Судьба мультфильма. Часть 3: «Гофманиада»

Кино

Кино

Судьба мультфильма. Часть 3: «Гофманиада»

5 1 2071

28 апреля 2014 Максим Марков

Дзен

Телеграм

И вот мы на самом «Союзмультфильме». Посетив суперсовременную студию анимационного кино и поговорив с новыми руководителями легендарного бренда, мы входим в историческое здание на Долгоруковской, 25, возле метро «Новослободская». Потускневшее, посеревшее – можно пройти мимо, даже и не подумав, что именно здесь когда-то были созданы любимые всеми мультфильмы, даже и не заметив известных героев, портреты которых украшают фасад. Ещё не взойдя на порог видно, что студия знавала и лучшие времена, давно ушедшие.

Встречает нас Станислав Михайлович Соколов, режиссёр со знатной фильмографией, в последние годы занимающийся «Гофманиадой». На «Союзмультфильме» он уже почти полвека – впервые пришёл сюда ещё до ВГИКа, учился на курсах художников-мультипликаторов, а в штате – с 1972-го. Понятно, что ему есть, что вспомнить: по его словам, он застал «золотой век анимации», когда здесь работал легендарный Иванов-Вано, учитель Соколова, когда студия была настоящей кинофабрикой, наполненной людьми (в каждой комнате человек по десять сидело, не меньше) и в год выпускавшей 45-50 фильмов – не считая лент союзных республик, курируемых столичными мастерами.

Соколов подтверждает, что вскоре с историческим зданием придётся распрощаться: в своё время оно было построено на месте наполовину разрушенной церкви. Сейчас храм хотят восстановить в прежнем виде.

«Но мы в неплохих отношениях с местным батюшкой, отцом Игорем, я даже показывал ему на колокольне пулевые пробоины от пулемётных очередей, которые со времён войны ещё остались. Он здесь проводит по воскресеньям молебны; я был на его проповеди, он говорил про то, что здесь работают очень симпатичные люди, которые несут добро детям, и что это наше общее дело – воспитание подрастающего поколения. Он любит мультипликацию и не настаивает на немедленном переезде. Но в любом случае новое здание нам, конечно, нужно, студии нужно расширяться. Здесь не так уж много места, а студия должна делать много фильмов, аниматоры должны с утра до вечера каждый день работать, а не ждать, когда будет новый проект».

Станислав Михайлович приводит нас в объёмно-кукольный павильон, где стоит одна из декораций «Гофманиады» - полнометражного мультфильма, работа над которым ведётся уже более десяти лет. Главным художником выступает знаменитый Михаил Шемякин, сценарий по мотивам сказок Гофмана в содружестве с Соколовым написал драматург Виктор Славкин, к сожалению, недавно скончавшийся. В 2010-м была завершена первая часть проекта – 30-минутная «Вероника», которую авторы пока что показывают только профессионалам. Несколько месяцев назад, после вынужденного двухлетнего перерыва, возобновились съёмки второй части – «Гофман и тайны часовщика», которая по планам будет длиться уже час. В конечном итоге обе серии объединят – и полуторачасовая картина выйдет на экраны кинотеатров в 2016-м году.

«Любой полнометражный фильм делается долго – не меньше пяти лет, считая написание сценария, подготовительный период и съёмки. И быстрее его всё равно не сделать, в какой бы технике он не делался. Сложнее на студии, где не так много работает народу и не так много параллельных съёмочных площадок, чтобы как-то ускорять процесс. Покадровая съемка – достаточно медленная. В день у аниматора есть план: 2,5 полезных метра – это где-то пять секунд полезного времени. Даже короткий мультфильм – это год. Ну, пять минут – это, может быть, полгода, а десять минут - это уже год: подготовительный период - где-то месяца три, несколько месяцев делается мультипликат, и только потом это идёт в съёмку. Поэтому анимация, конечно, - медленный процесс, а полнометражная тем более».

Весь павильон завален какими-то вещами – впечатление такое, что это сперва склад, а уж потом – место для творчества. Но спросить, имеют ли все эти коробки отношение к мультфильму, не получается: Станислав Михайлович увлечённо рассказывает о снимаемом в декорации «Мастерская Паульмана» эпизоде под названием «Пунш». Оживляет героев Алла Соловьёва.

