По мнению аналитиков, порядка одной трети компаний (примерно 500 фирм) обанкротятся к середине 2017 года. Они смогут выжить, если нефть вырастет хотя бы до $50 за баррель.

Интересно, что эта же цифра — 50 — заложена в бюджет России на 2016 год. Однако никакой нумерологии в этом нет, говорит член экспертного совета Союза нефтегазопромышленников России Эльдар Касаев.

«Эта цифра — своего рода точка равновесия, та истина, которая лежит посередине. Потому что нефтяной бизнес становится рентабельным выше этого уровня. Пятьдесят долларов — это, так сказать, уровень выживания», — сказал Касаев «Ридусу».

Уровнем же устойчивого развития является цена в $70−80 за баррель. Однако это касается традиционного способа нефтедобычи. Новые технологии — «сухой разрыв пласта» — которые применяют американцы, снижают этот порог вплоть до $30. Недаром к сланцевому методу добычи приклеилось определение «революция».

Но, как водится, революция сама пожирает своих детей — это, оказывается, верно не только для политики, но и для технологий. Именно компании, работающие со сланцевой нефтью, и могут стать жертвами.

Если эти компании обанкротятся, это будет серьезно, учитывая, что нынешний объем добычи нефти в США составляет около 9 млн баррелей в сутки.

К настоящему времени практически все нефтедобывающие компании в США — это фирмы малого или среднего размера, и им неоткуда взять «подушку безопасности» в случае резкого падения рентабельности. Все «монстры» в этом секторе экономики уже ушли оттуда, предвидя плохие времена и заранее распродав свои активы.

Однако россиянам рано радоваться из-за того, что такая масса конкурентов сходит с дистанции, предупреждает Касаев. Россия на нефтяном рынке оказалась в ситуации «куда ни кинь, всюду клин». Здесь туго завязанный клубок взаимодействий, и какой-то одной ниточки, потянув за которую можно его распутать, не существует.

«Не только в США, но и во втором ключевом игроке нефтяного рынка — Саудовской Аравии — владельцы нефтяных активов избавляются от них быстрыми темпами, поскольку углеводороды никак не хотят дорожать. Потому что главным драйвером понижательного тренда сейчас служит не столько экономика, сколько политика», — говорит эксперт.

Для саудовцев низкая цена на нефть — это их оружие против главного политического и религиозного врага — Ирана. Если у Тегерана будет меньше денег, он будет меньше тратить на поддержку сирийского режима, давнего антагониста Эр-Рияда.

Уже сейчас, при нефти за $30, Иран может выйти на этот рынок, лишь предложив свое сырье по демпинговым ценам, что автоматически еще больше снизит его стоимость на мировом рынке. Но иначе Ирану просто негде найти свою нишу.