значит, смотрят), но… Творческая неудача всё-таки несомненна.

Впрочем, не секрет, что Сталлоне никогда не был выдающимся артистом: то, что принято называть «лицедейством», попросту не его. И даже не стоит здесь вспоминать про рекордный антиуспех у «Золотой малины» — очевидно ведь, что на свете есть миллион исполнителей хуже, просто они не дадут церемонии вручения этих позорных наград пиара, а имя Сталлоне — обеспечит (плюс и банальная зависть, разумеется, этим «Малина» всегда славится). Тут надо понимать, что наш юбиляр был призван на этот свет не поражать актёрской игрой, а вдохновлять собственным примером — и эта миссия выдержана им с подлинным блеском.

Можно долго рассуждать о том, сделал ли мир лучше условный Марлон Брандо (с ним, кстати, сравнивали Слая после «Рокки»), но вполне очевидно, что, подражая Сталлоне, многие мальчишки взялись кто за штангу, кто за скакалку, став сильнее, быстрее, выносливее. Другой вопрос, как распорядились они потом обретёнными навыками (мы ж помним, что в России перестроечных лет актёр особо был любим теми, кто наводил страх на улицы) — но это уже тема для отдельного размышления.

Кадр из фильма «Скалолаз»

Ещё одна отличительная его черта — непомерные порою амбиции. Конечно, редкая «звезда» избежит этого, но даже тут у Сталлоне получается «перегнуть палку». Зрители свыклись со временем с тем, как он спорит за первенство со Шварценеггером (это как «война» «битлов» с «роллингами» — у каждого найдутся свои верные поклонники), но нельзя без смеха и тоски смотреть на то, как он пыжится превзойти Роберта Де Ниро, схлестнувшись с ним в «Забойном реванше». Это становится для него какой-то идеей фикс — доказать свою значимость именно на художественном, культурном уровне, показать, что Рокки круче Бешеного быка…

Однако стоит, наверное, простить эти маленькие слабости, признавшись, что по-своему они даже симпатичны: иной ребёнок точно также неизменно требует признать лучшим именно его, его, его, только его… Слай был бы другим, будь он менее тщеславным — но был бы он от этого лучше?..

Кадр из фильма «Забойный реванш»

Предъюбилейный наградной сезон выдался для Сталлоне более чем успешным: его наконец-то признали актёром даже критики, кривившиеся от его игры много лет, но сдавшиеся, увидев, как борется Рокки с одолевающим его раком. Тут, конечно, был проведён запрещённый болевой приём, простить который можно лишь потому, что сам фильм оказался хорошим. В кой-то веки уступив кому-то дорогу, Сталлоне разом выиграл по очкам: воздалось сторицей. «Крид» показал его с новой стороны — не только как артиста, но и как человека, способного понять, что время драки прошло, пора уже уступить дорогу молодому поколению. Признавать это больно, но рано или поздно необходимо; достойно получается не у всех, тем более удивительно (в связи с вышесказанным), что это получилось у Сильвестра Сталлоне.

Кадр из фильма «Крид: Наследие Рокки»

Безусловно, он давно вошёл в историю мирового кинематографа. Не за какие-то конкретные работы, а за созданный им цельный образ: Сталлоне — это всегда Сталлоне, кого бы он ни играл. Подобной цельности (и уж тем более — подобной славы) не всегда добиваются даже куда как более талантливые исполнители.

Легко согласиться с тем, что Сталлоне — не великий актёр, но будет глупо спорить с тем, что он — даже не просто Звезда, а Икона Кино, в самом высоком значении этого понятия. Артистов много, подлинных кумиров — наперечёт. Можно любить его или ненавидеть, восхищаться им или над ним смеяться, но не убрать одного — того всенародного восхищения, что окутывает его на протяжении вот уже четырёх десятилетий. Заслужить его и не растерять с годами — само по себе величайшее достижение.