При словах «Ставрополье, суд, полиция» у любого журналиста, конечно, включается охотничий инстинкт — и «Ридус» заинтерсовался делом Артёма Алехина. Последний с весны этого года находится в СИЗО, 20-й свой день рождения он встретил за решеткой. А «корячится» ему африканский срок по ч.3 ст. 228, «распространение наркотиков группой лиц».

Единственный человек, который бьется за Артема — его собственная мама, Наталья Данилова. Она же и предоставила «Ридусу» все имеющиеся по делу документы и выразила готовность связать со всеми участниками процесса, от судьи до школьных товарищей Артёма.

Нужно подчеркнуть это отдельно. Это важно: Наталья не скрывала никакой правды о сыне, в том числе — и самой неприятной.

И на первый (да и на второй) взгляд дело было швах во всех смыслах: Артем «прилипал» железобетонно. Он был взят при контрольной закупке, против него свидетельствуют знакомые, есть аудио- видео- записи, и т. д. и т. п. Наконец, он сам дал признательные показания.

Чего хочет Наталья, стало не совсем понятно. Распространение наркотиков — людоедская статья, Артем продавал наркоту нового поколения — «спайс». Тот самый «спайс», от которого сходят с ума и выходят из окон, выкалывают глаза и кричат «Тагиииил!»…

К тому же, по стране уже несколько месяцев идет волна массовых отравлений-передозировок «спайсами», полиция и силовики стоят на ушах, безуспешно пытаясь противостоять распространению отравы — так что закрытие в СИЗО до суда и суровый приговор «по верхней планке» выглядит, на первый взгляд, вполне логичным. И правомерным с любой точки зрения — хоть юридической, хоть «людской».

Артем продает людям отраву — ну, так пускай сидит до талого! Все верно?!

Вот тут, собственно, у меня и появилась первая зацепка (а редакция получила дело вашему покорному слуге, как специалисту узкого профиля, знатоку мира психоактивных веществ). Дело в том, что Артёма взяли именно на контрольной закупке. С прослушкой, с видеозаписью, мечеными деньгами и т. д. — в общем, по всем законам военного искусства.

Те, кто мало мальски «в теме», знают, в чем сейчас главная сложность борьбы с распространением наркотиков: барыг, то есть наркоторговцев, стало почти невозможно взять с поличным. То есть, само по себе понятие торговли наркотиками стало в некотором роде анахронизмом. Реальные наркотики с рук на руки, как в кино, передают только какие-то совсем колумбийские доны. И то вряд ли.

А вся современная торговля — точнее, распространение психоактивных веществ (ПАВ) — идет через «закладки», через социальные сети и электронные кошельки. Выглядит схема примерно так: наркотики заранее раскладываются распространителем по точкам-«закладкам». Желающие приобрести отраву скидывают на электронный кошелек деньги и номер своего мобильного. В ответ получают смс-ку с адресом и описанием места, где лежат наркотики. А номер заветного барыжного электронного кошелька узнают через социальные сети.

Такая схема позволяет с высокой степенью вероятности уходить от ответственности всем участникам пробега — от изготовителя до получателя, включая всю цепочку распространителей. «Прилипнуть» при передаче наркотика можно только по совсем большой глупости. Или по случайному стечению обстоятельств.

Скажу больше: именно такая виртуальная схема, при которой никто ни с кем не встречается и на руки ничего не передает, стала активно использоваться именно при появлении синтетических наркотиков нового поколения — солей и спайсов. Тут нет почти никакой взаимосвязи, разве что метафизическая. Ну, и плюс наиболее активные пользователи социальными сетями — это молодежь. Которая является и самым активным употребителем крышесъемных наркотиков.

И вот представитель этой самой группы риска, Артем Алехин, употребляющий спайсы, молодой, пользующийся социальными сетями — вдруг оказывается принят силовиками «по старой схеме»: закупщик со спрятанным диктофоном, слежка с видеозаписью, меченые деньги. Как будто время повернулось вспять и на дворе — начало нулевых, а дело происходит на каком-нибудь Уралмаше…

И оказывается Артем распространителем наркотиков, и светит ему по ч.3 ст. 228 до 20 лет лишения свободы. Нормально так — для первого залёта? Уточню, что ранее обвиняемый никаких проблем с законом не имел, и вообще характеризуем знакомыми как абсолютно не склонный к криминалу парень.

