Николай Горелый закончил истфак и экономфак СпбГУ, но решил посвятить себя новым технологиям. Сейчас ему всего 26 лет, а за плечами уже большой опыт создания и раскрутки успешных проектов. В 2011 году Николай в родном Петербурге провел первый Geek-пикник, на котором собрались профессионалы из области IT-сферы. Через два года это мероприятия превратилось в уникальный фестиваль на стыке науки и культуры для людей увлеченных будущим.

В этот раз Geek-пикники пройдут в обеих столицах: 13−14 июня в Москве и 20−21 июня в Санкт-Петербурге. В перспективе фестиваль может выйти на мировой уровень. «Ридус» поговорил с Николаем о его видении будущего, развития технологий и места России в этом процессе.

Что для вас означает слово гик? Есть ли для самих гиков в нем нечто большее, чем словарное определение «человек, чрезвычайно увлечённый чем-либо»?

— Если говорить русским языком, гик — это человек упоровшийся. Он может «залипать» на компьютерные игры, на науку, на технологии или на «Звездные войны». Сумасшедший ученый или человек, коллекционирующий какие-то вещи, тоже гик. Это человек, который увлечен чем-то настолько, что не замечает окружающий мир. Так это слово понимаю я и современная массовая культура.

Тем не менее, Geek-пикник — это не ComicCon, а мероприятие из совершенно другой оперы. Здесь люди изучают и создают технику, а не наряжаются джедаями…

— Geek-пикник вообще претерпел множество изменений, и его смысл постоянно менялся. В 2011 году это был хэппенинг для IT-специалистов, где люди просто пили пиво и обсуждали какие-то сложные и непонятные обывателю вещи. Так продолжалось два года. В 2013 году мероприятие переросло в большой интересный научный фестиваль. Помимо людей науки, мы пригласили тех, кто находится на стыке культуры и технологии. На сегодняшний день мы считаем себя вообще какой-то уникальной независимой площадкой, на которой встречаются умные образованные жители нашей страны. Тот контент, который мы собираем, дает им возможность задуматься о том, что вообще со всеми нами происходит, об изменениях, свидетелями которых мы становимся. Мы пытаемся их как-то осмыслить с помощью науки, технологии и искусства. Наука уже предопределила наше будущее, поскольку она всегда предопределяет развитие техники, а культура и искусство должны эти изменения как-то осмысливать. Наш фестиваль про завтра и для тех, кого интересует завтрашний день.

Стоял ли перед вами какой-то западный образец при задумке Geek-пикника?

— Скажу честно: мы никого не копировали. Такие хэппенинги, как в наш в 2011 году, проходят и на Западе — там это норма. В 2013 году фестиваль стал уникальным. Нам всю жизнь было интересно пообщаться с космонавтами — мы пригласили космонавтов; интересно было услышать мнение историков о будущем — пригласили Льва Лурье; узнать, как видят будущее режиссеры — пригласили Александра Сокурова; интересно было (тогда еще) увидеть 3D принтеры — постарались привезти их побольше; предполагали, что зрителям будет интересно Tesla-шоу, где электричество бьет молниями, — привезли эти молнии. Все это интересно, но у нас есть генеральная линия: мы про завтра и про изменения, которые происходят в мире и в России, в частности.

В этом году Geek-пикники идут друг за другом в Москве и Питере. Чем обусловлено такое решение и не боитесь ли вы потери качества в угоду количеству?

— Нет, не боюсь. В Москве у нас своя аудитория, в Петербурге своя. У нас всего процентов 5 посетителей из других регионов в обеих столицах. Я очень надеюсь, что наоборот: нас будут больше знать и любить. Мероприятия готовят параллельно две команды. в Москве это я и компания Exponenta, а в Петербурге компания Freedom, которая купила лицензию на проведения нашего фестиваля.

