За последние два года имел сомнительное удовольствие побывать на местах различных терактов, в том числе — в Париже, в Ницце, в Брюсселе, в Берлине, а также на местах преступлений мигрантов и беженцев, например, в немецком Ройтлингене, где молодой араб буквально зарезал польскую женщину на глазах у прохожих. 

Видел кровь, видел трупы, видел всё то, что стало неотъемлемой частью новой европейской реальности.

Чтобы понять тех, кто идёт к нам, я отправился в Ирак, где впервые в жизни увидел массовые могилы мирных жителей, зверски убитых джихадистами так называемого Исламского Государства (запрещенная в РФ структура). 

Никогда не забуду тот день, когда медленным шагом продвигался по полю, на котором лежали кости езидов, казненных за отказ принять ислам. Их женщины были взяты в плен, а затем проданы в бордели Ракки и Мосула.

Потом, вместе с арабами прошел путь в Турцию, затем попал в лагерь для беженцев на острове Лесбос, откуда с несколькими тысячами мусульман поплыл в афинский порт Пирей. 

Дальше Македония, Сербия, Венгрия, Австрия, Германия и, в конце концов, Кале в Северной Франции, где долгое время существовал огромный нелегальный городок беженцев, и где афганские бандиты обещали зарезать меня как свинью, если еще раз постараюсь снять на камеру их попытки скрыться в фурах, отправляющихся в Великобританию.

Посещал города, в которых коренное население уже сейчас является меньшинством или в скором будущем таковым будет — Марсель, Бирмингем, Мальмё, Брюссель… 

Везде слышал одни и те же сказки про плохих европейцев, толкающих хороших парней в нищету, откуда путь к радикализации и терроризму очень короток. 

Только почему во все эти места приезжают не знающие местного языка поляки и без проблем находят работу? И про какую нищету может идти речь, если безработные Мухаммед или Ахмед получают от государства пособия и социальное жильё? Чем еще надо их обеспечить, чтобы не чувствовали себя плохо и не пришли к выводу, что надо кое-что взорвать?

Каждый раз, когда эти бедные парни взрываются и убивают десятки англичан, бельгийцев или французов, каждый раз, когда по нам стреляют или давят нас грузовиками… 

Каждый раз слышим от обеспокоенных и сочувствующих политиков обещания о повышении уровня безопасности и борьбе с исламским экстремизмом. 

Наши лидеры выходят на митинги против терроризма, держатся за руки, а нас опять взрывают. Плачут и рисуют мелом по асфальту, чтобы выразить скорбь, а по нам опять стреляют. 

В конце концов, слышим, что живём в новой эпохе, что старую жизнь уже не вернуть, поэтому надо с этим смириться и привыкать к терактам.

В то же время Великобритания, Германия, Франция, Бельгия и Швеция создают условия, при которых мусульманам не надо работать, поскольку выделяются пособия на многодетные семьи. Сложную обстановку ухудшает безответственная миграционная политика, ведь в Европу непрерывно течет огромный поток мусульманских мигрантов, которые совершали, совершают и будут совершать теракты во имя борьбы против европейского образа жизни и мирового господства Западной цивилизации.

В войне против исламского терроризма мы обречены на поражение, поскольку наш враг выбирает цель, место и способ атаки, а нам остается роль беззащитных жертв, живущих в постоянном страхе за себя и своих близких. 

И да, признаюсь, я боюсь, я потерял чувство безопасности, которое было у меня еще пару лет назад. Уже не мечтаю жить в Лондоне, Париже, Брюсселе или в Берлине. И даже не хочу ездить туда на праздники и массовые мероприятия, ведь они являются идеальными целями для джихадистов, что отлично доказали последние атаки.

Давайте скажем себе горькую правду — Европы, которую мы знали и любили, больше нет. Мы её потеряли и не делаем ничего, чтобы её вернуть, хотя при сильном желании из любой трагической ситуации можно найти выход. 

Наша проблема заключается в том, что мы его не ищем и при этом совершаем одни и те же ошибки, поэтому я не задаю себе вопрос «будут ли новые теракты?», только «где, когда и сколько людей погибнет в этот раз?».