Все это, хоть юридически абсолютно правомочное, выглядело странно, привлекало к себе внимание. С другой стороны: лес рубят — щепки летят. С эпидемией спайсо-употребления бороться действительно надо, жесткие меры нужны — может, пусть Артем окажется первой жертвой общественной необходимости? Ну, закрыть одного, чтобы другим неповадно было. Жестоко, но можно понять.

В таком случае со стороны как судейских, так и следователей и прочих силовиков следовало бы привлечь максимальное внимание к процессу. Сделать его громким и показательным: именно, чтобы другим неповадно было. Чтобы жесткость со стороны судебной системы стала именно показательной. Поучительной.

Однако в СМИ Ставрополья и на сайтах официальных органов по этому поводу полная тишина. Только весной, сразу после задержания и ареста Артема, была опубликована короткая заметка на сайте областного управления МВД: «Задержан распространитель А.». И все.

Впрочем, хвастаться следователям особо нечем — задержан Артем был при попытке сбыта 0,5 граммов курительного вещества. Это на разок раскуриться.

Это еще одна непонятка. То есть формально все верно: факт распространения был, факт зафиксирован и пресечен, преступник закрыт. Светило ему, повторюсь, изначально, 228−3. Потом сменили на более легкую 228-4. Распространение наркотиков. «Барыжная статья». Но задержан он с малым количеством вещества, фактически — с разовой дозой.

Тем, кто, опять-таки, в теме, ясно: Артем — явно употребляющий человек. Возможно, наркоман. Но он — рядовой «участник забега», низшее звено в этой цепи хищников. Даже не млекопитающее, а так, растение — если по «социологии Дарвина». Кстати, это совпадает с характеристиками, которые дают Артему друзья и близкие. Приличный и тихий парень.

Значит, надо крутить дело дальше! Тем более, что — удивительное дело — в Ставрополье до сих пор распространяют наркотики с рук на руки. Значит, есть возможность крепить серьезных барыг и выходить на оптовиков! И тут операм все карты в руки: Артем охотно сотрудничает со следствием, выкладывает все подчистую. Об этом говорят и протоколы допросов, и письма, которые Артем писал адвокату, находясь в СИЗО. (Все это имеется в распоряжении редакции).

Более того: Артем и сообщал, как и у кого он берет наркотики! Можно и нужно двигаться по цепочке дальше! Но этого как раз и не произошло. Реального торговца не взяли. Впрочем, он действительно фигурировал в материалах дела (см копии). Сначала он был обозначен как «неустановленное лицо». Дело о приобретении Артемом наркотиков у «неустановленного лица» было выделено в отдельное производство.

Стало совсем интересно. Тем более, что Артем на это лицо вполне четко указывал, называя имя-фамилию. Это Федосеенко Виталий. Более того, в следственных материалах он фигурировал. То есть, был вполне себе установленным. Но! «Внезапно» этот молодой человек, который и являлся явным барыгой, оказался в армии. Ну, совпадение такое. Бывает.

Для ставропольских полицейских армия, очевидно, кажется неким вариантом Запорожской Сечи. Местом, с которого, как с Дона, выдачи нет. Иначе чем еще можно объяснить тот факт, что реальный торговец на свободе, а рядовой употребитель, (он же «свисток», он же — «бегунок»), сотрудничающий со следствием и привлеченный к ответственности впервые, уже скорого год как находится за решеткой? Потому что является крайним участником в цепочке. Есть один закупщик, и есть один торговец.

Артем — ставропольский дон Пабло Эскабар, продавший одну разовую дозу.

Чем мотивировано нежелание следователей двигаться дальше и раскручивать дело — приближаясь к серьезным наркоторговцам и облегчая, тем самым участь Артему — можно только догадываться.

Тем более, что здесь судебная система выступила своеобразным прикрытием, окутав дело завесой тайны. Вот это и становится главной «непоняткой» ситуации, одновременно многое объясняя. И Шерлоком Холмсом быть не надо.

Я опять повторюсь: формально — скручен спайсовый торговец, взят с поличным. Это редкость. Этим можно гордиться и об этом нужно сообщать максимально громко. Это полезно всем: и здоровому гражданскому обществу, и нездоровым наркоманам, и оперативникам, проведшим редкую операцию. Но судейские предпочитают вести дело без лишнего шума — для начала отцу Артема запретили вести аудиозаписи судебных заседаний, потом и вовсе запретили ему приходить на суд.