«Естественно, в начале режиссёр объясняет мультипликатору, в чём состоит задача каждой сцены, - говорит Соколов. - Вообще, художник-мультипликатор – он одновременно и художник, компонующий кадр, и актёр, который должен это всё отрепетировать, проиграть внутри себя. Здесь как раз в одном человеке соединяется несколько профессий. Если камера движется, то может присутствовать ещё оператор, хотя сейчас мы делаем программное движение - и камера в автоматическом режиме перемещается вместе с нажатием кнопки».

Алла Михайловна показывает нам снятое за день. Паульман успевает проговорить: «Вы необыкновенно живо беседовали с моей дочерью. Ну что ж, любезный господин Эрнст, если вы находите приятность…». Восемь секунд. Перематывает назад на танец с диалогом влюблённых – над ним она работала больше недели. Съёмка ведётся на очень мощную камеру MarkII в формате 16:9 и в очень высоком разрешении 4К, пригодном для большого экрана. Чтобы куклы не выглядели грубо, используются светофильтры. При этом режиссёр не может сказать, что работа с цифрой движется быстрее, нежели когда-то с плёнкой: разве что не надо уже ждать, когда плёнка поступит из проявки, и можно контролировать процесс на ходу, сразу понимая, нужно что-либо переснимать или нет.

«Дело в том, что некоторые сцены снимаются несколько дней. Поэтому сначала мы разбираем эпизод с художником-мультипликатором: что вообще происходит в кадре (до этого, естественно, все читали сценарий). Потом для каждой сцены делаются дополнительные рисунки, позволяющие понять мизансцену этого кадра. Потом мы разбираем и анализируем характер каждого персонажа. Скажем, Паульман - такой весь подпрыгивающий, Коппелиус - такой как бы вальяжный. То есть, у каждого нарабатывается характер - и характер движения в каждой сцене.

Кроме того мы иногда ещё даже делаем черновую съёмку, если нужно проверить скорость движения слайдера или скорость движения куклы. Делается несколько шагов, мы смотрим на видеоконтроле, определяем, правильная скорость или нет. Это всё делается в контакте. Когда обсуждена актёрская игра и все согласились с тем, что это именно так и должно быть, определяем время каждой маленькой сцены. И тогда уже художник-мультипликатор может самостоятельно снимать эпизод.

Когда возникают какие-то вопросы, мы прямо в процессе съёмки смотрим кусочек отснятого материала - и дальше уже продолжаем или с ускорением, или немножко с другим характером актёрской игры – то есть, это процесс, конечно, очень сложный, он всё время продолжается. И поэтому требует большого внимания и качества».

Станислав Михайлович безо всяких опасений показывает нам висящую на стене раскадровку снимающихся сейчас эпизодов – всего в картине таких маленьких сцен больше четырёхсот.

«В данный момент тут снимается эпизод, где Гофмана вызывает Паульман, представляет ему свою дочь и приглашает его на прогулку. Затем они плывут на лодке, здесь наш герой слышит голоса змеек, в одну из которых был раньше влюблен. Вот он чуть не выпал из лодки, вот он выходит на берег, Паульман приглашает его к себе на пунш. Вот этот кадр, который сейчас у нас, эта декорация. Вот он танцует с нашей Олимпией, Паульман наблюдает. Вот он за кадром объясняется ей в любви… Здесь вот сундучок с глазами, которыми торгует наш злодей Коппелиус. Глаза рассыпаются, Олимпия падает – и Паульман уносит её в мастерскую. Наш герой видит ужасную сцену, когда они ссорятся из-за этой куклы - и разрывают её практически на части. Вот этот эпизод - он весь был нарисован, сейчас мы его снимаем. А в другой декорации снимается эпизод самого Гофмана».

Мы переходим в следующий павильон, где режиссёр представляет нам второго художника-мультипликатора – дебютирующую в большом кино Екатерину Рыкову. Она работает над сценой сражения Щелкунчика и Крошки Цахеса, который вместе с другими мышами принялся грызть рукописи Гофмана.