Где больше развита geek-культура: в Москве или Питере? Северная столица ближе к Европе…

— Это все миф. Москва намного ближе к Европе, чем Питер. Москва более современная, но geek-овская культура развита приблизительно одинаково в обеих столицах: coasplay, стимпанк, технари, IT-шники и так далее. Мы придерживаемся классического определения слова geek — увлеченный человек.

Если брать техническое крыло geek-культуры. Его развитие сказывается на развитии технологий в стране?

— Конечно. Если человек с детства увлекается конструктором LEGO, велика вероятность, что в дальнейшем он увлечется робототехникой, конструированием и станет инженером. Также и человек, увлеченный технологиями, может сделать собственный стартап. Мы сейчас находимся на пороге огромной революции, которая происходит на наших глазах, и не все ее пока замечают. Десять лет назад создать какой-то гаджет из той же самой умной электроники стоило десятки-сотни миллионов долларов. Сейчас я, обладая историческим и экономическим образованием, могу понять, как мне собрать умный браслет и что мне для этого нужно. Специальные знания при этом мне не требуются. В 26 лет я знаю, что нужно для того, чтобы собрать продукт, который может моментально поступить на мировой рынок.

Вы привели цифры в «десятки-сотни миллионов долларов». Сколько создание умной электроники стоит сейчас?

— Считайте, что за 1−3,5 миллиона рублей вы сможете создать какой-то гаджет. Это с учетом оплаты работы программистов и дизайнера.

Чем порадует Geek-пикник в этот раз?

— В этом году тематикой Geek-пикника станет человек-машина. К нам приедут первый в мире человек с бионическим протезом руки Найджел Экланд, Виктория Модеста с аналогичным протезом ноги, Джейсон Барнс, у которого вместо руки барабанные палочки и еще шесть человек с различными протезами нового поколения. Они проведут конференцию.

Кроме того, мы пригласили людей, реально упоровшихся по кибернизации: человека, который вшил себе чип, чтобы видеть музыку; женщину, которая тем же образом получила возможность чувствовать магнитное поле Земли; парня, который вшил себе наушник прямо в ухо — говорит очень удобно музыку слушать. Подтвердился приезд итальянского хирурга, который собирается пересадить голову российского программиста на новое тело. Мы приглашаем подобных людей, потому что нам очень интересно понять, где граница человеческого?

Какова цель всего этого начинания?

— В России дефицит смыслов. Как нам кажется, мы едва ли не единственные, кто этот смысл дает. Мы площадка, которая позволяет людям творить, создавать, узнавать что-то новое и думать о завтрашнем дне. Мы приглашаем действительно удивительных людей и создаем пространство, где они обмениваются идеями, а потом вместе создают образ будущего. Каким мы его придумаем, таким оно и станет. Мир состоит из идей, и вполне возможно именно на наших идеях будет построено будущее.

Давайте поговорим о вашем предпринимательском опыте. В 18 лет вы открыли студию аэрографии. Чем руководствовались, когда затевали свое первое дело?

— Я еще в школе мобильниками торговал. Потом ушел в общественную деятельность, мне было интересно заниматься революцией — я был левым-правым радикалом. А потом понял, что лучше получать конкретные деньги. Однажды после пары в университете я встретился с другом, чтобы попить пива. Он рассказал, что подвозил какого-то бандита. Тот ему сказал, что едет в Москву на «стрелку» и хочет, чтобы на капоте его машины была нарисована стрелка Васильевского острова. Ему хотелось со стрелкой ехать на «стрелку», чтобы все понимали что к чему. Этот бандит оставил моему другу телефон. Мы подумали и решили, что это отличная идея для бизнеса. Сняли в автоцентре на несколько дней бокс под покраску, нашли художника, нашли клиента и получили свою комиссию. Заработали 10 тысяч рублей, на эти деньги запустили сайт, напечатали рекламные проспекты и стали раскладывать их под стеклоочистители припаркованных автомобилей. И к нам потянулись клиенты. Бизнес ужасный, в итоге мы его продали пакетом вместе с сайтом и контактом художника, и он прогорел.

