Дзен
Телеграм
Этот район примыкает к таким же труднодоступным районам Ливана, из которых боевики получают оружие, деньги и подкрепление.
По сути, еще недавно район к западу от шоссе, ведущего от Дамаска на север, кишел боевиками от Хомса до подступов к Дамаску. В течение последнего года армия один за другим отрезала куски от этого достаточно обширного «пирога». Сначала Кусейр. Потом Набак и Кара. Сейчас армия вплотную занята освобождением Ябруда.
Именно в Ябруде сейчас находятся те боевики, у которых я была в плену еще год тому назад. Судя по тому, что некоторые из моих «знакомых» были ликвидированы несколько дней тому назад, бои там достаточно серьезные.
Следующим после Ябруда, как говорят мои знакомые в сирийской армии, непременно станет поселок Ранкус. Находится он всего в нескольких километрах от христианских монастырей, которые еще два с половиной года тому назад были весьма популярны у иностранных туристов.
Основанный в VI веке монастырь Саеднайской Богоматери наряду со святынями Иерусалима являлся важным местом паломничества. Причем, паломничества сюда совершали не только христиане, но и мусульмане различных толков. В монастыре, первой настоятельницей которого была сестра римского императора Юстина, хранится чудотворная икона, по преданию, написанная самим св. Лукой и являющаяся прижизненным портретом девы Марии. Два года назад, когда туристов в Сирии стало совсем мало, я видела в этом монастыре огромную группу иранских туристов. А потом туристов из Ирана начали похищать с целью выкупа и туристов из Ирана в Сирии тоже не стало. В январе 2012 года в монастырь попал выпущенный ранкусскими бандитами минометный снаряд. Монахини считают, что именно благодаря находящейся в монастыре иконе произошло чудо: пробивший стену снаряд не взорвался, влетев в одно из помещений, и причинил монастырю лишь минимальные разрушения.
Сегодня монастырь и примыкающий к нему поселок охраняют отряды самообороны. В еще двух монастырях, расположенных еще выше в горах, и вовсе расположились военные. Монастырь св. Фомы, который находится на полдороги между Саеднаей и расположенным на вершине горы монастырем Херувимов, охраняется бойцами отрядов самообороны, созданных членами сирийской национал-социальной партии. Большинство бойцов – христиане. Но при каждом удобном случае подчеркивают, что мусульмане наряду с ними помогают защищать христианские святыни. И никаких межконфессиональных проблем в отрядах не было и нет. Пока ходим по позициям, периодически раздаются одиночные выстрелы. Я бывалая: знаю, что так стреляет снайпер. Только сейчас он стреляет не в нашу сторону, а в кого-то другого. Мне показывают, откуда обычно пытаются прорваться сюда боевики. Месяц назад на рассвете была предпринята масштабная попытка захвата монастырей. Отступая, боевики оставили около 200 трупов. Часть из них пришлось хоронить защитникам монастырей. Часть так до сих пор и валяется на земле, находясь в зоне, простреливаемой снайперами боевиков. Среди ликвидированных было много пришедших из Ливана иностранцев. Говорят, были и чеченцы и французы и еще невесть кто и откуда. Непонятным ветром задутые в Сирию для нападения на стоящие тут полтора тысячелетия монашеские обители.
Садимся на черный джип. Едем еще выше, к монастырю Херувимов. В октябре прошлого года, несмотря на напряженную ситуацию в районе, в монастыре была установлена самая большая на Ближнем Востоке статуя, изображающая Иисуса.
Тогда еще можно было подъехать к монастырю по обычной асфальтированной дороге и въехать в него через главный вход. Сейчас эта сторона горы обстреливается боевиками из соседнего поселка Тальфита. Поэтому военным пришлось разобрать одну из стен монастыря и теперь они въезжают в монастырь по крутому склону. Сверху как на ладони видны несколько поселков, в которых базируются боевики. Тот, кто контролирует монастырь, контролирует и господствующую высоту. Займи ее боевики, выбить их из монастыря будет практически невозможно.
Монастырь был возрожден при помощи московского Фонда св. Апостола Павла, в этих местах это хорошо известный факт. Из древних камней, обработанных еще в античный период, были заново воссозданы строения монастыря. Сейчас древние крепкие камни защищают солдат республиканской гвардии, разместившихся в монастыре. Выпускаемые по монастырю снаряды больших разрушений не приносят.
А вот центральный вход пострадал в результате взрыва: боевики не постеснялись выложить в Сети видео, снабженное традиционными воплями про «аллах акбар». Монахи несколько месяцев осады и боев пережили вместе с военными. А сейчас временно переехали в другой монастырь - все равно проводить богослужения в церкви невозможно: ведущая к ней площадка простреливается все теми же снайперами.
Осматриваем древнюю церковь, выдолбленную в скале и пещеры, в которых первые монахи, поселившиеся на горе, жили, хранили дрова и припасы. В нескольких местах на территории монастыря до сих пор лежит снег. Днем боев практически никогда не бывает – традиционно боевики активизируются с наступлением темного времени суток. Поэтому сейчас солдаты занимаются какими-то хозяйственными делами. Один из дозорных курит кальян. Возвращаемся в гостевой дом. Когда-то тут останавливались паломники и туристы. Выбитые пулями и осколками снарядов стекла дают возможность ветру продувать коридор, в котором мы сидим. Приносят горячий чай и теплую «бурку». Кормят апельсинами. Просят остаться на ужин, но я отшучиваюсь: если поужинаю тут, то меня пристрелят внизу те, поужинать с кем я обещала часом ранее.
В последних лучах солнца успеваю сделать несколько кадров в монастыре св. Фомы, в который днем заезжали всего на несколько минут. У солдат в монастыре живут два щенка. По поведению животных и их готовности общаться даже с незнакомыми людьми видно, что их тут любят. Год назад в районе Кусейра боевики, у которых мне пришлось провести в плену 153 дня, расстреливали собак из автоматов, оттачивая умение убивать.
Ночь. Снимать уже ничего нельзя. Отламываем небольшие кусочки от привезенной бойцами из Саеднаи для перекуса огромной пиццы. В комнатке тепло – посреди нее стоит большая мазутная печка. На нее один из вояк кинул несколько кусков ладана. Пьем колу, едим, греемся и вдыхаем церковный ладан. Скоро в этих местах станет жарко во всех смыслах этого слова...