«Это процесс, требующий точности. Видите, рядом с куклами стоит такой прибор - рейсмус, который обеспечивает очень большое качество съёмки и большую её точность. Предыдущий кадр фиксируется в пространстве, потом кукла передвигается на один-два миллиметра – и вот эти два миллиметра должны быть по всему пути куклы, иначе будет рваное или не очень качественное движение. И таких точек иногда бывает даже несколько. Видите там падающий листочек? Он тоже должен падать со своей скоростью, с ускорением. Разумеется, это всё должно быть по времени очень точно».

Обозначенный листочек снизу придерживается невидимым штырьком - сделанный из специального пенопласта стол позволяет крепить персонаж и детали хоть шпильками, хоть тонкими гвоздиками. Интересуюсь, как оплачивается столь кропотливая работа. Оказывается, сдельно. В месяц один художник-мультипликатор должен снять примерно тридцать метров, одну минуту. Метр мультипликата стоит где-то полторы тысячи, в месяц, значит, выходит порядка 45 тысяч. Не так уж и много – учитывая, сколько нервов способно вымотать одно падение этого листика (и это совершенно другой порядок цифр, чем на «ДА-Студии»). Но раз рубль зависит от метра, то разве не в их интересах снимать быстрее и быстрее? Режиссёр уверяет, что в любом случае всё находится под его неусыпным контролем, а вопрос качества в первую очередь важен для самих художников: за небрежную работу их могут попросту заменить кем-то другим – хотя опытных мультипликаторов у нас сейчас не так-то и много.

«Для художника вопрос зарплаты не является главным. Он свою жизнь тратит на то, чтобы создавать художественные ценности. Если человек хочет зарабатывать денег, то ему лучше вообще анимацией не заниматься, а заниматься чем-либо другим, торговлей, например. В анимации остаются только такие энтузиасты, которым важна их работа - они получают удовольствие, если делают её качественно. Если они делают её плохо и быстро, то им тут вообще не место. Если бы попроще был фильм, то, наверное, его можно было б снять и побыстрее. Но сложность материала и уровень движения не позволяют нам делать большого ускорения».

Не ускорить работу по «Гофманиаде» и с помощью увеличения количества съёмочных площадок: уже пробовали, не очень-то получилось. Вообще, как ни покажется это странным, над такой махиной работают в постоянном режиме всего дюжина человек (!): режиссёр, главный художник, художник-постановщик Елена Ливанова, оператор Игорь Скидан-Босин, два мультипликатора, два художника Екатерина Богачёва и Наталья Варламова, ассистенты художника, бутафоры… Плюс некоторые мастера трудятся вне студии, доводя до совершенства то кукол, то элементы декорации. А вот раньше, когда кукольная студия переживала период своего расцвета, примерно семьдесят человек выпускали примерно двенадцать фильмов в год, по одному в месяц…

Станислав Михайлович приводит нас в комнату, где ассистент Татьяна Лыкосова работает с куклами - готовит их к съёмке. Перед ней лежат головы героев, выражающие три разные эмоции: нейтральная, улыбчивая и грозная. Имеются и сменные рты – для мимики. Распилив голову, внутрь вставляются глаза-шарики, которые движутся так же, как и у живого человека или у птицы. Кукол Гофмана – несколько, а вот старичок-китаец сделан в единственном экземпляре – но он и появится только в одном эпизоде. Некоторые персонажи пока ещё не снимались – ждут своего часа. Конструкция каждой куклы зависит от возложенной на неё драматургической задачи, но основа любой – стальной скелет.

Тут как раз настал момент спросить, знают ли создатели «Гофманиады», что дети в принципе не любят кукольные мультфильмы? Соколов мотает головой: не согласен!

«Нет, почему, ну как!.. Это если плохо они сделаны. Потому что есть тот же Чебурашка, есть прекрасные кукольные фильмы Тима Бёртона, которые идут наравне с его игровыми картинами, есть замечательные кукольные фильмы Иванова-Вано, например, «Легенда о злом великане» и «Поди туда, не знаю куда». Тот же компьютерный Шрэк нисколько не лучше, чем объёмно-кукольная анимация, а хуже. На принца я там, например, смотреть не могу, потому что он отвратительный, он имитирует живого человека; на самого Шрэка ещё можно смотреть. И сейчас эти 3D-модели даже подражают объёмно-кукольным героям, там даже делаются специальные царапины, разные дефекты, чтобы они были похожи на кукол.