Также вы продали два других своих проекта «Найти IT» и «Формула образования». Они тоже оказались ужасными?

— В случае «Найти IT» компания называлась «Центр карьеры». На пятом курсе СпбГУ я случайно узнал, что можно зарабатывать на компаниях, которые хантят студентов. И они платят хорошие деньги — 25−30 тысяч рублей за участие. Тогда 30 тысяч рублей были пределом моей мечты о зарплате — после истфака обычно больше 10 тысяч рублей не получали люди, да и сейчас, наверное, ситуация не изменилась. Мы украли чужие презентации с подобной выставки и стали продавать места для участия, назвав это «День карьеры в СпБГУ». Хотя университет никакого отношения к этому не имел: мы просто сняли помещение в стенах вуза. Крупные компании, в том числе из «Большой четверки» платили нам, потому что хотели выйти на СпБГУ. И мы нашли им этих студентов. В Москве на тот момент была куча ярмарок вакансий, а в Питере мы стали первыми.

Потом мы сделали специализированную ярмарку вакансий для IT-шников. Нам удалось заманить на нее полторы тысячи человек, это больше средней посещаемости. Потом мы провели Фестиваль франшиз — b2b мероприятие, которое уже стало достаточно важным событием в сфере фарнчайзинга и ушло моему партнеру. А мне достался Geek-пикник, которым я и занимаюсь. Это прикольная идея, которая имеет уникальный потенциал для масштабирования в мире. А еще я хотел купить себе крутую машину (смеется).

Есть в планах другие проекты?

— Есть секретный проект, но вам расскажу. Он называется «60 минут завтра». В октябре мы делаем интерактивный музей современных технологий, который будет работать три месяца. Там будут шоу-румы с нереально интересными вещами, типа роботов-манипуляторов, и большое пространство отведенное под разные тематики: умный дом, фитнесс и здоровье, магазины и торговля, игровая зона и так далее. Фактически мы соберем самые дорогие и крутые гаджеты мира, начиная от шлема с дополненной реальностью и дома, с которым можно разговаривать, до платформ виртуальной реальности, по которым можно бегать, прыгать и стрелять. Плюс это большая тест-драйв платформа для суперсовременной электроники.

На чем думаете заработать?

— На входных билетах. Мы думаем привлечь около 150 тысяч посетителей. Плюс время пребывания в музее по билету будет ограничено.

Насколько российские технологии сегодня перспективны?

— Я не специалист, но могу сказать как историк. Я считаю, что Россия в XXI веке может оказаться самой перспективной страной. Русские обладают уникальными качествами: умением находить решения в быстро меняющихся условиях и идеями, креативностью. У нас плохо прототипируют вещи, производят и делают массовый продукт, но хорошо придумывают идеи. Это доказывают открытия XIX, XX века и даже нашего времени. Но в XXI веке деньги в идеях, а не в производстве. Производство автоматизировано — все делают роботы и 3D-принтеры. Единственная вещь, которая имеет значение — это продукт. А продукт — это маркетинг+идея+технология. В технологиях мы отстаем, но в части идеи (с учетом того, что мы можем использовать чужие технологии) мы вполне можем быт производителями уникальных вещей. Если мы научимся эти идеи массово производить, упаковывать и делать это по стандартам, тогда нас ждут огромные прекрасные перспективы.

Какова роль государства в этом процессе?

— Если государство будет просто выполнять свои функции этого будет более чем достаточно. Оно должно учить, лечить и защищать, обеспечивать прозрачные условия для нашей деятельности и независимые суды. Государство не должно финансировать инновации, кроме фундаментальных исследований. Фундаментальные исследования должны обеспечивать задел на будущее, а прикладные вещи не дело государства. Все эти фонды, которые инвестируют деньги в какие-то стартапы, это издевательство над здравым смыслом, над рынком. Государство не должно туда идти.