Мне стало интересно и я поехал в Невинномысск. Увидеть все своими глазами. И был немало удивлен. Мягко говоря.

Дело в том, что на заседание суда журналиста федерального СМИ с соответствующими командировочными документами просто не пустили. Редакция расстаралась, и в сопроводительном листе у меня было указано все: и регистрационный номер «Ридуса», и контактные телефоны редакции, и — ВНИМАНИЕ! — отдельно было указано, что предъявитель сего «проводит расследование по тематике борьбы с наркотиками в Ставропольском крае».

С такой бумагой да журналиста из Москвы! Да меня облизать должны были и накормить сладко. Вот приехал столичный щелкопер освещать серьезный процесс. Так журналиста не то, что в зал не пустили — на пути встал заслон из судебных приставов (дежурных на вахте) и аж целого капитана ФССП. И вот втроем они выдали мне несколько сентеций:

Нормально, да? Я с трудом своим ушам верил. Более того, мне удалось увидеть того, кто непосредственно отдал распоряжение не пускать прессу в суд. Это была некто Новикова, одна из служительниц Фемиды Невиномысского городского суда, где и проходило заседание. Появившись в отдалении на мгновение, она скомандовала капитану: «Никого не пускай!». Величаво так махнула ручкой и удалилась.

Здесь действительно не Москва. Товарищи Артема отказывались общаться лично, прямо говоря: «Мы боимся!». Чего боятся и отчего — было не совсем ясно. Хотя Кристина, родная сестра подследственного, честно рассказала, что курит в Ставрополье почти что каждый молодой человек. Ну, очень и очень многие. «У нас это нормально, а травка за наркотик и не считается!», — вот ее слова.

И пазл сложился. Смотрите внимательно, можете меня поправить, если я ошибаюсь. В регионе, где употребляют если не все, то многие, один молодой человек «помог достать» другому молодому человеку. Это противозаконно, но так «все делают», это нормально. Тем более, что этот другой, оказавшийся «закупщиком», обещал Артему найти работу. Ради чего Артем и согласился раздобыть наркотики. (Это все есть в его показаниях, в материалах дела и в редакции «Ридуса»). Почему «закупщик» согласился стать закупщиком, что ему за это пообещали и на что надавили — отдельная тема. Сам он говорил под запись, что наркотики — это зло и от спайсов сходят с ума. Все это было сказано по делу, но летело мимо кассы — потому, что и закупщик тоже «свисток». Тоже курящий. Он просил Артёма раздобыть настойчиво и неоднократно. То есть, он сознательно употреблял вещества, которые сам назвал сводящими с ума.

Артема арестовывают в момент сбыта микродозы наркотика и сразу шьют ему 228−3. Он готов сотрудничать со следствием, он готов идти дальше. Но следствию это не интересно. Хочется надеяться, что это просто лень, а не корыстный интерес. Но халатность в отношении рабочих обязанностей налицо.

Мы не знаем, как отправился в армию торговец и почему его нельзя из армии извлечь — но теперь, конечно, время упущено, и собрать доказательную базу нереально. Зато можно получить с семьи Артема неплохой барыш.

Вот это и есть самое главное. Артему — первоходку и мелкому посреднику, сотрудничающему со следствием, можно было максимально скостить срок законными методами. А можно — тоже законными — накрутить вину и срок по максимуму. А потом раскручивать в обратку — но уже за деньги. Маме Артема посредники неоднократно озвучивали суммы, за которые можно переквалифицировать дело.

Понимаете, в чем прикол? Можно — по закону, а можно — за деньги. Естественно, в последнем случае внимание прессы и вообще лишняя засветка ни к чему. Вот и устраиваются «внезапно закрываемые заседания».

Заодно «без засветки» остается и откровенно халтурная и топорная работа оперов.

На этом фоне невольно начинаешь сочувствовать Артему. Он реально виновен, но получить с него хотят отнюдь не по закону. Точнее, не по закону РФ. А по какому-то своему закону, невинномысскому. О чем корреспонденту «Ридуса» и сказали прямо в здании суда. При свидетелях.