Кстати, работа по созданию виртуальной 3-Dанимации идёт не намного быстрее, а обходится многократно дороже, нежели съёмка классической объемно-кукольной анимации с цифровой обработкой изображения. Виртуальный 3D-персонаж ведь тоже нужно создать весьма сложным способом по нарисованному эскизу, как и объёмно-кукольного героя, того, что из металла и пластика, но управлять виртуальной куклой нисколько не легче, чем одушевлять реально существующую. Виртуальное движение требует колоссального опыта, и в этом смысле у кукол преимущество: они двигаются живыми руками, а 3D-персонажи обычно оставляют впечатление механистического движения… Хотя 3D-материал у нас тоже есть, поскольку это сказка и много превращений. Например, у нас летучие мыши в 3D сделаны, призраки в 3D - то есть, мы тоже это используем».

Соколов включает ноутбук и показывает нам некоторые готовые фрагменты, уточняя, что Паульмана озвучил Павел Любимцев, а Коппелиуса – Алексей Петренко. Кукольные герои кажутся чем-то на них похожими. Но не слишком ли получается мрачно?

«Ну, я думаю, дети любят, когда иногда бывает страшно. Поэтому здесь есть сцены и страшноватые, есть и весёлые – это как раз для детей очень даже подходит. Почему это не может быть для детей? Ну, страшные крысы, но их одолевает храбрый Щелкунчик – чего в этом плохого? Нет, и для взрослых, и для детей фильм должен быть интересен. Мы рассчитываем на так называемую семейную аудиторию.

Вообще, эти фильмы-сказки – вне времени, они не устаревают так быстро, как игровые картины. Они не привязаны к сиюминутным каким-то проблемам и делаются очень тщательно - поэтому у них есть своё преимущество. Но фильм должен и в вечности работать, и сегодня. Поэтому мы уже не раз делали его презентации и чувствуем к нему интерес. Поскольку это всё-таки немецкий материал, то в Германии уже заранее готовы его купить и обеспечить прокат по всем немецкоязычным странам. Но и у нас хорошие фильмы, в принципе, все видят».

«Гофманиаде» остаётся пожелать только удачи: значительная часть пути уже пройдена, но впереди ещё два года работы. А что думает Станислав Соколов о будущем «Союзмультфильма»?

«Союзмультфильм» – это базовая студия, всегда была базовой, и не может в такой большой стране как Россия не быть крупной, оборудованной всеми новейшими технологиями студии. Должна быть большая образцовая студия, в которой будут работать профессионалы, где маленькие студии смогут получить все необходимые производственные услуги и творческую помощь.

Потому что все маленькие студии заняты проблемой собственного выживания, и сделать полнометражный фильм на такой студии практически невозможно, это требует колоссальных, сверхчеловеческих усилий. За границей это делают сотни, тысячи людей. Поэтому должна возникнуть кинофабрика, которой под силу и маленькие фильмы, и полнометражные. Только объединив усилия всех мультипликаторов, можно наладить нормальный, ритмичный выпуск современной анимации. Которая - плюс к мастерству рукотворному - требует ещё хорошего технического обеспечения. Молодые ребята должны приходить в большую мощную студию - и заниматься профессией. А не бегать со студии на студию в поисках работы, как это сейчас происходит.

Это процесс очень сложный, я думаю, ещё много будет сложностей. Но то, что для студии есть помещение, то, что этот процесс пошёл и движется – это всё положительные моменты. Мне кажется, что государство, наконец, озаботилось анимацией, потому что на самом деле анимация – одно из самых сильных средств воспитания. И не дидактического воспитания, а тонкого. Ведь когда дети смотрят мультфильмы – это только кажется, что они просто развлекаются. А на самом деле они получают урок, который неназойливо преподают им взрослые».