Ни одна страна не может развиваться сама по себе. Ни одна. Даже если страна не ставит перед собой никаких стратегических целей, а просто жаждет «процветания ради процветания». Даже в этом случае стране, государству нужны союзники. Просто такая страна ищет не равных себе союзников, а покровителей, патронов. 

Страны Восточной Европы вступали в Евросоюз именно в поисках патронов. Чтобы привязать этих патронов к себе покрепче. Чтобы показать, что именно они, восточноевропейские страны, — самые верные, послушные и надёжные клиенты Старой Европы.

Если же страна стремится быть чем-то большим, чем зажиточным хутором, и ставит перед собой стратегические цели, без союзников ей не обойтись. Намерена страна занять или сохранить за собой значимое место в мире, быть геополитически, цивилизационно значимой, — нуждается в союзниках. И даже не в союзниках, а в союзе и союзах как таковых. В союзной идентичности.

Для страны это важно не только по соображениям прагматической геополитики. Хотя, конечно, союзники в масштабных, «всемирных» проектах очень нужны. 

Впрочем, некоторые предпочитают обходиться партнёрами, к месту и не к месту вспоминая слова Александра Третьего о единственных верных союзниках России — её собственных армии и флоте. Слова, конечно, яркие, запоминающиеся; однако всякое крылатое выражение слишком легко отрывается от тех конкретных обстоятельств, в которых прозвучало. Не ко всем императорским словам стоит прислушиваться в XXI веке: с императорами нынче вообще конфуз за конфузом. Формула «два верных союзника» легко обрекает государство на жизнь в окружении врагов, которых само государство и пестует по указанной формуле.

Так вот, дело не только во внешней политике, но и в мировоззрении народа. Грамотно выстроенная союзная идентичность способна предупредить очень опасные мировоззренческие заболевания — ультранационализм, фашизм. Никакой контрпример не обладает таким профилактическим действием. Казалось бы, что может быть нагляднее, чем пример сегодняшней националистической Украины? Что ещё нужно, чтобы сформировать в народных массах стойкое отвращение к национализму всех сортов? Однако посмотрите, как много российских граждан отреагировали на украинскую националистическую катастрофу зеркально, таким же пещерным национализмом, только с пометкой «рус». 

Нет, контрпримеров недостаточно, нужна позитивная профилактика. Подчеркну: речь идёт не о стирании идентичности национальной, а о дополнительной идентичности, наднациональной; союз не предполагает «обнуления нации». Наоборот: только в союзе нация и может раскрыться наиболее полно, реализовать себя в мировом масштабе, но уберечься от заболеваний исключительности, избранности и прочей арийскости.

Многим захочется возразить, поспорить: а как же, дескать, Великобритания без союзников неплохо себя чувствовала долгие десятилетия? Или вот США сегодня? 

Не тратьте силы и время, спор будет беспредметным: Великобритания себе вместо союзников создавала и развивала колонии, а США сами по себе — союз. 

Многие «аналитики» с удовольствием рассуждают о скором неминуемом выходе Техаса или Калифорнии из состава Штатов. Эти забавные разговоры дальше от действительности, чем памятные революционеры — от народа, зато они прекрасно иллюстрируют союзную сущность США. И, кстати, «федеральная» идентичность в Штатах функционирует, хоть и с явными перебоями. 

Нам-то, конечно, в глаза бросаются локальные войны фермеров или рабочих с федеральными войсками и ФБР. Но если бы «федеральная» идентичность там не функционировала вовсе, то и Штатов уже не было бы. И, опять же, кто бы расстраивался, только не мы; однако для «вольных штатов», для всех этих алабам, аризон, а равно нью-йорков и нью-джерси самостоятельное существование ничем хорошим не закончилось бы.

Оставим США на их заокеанском месте, пусть с ними Северная Корея разбирается. Вернёмся к нам. Я глубоко убеждён в том, что единственный для наших народов, народов Советского Союза, способ развиваться и достигать стратегических целей — это выстраивать наднациональную союзную идентичность. 

