Американские аналитики, Минобороны США, равно как и их противники на ближневосточной шахматной доске, часто сравнивают американскую интервенцию в Сирии с войной во Вьетнаме.

Еще в 2015 году аналитики Гопнер и Тралл писали в The Guardian, что «Сирия была бы следующим Вьетнамом, если бы Обама не учил историю».

Между тем вооруженные силы сирийского правительства сегодня используют мифы о войне во Вьетнаме в собственных идеологических целях. 

Но не только американская уязвимость, проявленная в Азии во время холодной войны, способствует такому сравнению, но и некоторые стратегические соображения о военной доктрине Соединенных Штатов, продвигаемой на самых высоких уровнях — и ее следует принимать во внимание еще до того, как сами американцы расшифруют эти все еще неявные тезисы.

Гопнер и Тралл подчеркивали, что «военная мощь США не может принуждать страны к демократии или заставить меняться иностранное население», озвучив ключевую концепцию стратегического видения США в период холодной войны, названную «принуждением».

Изменчивая военная стратегия Штатов

Стратегия принуждения была разработана для биполярного противостояния между Западным и Восточным блоками. Она пришла на смену доктрине стратегических бомбардировок, которая применялась США во время Второй мировой, и привела к ядерному уничтожению Хиросимы и Нагасаки.

Доктрина стратегических бомбардировок, разработанная так называемой «бомбардировочной мафией» (элита самых смелых офицеров американской авиации), была вскоре отброшена из-за страха перед неконтролируемой эскалацией и ограниченной ядерной войны. Эта доктрина строилась на гипотезе 34-го президента США Эйзенхауэра о том, что противостоять возможному советскому наступлению на Запад возможно, поражая конкретные цели в структурах противника.

Стратегия принуждения, напротив, нацелена на ряд глубоких нападений, совершенных авиацией по чувствительным целям с постепенным ростом интенсивности, чтобы буквально «принудить» Восточный блок, то есть Советский Союз и Китай, изменить режим или политику.

Примером реализации (и неудачи) этой стратегии была именно война во Вьетнаме.

По окончании холодной войны стратегия американских военных действий полностью изменилась. Конфликт между двумя блоками стал лишь воспоминанием о прошлом, освободив место для появления все более независимых государств, придающих миру все более и более полицентричный характер.

Однако находились и те, кто указывал, что сегодня по-прежнему ведутся войны «четвертого поколения», в которых используются не только военные средства (например, пропаганда в средствах массовой информации, экономика, нерегулярные боевые действия и региональные партизаны). Об этом, в частности, говорили полковники китайской Народно-освободительной армии.

Тем временем сейчас мы наблюдаем активный виток появления нового поколения оружия, так называемого высокоточного оружия.

США, которые после распада Советского Союза официально лишились конкурентов, разработали военную доктрину подавляющей силы, направленной против Сербии, Ирака или Афганистана (в последнем случае она сработала неэффективно против меньшего противника в партизанской войне).

Война в Сирии скоро все изменит

Многие западные аналитики утверждают, что нынешние столкновения на Ближнем Востоке — это постмодернистская война, аргументируя слова тем, что в сирийском противостоянии смешалось множество факторов.

Это — и региональная война между народами, и местная война между конкурирующими силами, и религиозная война в соответствии с моделью столкновения цивилизаций, и идеологическая война между политическими фракциями, и война между великими державами за контроль ресурсов…

Но на самом деле все очень серьезно. Сегодня на Ближнем Востоке идет борьба за переорганизацию международных отношений.

С одной стороны — США, которые пытаются сохранить международное превосходство, перерисовывая карту Ближнего Востока, с другой — страны, которые поддерживают более высокий баланс между державами.

Сейчас по сути началось повторение холодной войны — но на новом, более высоком, технологическом уровне, а так же с переосмыслением американской военной доктрины.

В Сирии западный альянс, который давно бы уничтожил правительство Асада, столкнулся с риском тотальной войны, возникшей из прямой конфронтации с российскими силами.

Смысл заключался в том, что рейды против чувствительных целей были направлены исключительно на нанесение ущерба правительству, которое считалось «доверенным лицом» в этой новой мировой конфронтации с Россией и Китаем, которые, впрочем, не могли быть затронуты.

Этот новый тип военного вмешательства не только считается «победным словом Трампа»: западные союзники прямо заявили, что он должен поспособствовать изменению ориентации сирийского правительства. Одним словом, западные страны собираются как и в былые времена, «принудить» противника. Только новым методом. 

Если новая гонка, цель которой подтверждение мирового господства США, не будет остановлена, подобный, осовремененный вид «принуждения», собственно, и станет новой военной доктриной США.

Орацио Мария Гнерре, геополитический и военный аналитик, лидер Европейской коммунитаристической (European Communitarianist Party) партии специально для «Ридуса»