Оперативная передислокация российских истребителей с иранской военно-воздушной базы Хамадан обратно в Россию — это, скорее всего, решение Тегерана, принятое под давлением Запада, считает научный сотрудник аналитического центра Института международных исследований МГИМО Леонид Гусев.

Восток — дело хитрое

Изначально договоренность об использовании базы российской военной авиацией была на какое-то более значительное время, полагает эксперт, но Ирану пригрозили заморозить процесс постепенной отмены экономических санкций, если такое сотрудничество будет продолжаться. А санкции ударили по Ирану очень сильно, и руководство страны не просто мечтает избавиться от тех, что еще остались (а это растянется надолго), но и опасается их возобновления, пояснил политолог «Ридусу».

Он также отмечает, что иранцы сами по себе — очень сложный партнер во всех отношениях, от государственных до научных и культурных. В качестве примера эксперт приводит строительство атомной электростанции Бушер, начатое еще в 1975 году западногерманским концерном Kraftwerk Union, но приостановленное из-за санкций в 1979 году. Соглашение о продолжении строительства россиянами было заключено в 1992 году, с тех пор иранцы то отказывались финансировать этот проект, то снова соглашались. В результате с грехом пополам станция все-таки заработала — в 2011 году.

Похожая история сложилась с иранской ядерной программой, когда в 2009 году в декабре Россия предложила Тегерану обогащать уран у себя в Ангарске. Сначала иранские власти согласились, через неделю сказали «нет», потом через месяц, уже в январе 2010 года, опять согласились, затем опять через неделю сказали «нет», заявив, что это нарушает их суверенитет. «И так во всем», — констатирует Леонид Гусев.

А предлог, «оправдывающий» подобную переменчивость, всегда можно найти. Недаром Тегеран упрекнул Москву в разглашении информации об использовании военной базы, хотя формально никаких договоренностей на этот счет не было. «Если бы сказали, что не надо говорить, думаю, никто бы и не говорил. Когда прозвучали первые официальные заявления с нашей стороны, иранцы тогда тоже ничего не говорили о том, что это плохо», — напоминает эксперт.

Не стоит забывать и о том, что в самом Иране нет единодушия: различные правящие элиты по-разному реагируют на эту ситуацию, и многие из них выступают за сотрудничество с Западом. Поэтому внешняя политика страны сильно зависит еще и от раскладов внутри элитных группировок: сегодня одна группировка более влиятельна, завтра — другая, послезавтра — третья, и настроения внутри общества столь же быстро меняются.

«Очень трудно с ними вести долгосрочные отношения по многим направлениям, хотя страна привлекательна и очень важна в геополитическом плане», — отмечает политолог.

Что дальше?

Поскольку Иран — очень важная для сотрудничества страна и с точки зрения экономики, и с позиций борьбы с террористическими группировками, ожидать резких высказываний российских властей по поводу ситуации с базой Хамадан вряд ли стоит. Собственно, Москва уже проглотила эту пилюлю. Официальный представитель Минобороны РФ Игорь Конашенков объявил о том, что Россия успешно выполнила все поставленные задачи в операции нанесения воздушных ударов с иранской авиабазы по объектам террористов в Сирии и сейчас все задействованные в этой операции самолеты находятся на территории РФ.

«Дальнейшее использование авиацией ВКС России авиабазы Хамадан в Исламской Республике Иран будет осуществляться на основе взаимных договоренностей по борьбе с терроризмом и в зависимости от складывающейся обстановки в Сирии», — заявил он.

Фактически российская сторона тем самым приняла версию, выдвинутую иранцами. Ранее аналогичное заявление сделал представитель Министерства иностранных дел Ирана Бахрам Касеми. «Россия провела операцию, и теперь она закончена», — сообщили в МИД страны. До этого иранские власти заявляли, что Москва может использовать базу Хамадан для борьбы с террористами «до тех пор, пока в этом есть необходимость».

Насколько вероятны повторные операции российской военной авиации с иранской базы? Сегодня ответить на этот вопрос довольно затруднительно. В ближайшее время, скорей всего, нет. Но, с учетом переменчивой политики Ирана, в будущем это вполне можно допустить. «Теоретически они всегда могут пойти на еще какие-то договоренности. У них все бывает очень спонтанно и непредсказуемо», — отмечает Леонид Гусев.

Конечно, российские власти и сами виноваты в том, что оказались в такой щекотливой ситуации. Имея немалый опыт общения с непостоянным в своих обещаниях Тегераном, не стоило торопиться с громкими заявлениями. «С восточными странами, если ты что-то заключил, надо подождать, прежде чем так открыто говорить, потому что все может кончиться так, как закончилось сейчас», — предупреждает эксперт.

В то же время очевидно, что и сам Иран заинтересован в сотрудничестве с Россией и уж точно он не будет выходить из коалиции по борьбе с запрещенным «Исламским государством». «Потому что Сирия для них очень важна, они для Ирана были очень большие союзники», — резюмирует Леонид Гусев.