Ещё раз подчеркну: не «вместо» национальных идентичностей, а вместе с ними. И вариантов у нас не так много. На что можно опереться? Исторически — конечно, на СССР. Это — фундамент, достаточно прочный и достаточно перспективный. Не буду сейчас касаться социалистической и коммунистической составляющих этого фундамента. Не потому, что они не важны, а потому, что разговор о них нужен отдельный — хотя то, что у социализма и коммунизма есть будущее, тогда как будущее капитализма вызывает «глубокую озабоченность» своим отсутствием, для меня представляется очевидным. Но давайте оставим этот вопрос на будущее, извините за каламбур.

Констатируем: фундамент есть, он актуален сегодня, и не только в России, но и в порабощённых и оккупированных агрессивным олигархатом бывших союзных республиках, от Молдавии до Украины. Если бы не этот фундамент, то, думаю, никакой «русской весны» на Украине не было бы. 

Она ведь и «русской» называлась в сугубо советском, не-этническом, смысле, по языку межнационального общения. Кстати, советский вариант соотношения национальных и наднациональной идентичностей не подразумевал никакого «растворения», «подавления» и прочих неприятностей, о которых так любят кричать националисты. В советских паспортах личные данные дублировались национальным языком, в информационной и культурной республиканских сферах национальные компоненты отчётливо доминировали. Безусловно, были нюансы, колебания как в национально-местечковую, так и в противоположную сторону, но — только нюансы, не более.

Итак, советский фундамент — фундамент исторический — есть. А фактический фундамент, есть ли он? На что можно сегодня опереться, выстраивая наднациональную союзную идентичность, на какой союз? Ответ очевиден: на Союзное государство России и Белоруссии. И этот очевидный ответ немедленно порождает ряд очевидных вопросов. У меня один из этих вопросов назрел очень давно. Уставом Союзного государства предусмотрены флаг, гимн, герб. Видели вы флаг или герб Союзного государства России и Белоруссии? И я не видел. А гимн слышали? И я не слышал. При этом нельзя сказать, что проект Союзного государства — это «бумажная реальность». Есть удачные примеры эффективного союзного сотрудничества — например, общая программа ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Их пока не так много, этих удачных примеров, но они есть. А государственной символики — нет.

Между тем житель какой-нибудь Австрии, например, ежедневно видит на официальных зданиях не только австрийскую символику, но и символы Евросоюза. И звёздный круг на синем полотнище ничуть не мешает австрийскому флагу. 

Сколько бы наши бравые публицисты ни писали об утрате европейскими нациями «собственных корней», но австриец продолжает чувствовать себя австрийцем, чех — чехом, голландец — голландцем. А европейская идентичность — это приложение к национальным. По крайней мере, на символическом уровне; в экономических и политических взаимоотношениях Евросоюз далёк от «идеального союза». Я и не привожу его в качестве однозначно положительного примера; я просто показываю, для чего нужна наднациональная символика. Для того, чтобы объединение и союз воспринимались как норма. Как обязательный элемент повседневной жизни. Как естественная среда обитания, наконец.

Украина с 2014-го года главными врагами назначила «сепаратистов». А между тем ни крымский, ни донбасский, ни харьковский и одесский варианты сопротивления киевскому перевороту сепаратизмом не назовёшь. 

Скорее это запоздалая реакция на сепаратизм Киева образца 1991 года. На тот сепаратизм, который обрушил советские народы в постсоветскую пропасть. Ответом на такой сепаратизм точно не может быть изоляционистский национализм, поскольку они ничем не отличаются. Перестроечные листовки украинского «Руха» и аналогичных движений в других республиках все строились по принципу: «наш вклад в общий пирог — самый большой, давайте сами его есть!». 

А уже вокруг этого принципа наворачивались разнообразные этнические (и этнографические) глупости. 

Опасные глупости, ведущие к разрушению.

Союзная идентичность и союзное мировоззрение способны уберечь как от этих глупостей, так и от бездарного самодержавного сверхцентрализма. Это вовсе не самоцель, это — средство и инструмент. Точно такой же, как символика союза, расположенная рядом с национальной. В нашем случае, к сожалению, не расположенная. Хотелось бы верить, что только пока.