Президент России Владимир Путин на своей итоговой пресс-конференции помимо прочих, без сомнения, важных тем затронул и крайне болезненный для нашей страны вопрос. Проблему миграции и мигрантов. Вот только за пару дней до этого Госдума во втором чтении приняла законопроект, идущий вразрез со словами президента. О том, почему Путин заговорил о проблеме миграции только сейчас и каковы реальные масштабы этой проблемы для России — читайте в материале «Точки».

Давняя и острая проблема

В финальной части итоговой годовой пресс-конференции Владимир Путин коснулся темы мигрантов. По словам главы государства, «нужно, чтобы все мигранты, без всяких сомнений, уважали законы и традиции народов Российской Федерации, а соответствующие органы власти следили бы за этим соблюдением и своевременно бы реагировали на нарушения».

При этом Путин отметил, что на сегодняшний день в стране имеет место около 10 миллионов мигрантов (легальных), но «мы не должны решать экономические проблемы в ущерб коренному населению».

И отдельно президент подчеркнул, что «в некоторых школах детей мигрантов становится больше, чем местных», явно имея в виду, что это создает определенные проблемы. И не только, собственно, в школах.

Стоит понимать, что Путин про проблему миграции заговорил не просто так — этот вопрос циркулирует в русском обществе уже долгие годы, а в последнее время стал особенно актуален. То ли в силу СВО, и более четкого для себя определения гражданами России своих национальных интересов, то ли потому, что и многие представители мигрантского сообщества ведут себя все более вызывающе. При этом поведение свое сами же фиксируют и выкладывают в публичный доступ. Что, по понятным причинам, вызывает общественный резонанс.

Социальный запрос на контроль мигрантов и миграции был четко сформулирован в предложениях, озвученных на профильном круглом столе, прошедшем в середине ноября этого года в Москве при участии депутатов Госдумы, представителей правоохранительных органов и общественных организаций.

Среди тезисов, прозвучавших там, были ограничения для мигрантов на ряд сфер трудовой деятельности, тотальная проверка биографии перед предоставлением гражданства или ВНЖ, обязательная служба в армии, если бывший мигрант и новоиспеченный гражданин решил работать на государственной службе, запрет на работу в дошкольных и школьных учреждениях. И многое другое вроде максимально быстрой и качественной интеграции мигрантов в русское общество. Ну, а если интеграция пошла куда-то не туда, то «чемодан-вокзал-домой».

Все это может показаться на первый взгляд довольно жесткими мерами, граничащими с националистическим экстремизмом. Но это если не понимать всю специфику проблем мигрантского сообщества в России. И начинается эта проблема даже не с экономики и рабочих мест. Рабочих мест сейчас в России хватает практически всем. В стране, по последним данным, рекордно низкий уровень безработицы.

«Велик могучим русский языка» и деньги

Фундамент проблемы лежит в сугубо гуманитарной плоскости. Путин не зря упомянул школы в контексте миграционных проблем. Все начинается с образования и, если еще конкретнее, то с русского языка.

Просто, «чтобы все мигранты, без всяких сомнений, уважали законы и традиции народов Российской Федерации», им про эти законы и традиции нужно как-то рассказать. И, более того, разъяснить, что ко всему этому нужно относиться с уважением. Рассказывать все это нужно на русском языке, которого мигранты в массе своей практически не знают.

Да, несмотря на то, что в некоторых школах детей мигрантов больше, чем детей коренного населения, эти школьники не говорят по-русски. Например, с Сургуте, как недавно выяснило местное информационное агентство «Муксун», 62% школьников-мигрантов вообще не владеют русским языком, «немного понимают по-русски» — 29%. Иными словами, не в состоянии адекватно коммуницировать по-русски — 91% детей-мигрантов. И есть мнение, что цифры из Сургута коррелируют с цифрами в других городах и регионах России.

Если такова картина с детьми, которые, важно понимать, находятся в нашей системе государственного образования, то что тогда со взрослыми? Которые, вообще-то приехали в Россию не диплом филологии получать, а работать и зарабатывать?

Да, в нашей стране с 2014 года мигранты для получения патента должны сдавать обязательные экзамены по русскому языку, истории и основам законодательства России. Когда эта инициатива только стартовала, профильные чиновники, например, в Петербурге прямо говорили о «ничтожно малом» количестве мигрантов, которые посещали бесплатные подготовительные курсы русского языка для сдачи этих экзаменов.

К 2022 году курсы стали посещать, аж выстраиваясь в очереди. Только это очень своеобразные «курсы», которые, как выяснили, например, РИА Новости проходились клиентами за один час, а сданный экзамен потом фактически рисовался «от фонаря» за приемлемый прайс. От шести до одиннадцати тысяч рублей.

Экзамены эти при таком походе сдают практически все, даже те из мигрантов, кто не смог получить у себя на родине среднее школьное образование. И это, в целом, просто «серая схема». Потому что номинально, хотя бы в течение часа мигрантов чему-то учат.

