По информации источников МК, в конце прошлой недели в Москве состоялась встреча председателя СГБ (Служба госбезопасности) Абхазии Аслана Бжания с директором ФСБ Александром Бортниковым. Глава СГБ проинформировал московских коллег о ходе расследования покушения на президента республики Александра Анкваба. Этот внезапный визит, вероятно, был связан с последними трагическими событиями в Абхазии: 17 апреля покончил с собой бывший министр МВД Алмасбей Кчач, а 18-го в камере СИЗО СГБ был найден повешенным задержанный по делу Тимур Хутаба. В тот же день еще один подозреваемый попытался перерезать себе горло при задержании.

Такого в Абхазии еще не было. Трагизм происходящего в том, что никакой «грузинский след», на который в республике привыкли списывать весь негатив, здесь явно не просматривается. Всем очевидно, что Анкваба хотели убить «свои», абхазы. И сейчас идет «зачистка» среди своих, в результате которой погибают люди. В том числе известные и заслуженные. Ситуация усугубляется информационным вакуумом, в котором оказалось абхазское общество. Следствие ведется в обстановке строгой секретности, отсутствие информации восполняется слухами и домыслами.

Сейчас в Абхазии идет бурное обсуждение размещенной во вторник в социальной сети «ВКонтакте» «предсмертной записки», якобы оставленной Алмасбеем Кчач. Уверенности в ее подлинности нет, точку в этом вопросе могла бы поставить почерковедческая экспертиза. Однако слухи о том, что такая записка существует, появились сразу же после самоубийства генерала.

В записке со множеством орфографических ошибок автор утверждает, что невиновен в покушении на Анкваба, которого называет «дьяволом» и «предателем». «Мои дорогие! Я ухожу от вас потому что этот „Дьявол“ предатель не дал мне покоя. — сказано в тексте. — Анкваб А.З. меня ненавидит, потому что я знаю больше всех, что он предатель и сегодня он похоронит нашу родину. Кто может, встаньте против него сегодня, завтра будет поздно».

До сих пор никаких официальных комментариев или опровержений по этому поводу не последовало. Между тем отсутствие таких комментариев негативно сказывается на настроениях людей в Абхазии. Вызывает удивление и попытка очернить память погибшего в прессе. Так, в некоторых публикациях абхазских журналистов утверждается, что Алмасбей Кчач получил генеральское звание и награды незаслуженно, а во время войны «отсиживался» на Северном Кавказе. Мы обратились за комментариями к российскому военному эксперту, неоднократно бывавшему в Абхазии, который попросил его не называть:

«Во время войны Кчач возглавлял личную охрану Владислава Ардзинба, я его часто видел в Гудауте. Поэтому то, что он где-то „отсиживался“ — клевета. Но он действительно бывал на Северном Кавказе — по поручению Ардзинба. Он привозил оттуда оружие и добровольцев: Алмасбей отвечал за организацию добровольческих подразделений. В 1993 году Кчач участвовал в предотвращении покушения на Владислава в Гудауте. Дело было так: контрразведка получила информацию, что группа террористов ищет взрывчатку, чтобы взорвать Ардзинба. Служба охраны и СГБ закупили взрывчатку, агенты предложили ее террористам и во время передачи те были взяты с поличным. Кчач был очень близок к Ардзинба, тот от него ничего не скрывал. Поэтому Алмасбей владел огромной информацией. Он знал, кто чем дышит, кто что делает, кто сотрудничает с Грузией. Позже, когда он стал министром МВД и секретарем Совбеза, он разрабатывал всю эту оппозицию, которая сейчас у власти. Не исключено, что он собрал на них какой-то компромат. У него были плотные контакты со службой охраны Ельцина, которая обучала абхазских „личников“, как правильно защищать первых лиц государства. Он был хороший профессионал, поэтому сомнительно, чтобы он имел отношение к этим „колхозным“ покушениям на Анкваба».

Как утверждает наш собеседник, за все время работы Алмасбея Кчач на разных должностях нет ни одного свидетельства, что он брал взятки и как-то обогащался, хотя во время войны через его руки проходили огромные суммы денег. Он так и продолжал жить в своей советской трехкомнатной квартире в пятиэтажке в Гаграх, на первом этаже с незаконченным ремонтом. По свидетельству абхазского политолога Роина Агрба, Кчач до последнего дня поддерживал связи с северокавказскими добровольцами. Один из них, Ибрагим Яганов, выступая на похоронах, сказал, что Кчач был «последним связующим звеном между Абхазией и добровольцами».

«У близких генерала осталось много вопросов», — говорит Агрба. — После ареста подозреваемых 12 апреля он в течение трех суток находился возле здания СГБ, вместе с толпой их родственников. Кстати, фамилия его матери — Хутаба, такая же, как у двух арестованных. Он считается племянником Хутаба. Видели, как он заходил в здание, источник в СГБ утверждает, что с ним там беседовали. То есть он не прятался и не делал попыток скрыться. Его можно было просто пригласить на допрос и задержать. Поэтому, конечно, много вопросов. Почему так топорно работают власти? Кому выгодна эта атмосфера страха? Дошло до того, что люди шушукались: стоит ли идти на похороны Кчач, хотя у нас принято чтить покойных«.

Роин Агрба напоминает также, что Кчач был левшой (а пистолет был зажат в правой руке). Эксперты МК отмечают и другие странности. Сначала прокуратура объявила о задержании шести подозреваемых. Через два дня арестовали четверых. Куда делись остальные два? «Есть много фактов, которые настораживают. — говорит военный эксперт. — Следствие объявило, что Кчач лежал на кровати, сжимая пистолет. Однако после выстрела в голову пистолет неизбежно должен был выпасть из руки самоубийцы. Мне неизвестен ни один случай, чтобы человек при таком выстреле продолжал сжимать пистолет. Если входное отверстие от пули, как сообщает Генпрокуратура Абхазии, было на правом виске, то выходное должно быть на левом, а не над левым ухом. Очень странно выглядит и самоубийство подозреваемого Темура Хутаба в одиночной камере СИЗО».

«Впечатление такое, что в республике идет целенаправленная зачистка тех, кто был рядом с Ардзинбой. — говорит эксперт. — Своего рода «охота на ведьм».

Это впечатление может развеяться только в том случае, если абхазскому обществу будут представлены убедительные доказательства вины подозреваемых.