Есть, конечно, инициатива с «русскими школами», которая сейчас идет по линии Россотрудничества. Но и здесь, что называется, цифры «не бьются». Для примера можно взять Киргизию, там 1 сентября этого года Владимир Путин и президент Киргизской Республики Садыр Жапаров дали старт строительству девяти школ, где преподавание будет вестись на русском языке, а образовательные стандарты позволят местным школьникам поступать в российские учебные заведения без дополнительной переаттестации. Каждая такая школа сможет принять 1200 учеников. По данным, озвученным послом Киргизской Республики в России Гульнарой–Кларой Самат, на момент начала июня 2023 года на территории России пребывали в качестве мигрантов 1 миллион 55 тысяч киргизов. Более того, за первое полугодие 2023 года количество киргизских приезжих в нашей стране выросло на 45% или 460 тысяч человек по сравнению с аналогичными прошлогодними показателями.

Иными словами, есть в некоторой степени обоснованные подозрения, что девять русских школ, первые из которых откроются в 2025 году, не смогут полностью справляться с подобными миграционными потоками. И это при том, что киргизское мигрантское сообщество одно из самых малочисленных из всех бывших азиатских республик СССР. Просто потому, что население Киргизии составляет чуть больше семи миллионов человек.

И это все, повторимся, в большей или меньшей степени легальная сторона вопроса. А есть еще и «работа» с мигрантами «вчерную».

Криминал и синдром осажденной крепости

Как, например, откровенно незаконные процессы вроде скандала с бывшим начальником управления по вопросам миграции ГУ МВД по Петербургу и Ленобласти, который подозревается в легализации более 16 тысяч нелегальных мигрантов. Потом цифра выросла уже до 100 тыс. человек. Что характерно, официальные ответы пресс-службы ГУ МВД по Петербургу и Ленобласти до последнего момента содержали в себе победные реляции о планомерном снижении уровня преступности в регионе, достигнутом благодаря «принципиальной позиции руководства» (именно так они ее обозначили, например, в ответе «Точке» на запрос о статистике мигрантской преступности).

И это только Петербург и Ленобласть. В масштабах всей страны, есть такое мнение, истинные цифры нарушений возрастают кратно. При этом по официальным данным за 2023 год из России депортировали за нарушение миграционного законодательства всего 15 тыс. человек. В этом смысле, конечно, очень интересно, что будет с этой сотней тысяч граждан самых разных государств, которых «приютил» бывший начальник миграционного департамента петербургского МВД.

И здесь возникает логичный вопрос — ну вот да, есть эти миграционные преступления и коррупция в этой сфере, которая преступления только плодит. Причем здесь русский язык?

А связь самая непосредственная. Этническая мигрантская преступность возникает не на пустом месте, а в силу банальной геттоизации сообществ трудовых мигрантов. Они и так живут, фактически, на социальном дне. Но при этом, еще и в той социальной среде, которую не понимают. А все непонятное любой человек на инстинктивном уровне воспринимает как опасное и враждебное. То есть с чисто психологической точки зрения очень скоро все эти люди начинают в своих мигрантских общинах чувствовать себя, как в осажденной врагами крепости. И у людей банально «срывает крышу». А дальше, как в хрестоматийной песне группы «ЧайФ»: «Они собираются в стаи, еще не зная, что делать. Может быть просто полают, а может кого-то заденут».

У детей и подростков, к слову, в силу гормональных и психологических особенностей эти процессы проявляются значительно быстрее и ярче. Отсюда все истории про избиения русских школьников детьми мигрантов или про вандализм по отношению к Вечному огню (тоже ведь, кстати, вполне себе военному символу).

Противоречивая политика

Да, за подобные вещи в последнее время в России все же начали депортировать проблемный контингент целыми семьями. Только, как показывает практика, это не панацея. Потому, что депортированные банально меняют имена и документы и возвращаются снова. В последнее время все чаще звучат предложения ввести для мигрантов процедуру обязательного снятия биометрических данных, чтобы вовремя задерживать таких «нелегалов-рецидивистов».

Но вот реализуется ли эта инициатива, как и то, что было озвучено на Московском круглом столе, даже после слов Путина о проблеме миграции — большой вопрос. Потому что президент, конечно, говорит правильные вещи, а Государственная Дума накануне большой пресс-конференции Путина принимает законопроекты, идущие вразрез с позицией главы государства. Речь идет, в частности, о поправках в закон о трудовой миграции, которые заменяют принудительное выдворение из России за противоправные действия штрафом, либо обязательными работами. Если что, законопроект находится в стадии рассмотрения в третьем чтении. Дальше только Совет Федерации и резолюция президента. И здесь опять же возникает вопрос — подпишет ли в итоге эти инициативы Владимир Путин? Или все же «вернет на доработку», особенно в свете грядущей предвыборной кампании?

Что в итоге

Но все же при всех вышеперечисленных негативных факторах стоит сказать, что обнадеживает уже то, что проблема миграции, именно как проблема, которую нужно всесторонне решать, озвучивается на уровне главы государства. Это значит, что хотя бы попытки решения данного застарелого и острого вопроса будут предприниматься. Нюанс только в том, что решение этой проблему сейчас коренится даже не в мигрантах как таковых, а в коррупции, системе российского образования, гуманитарных проектах, культурной интеграции и эффективности профильных правоохранительных структур.

В этом смысле слова президента о том, что нам нужна отдельная структура, которая бы комплексно занималась миграционной проблемой звучат, честно говоря, довольно грустно. Из них можно сделать вывод, что профильное управление МВД попросту не справляется. И, наверное, хорошо, что президент это понимает. Только вот поможет ли создание новой специализированной структуры разобраться с миграционными проблемами в стране — большой вопрос.